Глазами Странника (СИ) - Элдер Алеф (книги хорошего качества .txt) 📗
Маг бродил по лесам еще два дня, в течение которых повстречал еще двух беспокойных волков, кабана, медведя, и даже филина. Лишь однажды попалось окоченелое тело оленя, но никаких следов животной жизни. Лес умирал, в нем не только отсутствовали звери, но не было и насекомых, сохли деревья и вяли травы, в воздухе витал застоявшийся дух разложения. Те дни Дъёрхтард почти не ел, жизнь в нем поддерживала припасенная вода Белого Ихора. Он ушел достаточно далеко от самих руин Парета, чтобы с чистой совестью вернуться к Чабаклычу, но с возвращением все медлил. И хотя дорога его только началась, а преодолеть предстояло немало, он неизменно приветствовал каждый восход и предрассветное время посвящал медитации. Это помогало ему разобраться в себе, своих чувствах и отчасти даже заменяло пропитание. Так, например, он осознал, что был влюблен в красоту Миридис, но не в нее саму, что совершенно не скучает по Келье Покоя и напротив, желает исходить не один, а все миры.
Дъёрхтард откладывал обратную дорогу, говоря себе, что холм, ручей, поваленная высокая сосна, это ориентиры, дальше которых он не пойдет. Но он продолжал идти.
В овраге что-то шумело. Маг замер. Звук повторился - тяжело дышал крупный зверь. Подойдя к бровке, Дъёрхтард в нерешительности остановился.
Лось лежал на боку. Медленно поднимались припорошенные тощие бока, но конечности уже не двигались. Раскидистые рога прочертили тонкие борозды на мерзлой земле, глаз просительно взирал в небо. Но удивительно и ужасно было другое: на месте передних ног у зверя оказались руки. Крупные мужские человеческие руки, лишенные волосяного покрова посинели и вероятно отмерли. На одном пальце печатью прошлого обвилось обручальное кольцо. Услышав шаги, лось попытался поднять голову, но почти сразу вернулся в объятия земли и снега.
Дъёрхтард мог бы развести костер, отогреть, отпоить и вернуть его к жизни. Но надолго ли? Двух ног для существования лосю не хватит, и маг не был настолько искусен в своем ремесле, чтобы сотворить конечности. «Совсем немного, - рассудил он. - Если не убьешь, он все равно не промучается долго». Но словно прочитав мысли человека, лось чуть приподнял голову и жалобно посмотрел на него.
Дъёрхтард опустился на колени перед умирающим и нацелил руки на сердце: «Милосердный Экуро, проводи это создание к бескрайним лесам Думурьи».
Поколебавшись, он забрал кольцо.
- Нашел? - вместо приветствия спросил Чабаклыч, когда на другой день маг вернулся.
- Нашел. Надеюсь, призраки больше не потревожат вас.
- Воротятся, всегда возвращаются.
- Но почему?
- Ежели б я знал! Никак зовет их кто.
- Но кроме вас здесь не живут люди? Может быть, в Глухом лесу на севере?
- Никого там не видал. Разве что случай приключился: потерялась коза, я ж по следу пошел и в самой лесной пуще вижу мерзость-то какую - тело козье, а голова девичья! Вырвался из терний и бежать. Оно за мной, догоняет. У меня душа в пятки, повернулся, камень в него швырнул и дальше бежать. Оставило меня. Да то давно было, месяца два как. Больше его не видал, померло уж верно, а я так скажу - и хорошо, такому жить не положено.
Рассказ старика вконец опечалил мага. Он принял Опору Хромого, но не мог уйти и оставить случайных путешественников на растерзание извращенной силе. Однако не понимал, с чего стоит начинать, средоточие этой силы могло находиться где угодно и даже необязательно в самом Глухом лесу. Пополнив запасы живительной воды, он отправился вглубь леса. Здесь же он провел еще одну ночь.
Ему снился сон: он стоял во тьме, а в руке его колыхалась тропинка. Он положил ее перед собой, и она побежала через лес к Снежным горам, к водопаду, который давал начало Белому Ихору, и скрылась в брызгах воды. Проснувшись, Дъёрхтард знал, куда идти.
Ближе к северу жизнь возвратилась в лес. Маг уже слышал рев водопада, когда заприметил под деревом тело.
Это был нагой окоченевший, словно камень, труп мужчины, лишенного рук. Он сидел, опираясь спиной о дерево и склонив голову. В ногах его покоился большой плоский камень, на котором кровью был начертан крест. Дъёрхтард убрал камень, под ним оказался кусочек коры, содержащий короткое небрежно написанное кровью послание: «Айри, люблю тебя». Письмо Дъёрхтард также взял с собой, хотя почти не верил, что найдет адресата.
Белый Ихор брал начало высоко в горах. Могучий водопад ревел, наполняя окрестности силой жизни. Здесь, в тени величия природной громады, не могло таиться никакого зла, и все-таки это было не так.
Взбираясь по склону, Дъёрхтард искал нечто необычное, а что - не знал до поры, пока не увидел. В одном месте, примерно в середине водопада, вода не огибала камни, а падала отвесно. Поравнявшись с ним, маг ухватился покрепче и, превозмогая тяжесть воды, бросил себя в пещеру.
Низкий лаз уходил вглубь горы, проникающий внутрь свет не достигал его конца. Первое время Дъёрхтард брел, согнувшись, и только через сотню саженей смог распрямиться. Пещера напомнила ему жилища вендиго, быстрая вода изгоняла трупный запах на входе, но очистить от смрада дальние углы норы не могла. Дъёрхтард зажег магический огонек и к нему сразу слетелись мотыльки и мошки. Насекомых здесь было великое множество: они шуршали, стрекотали, щелкали жвалами, барахтались в паутине, хлюпали лапками по сырой земле.
Основной ход разделялся, в обе стороны через каждые пять-десять шагов расходились узкие камеры не больше двух саженей глубины. Они закрывались навесными ржавыми решетчатыми воротами. По другую их сторону в магическом свете виднелись останки зверей, птиц и людей. Части тел и внутренности все еще кишели червями и личинками опарышей, но отбеленные кости указывали, что большинство пленников погибло много недель назад. И все же, превозмогая отвращение, Дъёрхтард останавливался перед каждой дверью и всматривался в темноту - кабы неведомым чудом в этом могильнике выжило какое-то существо, он не сможет простить себе, если не попытается ему помочь. И пусть даже вся его помощь ограничится милосердием, для заключенных и смерть - великий дар.
Из одной камеры выглядывала привязанная жилами к металлическим прутьям решетки рука. Ее обладательница, высохшая нагая женщина с редкими волосами и мертвецки-белой кожей сидела, опершись о стену, и вероятно не дышала. Должно быть, она умерла совсем недавно, тело не успело окоченеть и послужить пищей червям. Но когда Дъёрхтард прикоснулся к руке, то почувствовал слабое тепло. Он позвал женщину, но она не откликнулась.
Разрушить магией ржавые решетки несложно, гораздо сложнее не ранить сидящую за ними узницу. Дъёрхтард развязал жилу, по которой уже сновали букашки, бережно опустил бесчувственную руку к земле и обхватил решетки с противоположной от женщины стороны.
- ат-аб-ап-ат-ам-ар
По железным прутьям побежала паутинка льда. Лед крепчал и расползался. Когда обледенела половина решетки, маг остановил заклинание. Просовывая Опору хромого между прутьями, он выламывал решетку до тех пор, пока не смог пролезть внутрь.
Он уложил женщину в теплый плащ, который ему дали дети снегов - удивительно, какой легкой она оказалась, и стал, водя над ней руками, делиться теплом. Миридис, несомненно, могла бы за минуту поставить ее на ноги, но альвы здесь не было, и маг не позволял упадочным мыслям владеть собой.
Тело женщины теплело, Дъёрхтард уже отчетливо слышал, как струится под руками горячая кровь. Но одного тепла для жизни не хватает. Он попытался напоить пленницу, но слабое тело не реагировало - вода стояла в глотке. Лишь помассировав горло, он добился глотательного рефлекса. Женщина выплюнула часть воды и открыла глаза. Большие и водянистые они казались неуместными на стянутом сухой кожей лице. Придерживая голову одной рукой, Дъёрхтард продолжил поить пленницу.
«Не пейте большими глотками, можете спровоцировать рвоту», - хотел сказать он, но передумал, - совет был неуместным.
Женщина не поднимала рук и шевелила только головой, исходя из чего, Дъёрхтард заключил, что она провела в неподвижном состоянии два или даже три дня.
