Гильдия убийц - Троиси Личия (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
Он осторожно вышел в коридор, который был слабо освещен несколькими факелами. В коридоре было влажно. Зловонный воздух, пахнущий кровью, проникал в ноздри. По бокам коридора, на равных расстояниях, тянулись плотно закрытые деревянные двери — очевидно, жилье убийц. Лабиринт состоял из нескольких дополнительных коридоров, но Лонерин выбрал главный, самый большой. В глубине слышался грохот, глухой, казалось, исходящий из самой скалы, заставлявший ее вибрировать, как живое существо.
Лонерин двинулся вперед. По мере продвижения шум становился все более ясным и жутким. Это были сливавшиеся в единый крик голоса. Они выкрикивали слова, которые Лонерину не удавалось различить.
У него бешено забилось сердце. Скорее всего, он находился рядом с местом, где происходила церемония жертвоприношения. В памяти медленно всплывали мысли о матери, но Лонерин шел не останавливаясь.
Ему казалось, что коридор неестественно длинный, что цель слишком далека, может быть недостижима. В конце коридора, по которому он шел, появилась точка света, красная, как капля крови.
Он ускорил шаг. Тем временем вопли толпы уже заставляли дрожать стены, заполняли зал и коридор. Наконец он дошел, красный свет обволок, поглотил его. Лонерин остановился.
Он оказался у входа в огромную пещеру, освещенную кроваво-красным светом. Весь зал был заполнен убийцами. Они раскачивались, охваченные мистическим исступлением, кричали, обращаясь к какой-то точке зала.
Огромная статуя из черного кристалла — Тенаар. Черный Бог. И вдали, почти неразличимое, тело человека, прикованного цепями. По груди его текла кровь, медленно капая в бассейн, наполненный красной жидкостью.
Ужасные мысли вертелись в голове Лонерина, а желудок скручивал приступ дикой тошноты, которую Лонерин почти не мог побороть.
«Моя мать. Она сделала это для меня. На ее теле тоже была рана, на груди. Кровь моей матери. У подножия этой статуи».
Он обессилел, завыл, обхватив голову руками. Его вопль смешался с шумом толпы.
Лонерин широко открыл глаза от ужаса. Ему хотелось сбежать, но он был пригвожден к месту этим зрелищем.
Еще один крик толпы, и Лонерин пришел в себя.
«Прочь, прочь отсюда!»
В ужасе он сбежал, не думая, куда направляется. Все коридоры, по которым он бежал, казались абсолютно одинаковыми. Его преследовали глухой шум толпы, запах крови — крови этого человека. Лонерин пробежал еще два глухих коридора, растерялся, почувствовал, что умирает.
Лонерин прислонился к стене. Он был взволнован, воспоминания не давали ему покоя, но он должен прийти в себя.
Он не знал, как оказался тут. Он просто шел вместе со своими друзьями, и все.
— Это страшное место, оно внушает страх, здесь недалеко храм, — сказал один из них. И он решился пойти, чтобы увидеть, насколько он силен, чтобы убедить себя, что ничего не боится.
Лонерин шел впереди всех. Другие смотрели на него, как на слабого. Он переболел тропической лихорадкой, его мать исчезла. С тех пор с ним всегда обращались осторожно. А ему этого не хотелось.
Так, идя впереди всех, он и сам не знал, как оказался тут. Он шел. Знал только, что теперь его ноги уверенно и твердо ступают по земле.
— Мы пришли? — спросил один из них дрожащим голосом.
Никто не ответил, потому что все знали — это храм. То самое страшное место.
Здесь было множество костей, торчавших из земли. От запаха гниения перехватывало дыхание.
— Мне тут не нравится, — сказал кто-то.
Лонерин почувствовал, что должен идти вперед. Другого выхода нет. Он продолжал смотреть на кости, белевшие среди черноты ночи.
Он взобрался на холм и еле сдержал крик. Костей больше не было. Тут лежали настоящие мертвецы, трупы. И потом — этот труп. Черная льняная туника, покрытая кровью, волосы, разметавшиеся по земле, огромная рана, искаженное, белое лицо. Она.
Он кричал, кричал, кричал, пока не сорвал голос.
Через несколько дней, когда он снова смог говорить, ему объяснили, перед ее могилой: «Тот, кто хочет чего-нибудь просить у Черного Бога, идет в храм и отдает свою жизнь. Он получает то, о чем мечтает. Так и поступила твоя мать».
Лонерин встряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Он попытался изгнать из памяти образ своей матери в общей могиле и успокоиться. Он покрылся холодным потом, дрожал как лист, сердце бешено билось в груди. Он чувствовал, что может убить. Если бы он сейчас встретил хоть одного убийцу, то убил бы его своими руками, не задумываясь о своей миссии.
«Я должен вернуться назад».
Но ненависть — старый друг, с которым очень трудно расставаться, и ненависть снова искала выхода, переполняла его.
Лонерин попытался заглушить гнев. Ему следовало произнести заклинание, или же он никогда не сможет вернуться в свою комнату.
Он взял в руки соломинку, но она дважды падала на землю, ее приходилось подбирать. И произнести заклинание ему было трудно. Он не мог вспомнить слова, а язык не повиновался ему.
Он не говорил. Лонерин несколько дней не мог говорить. После того отчаянного крика у него пропал голос. Теперь он кружил возле общего захоронения, или, может быть, возле маленькой могилы, над которой стояла деревянная плита с одним-единственным именем. Он потерялся и утратил дар речи.
«Почему ты не говоришь, а, Лони? Почему?»
Наконец ему удалось. Слабый голубой лучик появился в плотном воздухе. Лонерин побежал.
Добежав до трапезной, он начал дышать спокойнее. Когда он наконец вернулся в зону, предназначенную для просителей, почувствовал, что избавился от кошмара.
Лонерин прислонился спиной к стене. Из уголка глаза вытекла слеза. Слеза боли, ненависти и беспомощности.
Едва Дубэ вернулась, как ей встретилась Рекла. Глаза у нее блестели.
— Ну что? Ты сделала это?
— Его не было в Макрате.
У Реклы тут же изменилось выражение лица.
— Еще неделю назад наши видели его там.
— Вероятно, он ушел.
Дубэ повернулась, чтобы уйти, но Рекла железной хваткой вцепилась ей в руку.
— Ты делаешь мне больно…
— Не пытайся обмануть меня… не пытайся… я думала, тебе понятно, что я могу быть жестокой и упорной…
Дубэ пыталась сохранять спокойствие.
— Я говорю тебе правду. Я вернулась, потому что в Макрате его не было, но нашла одного информатора, который будет искать.
— Если это неправда, то ты знаешь, что тебя ждет…
— Его превосходительство сказал мне, что у меня есть месяц. Почему ты требуешь этого от меня сейчас? У меня еще больше двадцати дней.
Рекла долго угрожающе смотрела на нее.
— Повторяю тебе: если ты лжешь, то через двадцать дней поплатишься.
Она отпустила Дубэ, и та пошла по коридору с напускным спокойствием. Однако в груди ее бушевала самая настоящая буря. Встреча с Дженной дала ей понять, что она дошла до предела. Она больше не могла тут оставаться, ни за что на свете. Она боялась утратить в себе все человеческое.
Посвящение, жертвоприношение, требование убить Дженну — вот все этапы печального пути, который вел ее к безумию.
И она приняла решение.
Она пришла к Шерве на урок, была послушной и согласной на все весь день, но Шерва был из тех людей, от которых нелегко скрыть тайну.
— Ты молодец, не отрицаю, даже больше, чем я ожидал, — сказал он ей под конец. — Я не думал, что ты столькому научишься, сможешь сосредоточиться и действовать, когда твои мысли совсем в другом месте.
Дубэ знала, что момент настал. И у нее нет другого выхода.
Она встала перед ним, выпрямилась, еще тяжело дыша после тех упражнений, которые выполняла весь день.
— Что случилось?
— Ты должен мне помочь.
Шерва молча застыл.
— Никакая игра не стоит той цены, которую я плачу, никакая, хотя я еще не готова к тому, чтобы умереть и согласиться без гнева на ту участь, которую мне уготовил Иешоль.
