Погоня за сокровищем - Григорьева Юлия Геннадьевна (читать полную версию книги TXT) 📗
«Старается делать то, что хочется…» Теперь мысли Лоета переместились на Лаифу. Он вспомнил сегодняшнюю драку и признал, что мог уйти спокойно. Грязнуля не побежал бы следом, выйди Вэй из кабака молча и не обрати на него внимания. Так нет же, надо было глумиться над ничтожеством, нарваться на драку и изойтись на щенячий восторг от того, что есть куда выплеснуть свою дурь.
«Я наблюдал за ней, я разговаривал с ней, я стараюсь узнать и понять ее…» Значит, этот мальчишка пытается понять Тину, а ее отец — нет?! «Вы не поговорили с ней…»
— К дьяволу, он прав, — прошептал Лоет.
Когда девчонка была еще маленькой, Вэй часто и помногу говорил с ней, разжигая в душе малышки то, что сейчас пытался погасить и вытравить. Она так внимательно слушала… Лоет понял, что ему не хватает того времени, что ему хочется сесть и, как прежде, поговорить с Тиной, увидеть блеск в ее глазах. Чтобы она сидела не ощетинившимся ежиком или заливалась фальшивыми слезами, а смотрела с искренним интересом, приоткрыв рот, и слушала его, рассказывала о своем, чтобы опять доверяла. Чтобы она была с отцом такой же, как с Альеном Литином.
— Я ревную? — удивленно спросил сам себя Вэйлр. — Чепуха!
Мотнув головой, мужчина направился обратно. Он подошел к каюте дочери, мгновение смотрел на деревянный крест, которым была заколочена дверь, на окошко — и рассвирепел. Да что же это, когда он стал не отцом, а надзирателем? Ведь не бежала же Тина на палубу, когда Литин велел ей сидеть в каюте! Так с чего он, Вэйлр Лоет, так уверен, что дочь непременно сбежит на опасный остров?
— К дьяволу! — воскликнул Вэй, ухватываясь за первую доску.
Доска не поддалась, и тогда Лоет с силой ударил по ней ногой. Вскрикнула Тина, вышел из капитанской каюты Альен, за ним выглянул Бонг, прибежал вахтенный. Вэйлр ни на кого не смотрел, продолжая пробивать себе дорогу к дочери. Ему хотели помочь, но Вэй гаркнул:
— Все прочь!
Наконец вошел в каюту, с грохотом захлопнул за собой дверь.
— Папенька, — испуганно пискнула Тина, попятившись от отца.
Лоет поймал ее за руку и рывком дернул на себя, заключил в объятья и уткнулся носом в дочернюю макушку. Девушка затихла, прислушиваясь к происходящему. Руки ее стиснули отцовскую талию.
— Папенька, — всхлипнула Тина. — Простите меня, я не хотела оскорбить вас. Я вас очень сильно люблю-у-у, — признание перешло в тихое подвывание, и мадемуазель Лоет разревелась.
— И ты меня прости, — прошептал Лоет, еще крепче обнимая дочь. — Я тоже тебя люблю, сильно-сильно.
Альен и Бонг снова переглянулись и вернулись в капитанскую каюту. Когда к ним присоединился Лоет, мужчины мирно разговаривали и потягивали вино из личных капитанских запасов. На плече Литина уютно расположился паук, и молодой человек поглаживал его без всякой гадливости. Вэй в очередной раз подумал, что синеглазый проныра его раздражает, но промолчал. Только отнял свое вино, уселся на койку и сделал большой глоток из горлышка.
— Что надумали? — спросил он. Вэю не нужно было спрашивать, чтобы понять, что Бонг оставил Альена в каюте со своим умыслом. Значит, тот, скорей всего, уже был в курсе их намерений.
— Как Тина? — вместо ответа спросил Литин.
— Твоими молитвами, — едко ответствовал Лоет. — Спать легла Тина. Из-под ареста девчонка освобождена, поклялась не высовывать носа на палубу.
— Что вы ей за это пообещали? — улыбнулся Альен, и в его глазах появились веселые искорки.
— Отцу незачем подкупать свою дочь, — высокомерно ответил Вэйлр, однако сразу скривился и ворчливо закончил: — Сокровища Биглоу.
— Как все удачно складывается, — просиял Бонг. — Так вот, к чему мы пришли…
Глава 21
Прежде чем мы перейдем дальше, стоит отклониться в сторону и рассказать историю Бонга, благодаря которой вновь переплелись дороги лекаря и бывшего пирата. Итак… Двадцать три года минуло со дня, когда в далеком и таинственном Горастане был свергнут тиран, захвативший когда-то императорский трон и лично казнивший отца нынешнего императора. Волна убийств, казней, притеснений и насилия прокатилась по стране, ввергнув цветущий некогда край в скорбь. И началась долгая и кровопролитная война, унесшая многие жизни. В том числе и жизнь старого учителя Тин Лю Бонга. Он отомстил и бежал от гнева новых властей, унося в своей душе боль утраты и непроходящую любовь к своей далекой Родине.
Теперь во дворце восседал на троне законный император. Когда вести о победе армии принца достигли Тригара, Бонг не колебался ни мгновения. Он вернулся туда, где увидел когда-то свет, где вырос и обучился всему тому, что знал. Удача любила Тина, и он стал личным лекарем одного из сановников. Весть о кудеснике докатилась и до императорского дворца. Вскоре Бонг стал лекарем императорской семьи.
Дворец покорил странника своей красотой. Первые дни он даже говорил почти шепотом, опасаясь нарушить величие древних стен. Но вскоре пообвыкся и стал своим. Особенно на половине его императорского высочества, принца Шэн Ли Дина. Видевший другие страны, познавший приключения, Тин Лю Бонг мог долго и интересно рассказывать о них своему будущему господину.
Дин, чье рождение совпало с днем победы его отца над тираном, обожал истории лекаря. Особенно любил историю про Ангела и отважного капитана Лоета. Про Вэя Лоета Бонг знал много историй, рассказывал их весело, и юноша проникся настолько, что его мечтой стало побывать на землях того славного королевства, где обитал его кумир. Должно быть, это и сподвигло его императорское высочество отправиться с посольством в Маранту, упросив императора отпустить его.
То, что случилось далее, повергло Горастан в печаль: на корабль принца напали пираты. Разбойники, узнав, кого пленили, отправили одного из императорских воинов, охранявших Дина, к его отцу с требованием выкупа. Разгневанный император казнил воина, не сумевшего защитить своего господина. Бушевал горастанский властитель долго, пытаясь найти виновного в случившемся. Еще бы! Единственный наследник, любимый сын, надежда своего отца и всего Горастана, Дин был истинной ценностью императора.
Однако ярость его императорского величества полыхала ровно один день. А на следующее утро брат императора Шэн Ли Дана — его высочество Шэн Ли Чон — отправился к далекой Лаифе, где сидел в заточении принц Дин. Бонг казнил себя за то, что произошло с его высочеством. Он считал, что это его истории привели молодого господина в пиратский плен. И, чтобы искупить свою вину и исправить ошибку, сам вызвался сопровождать принца Чона. Знание Бонгом языка и нравов, царивших на Лаифе, окзалось как нельзя кстати. Император, оглядевший лекаря мрачным взглядом, ответил:
— Это ты отравил моего сына сказками о благородстве разбойников. Если вы вернетесь без Дина, я лично лишу тебя жизни.
— На все воля моего господина, — низко склонился Тин и поклялся сделать все, чтобы принц вернулся на землю Горастана.
Бонг любил паренька царственных кровей как родного сына и его пленение принял как собственное горе. И спасти его лекарь хотел не ради сохранения собственной жизни. Бонг не мог даже допустить мысли, что с Дином может случиться беда и что Горастан потеряет будущего императора. Он готов был умертвить себя сам, если это спасет молодого наследника.
Горастанское посольство встретили на Лаифе с высокомерием, выкуп заломили настолько высокий, что принц Чон чуть не набросился на губернатора пиратского острова. Сумма, взятая с собой, оказалась недостаточной. Выхода дядя Дина не видел, опасаясь, что путешествие до империи и обратно до Лаифы слишком затянется. Посольство пыталось договориться, но разбойники были непреклонны.
Бонг искренне переживал за принца. Оставлять его надолго в лапах пиратов никому не хотелось. Да и само его пребывание под стражей казалось унижением всего Горастана. Потому-то, предвидя скорое свидание со старым другом, Тин Лю Бонг почувствовал облегчение. Он часто вспоминал Вэя Лоета, даже скучал по нему. За долгие годы жизни на чужбине по-настоящему подружиться у него вышло именно с этим аристократом-пиратом. Лекарь нашел в нем родственную душу и проникся к пирату искренней симпатией. У кого же было искать помощи Бонгу, как не у Лоета — кумира принца Дина. Рассудив, что это перст судьбы и никак иначе, Тин поспешил на встречу с Вэем.
