Скованный огонь (ЛП) - Байерс Ричард Ли (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Пока наемник еще бежал, пытаясь избегать шипов на спине огнедышащего ящера, зверь бросился на Медраша. Кхорин пошатнулся и почти потерял равновесие, но затем как-то выровнялся. Дворф вскарабкался выше, схватился за один из рогов существа и использовал его, чтобы удержаться на месте, пока колол и царапал глаза ящера острым обратным концом рукояти своего ургроша.
На мгновение казалось, ящер его не замечает. Затем наконечник прошелся по одному из его глаз, и, взревев, зверь изверг пламя прямо на Медраша, скорее всего, даже не намереваясь это сделать. Паладин принял струю своим щитом.
Огнедышащий ящер замотал головой из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть Кхорина. Большинство драконорожденных уже ослабили бы хватку и отправились в полет, либо оторвали бы себе руки. Но дворф, хотя и бился из стороны в сторону, держался достаточно уверенно, чтобы продолжить охоту за глазом.
Как бы зверь ни дергался, ему не удалось стряхнуть наемника. В то время пока Кхорин отвлекал ящера, Медраш бросился вперед и вогнал свой меч глубоко в выемку, где шея существа соединялась с телом.
Красный ящер замер, а затем содрогнулся. Опрокидываясь с сонной медлительностью, он завалился на бок. Кхорин прыгнул и со звоном кольчуги приземлился.
— Помоги Баласару, — выдохнул дворф. — Я прикрою.
Медраш опустился на колени рядом со своим братом по клану.
«Прошу, Торм, — подумал паладин, — дай мне еще немного своей милости».
Он положил свою ладонь на плечо Баласара и затем ощутил поток силы в точке соприкосновения. Новые чешуйки покрыли свежие, сочащиеся ожоги.
— Так-то лучше, — послышался голос Кхорина из-за спины Медраша. Если он мог стоять там и говорить, значит, огнедышащий ящер и правда умер, и никакая другая угроза к ним не приближалась.
Баласар ухмыльнулся наемнику.
— Отличный трюк, — прохрипел он. — Где ты научился так держать равновесие? Раньше был канатоходцем на карнавалах?
— Я — дворф, — ответил Кхорин. — У нас низкий центр тяжести.
Даже при угрозе нашествия Хасос не мог полностью пренебречь рутинными делами баронства. Был торговый день, а это значило, что ему придется судить со своего помоста на площади Доносов.
Помост не был постоянным: утром рабочие его собирали, а вечером снова разбирали, и в последние годы он начал скрипеть и дрожать в неподходящие моменты.
Хасос пытался перестать задаваться вопросом, когда тот сломается и сломается ли вообще, и сколько синяков будет сопровождать его пострадавшее достоинство. Он пытался сосредоточиться на двух спорящих крестьянах, которые ругались из-за того, где начиналась ферма одного и заканчивалась другого.
Барону пришлось приложить усилие, ведь он презирал споры за территорию. В разгар Магической Чумы и изменений, которые она принесла, его прадед приказал размежевать владения. Это должно было разрешать все возможные конфликты еще до их начала. Однако каким-то образом говорливые и жадные по-прежнему находили аргументы, чтобы поставить под вопрос размещение разметочных столбов, изгородей и заборов.
— Камни всегда отмечали линию, — говорил фермер, нервно теребя мягкую, широкополую шляпу в руках.
— Ты выкопал их и передвинул! — возразил жалобщик, старик, который, казалось, нацепил на себя каждую религиозную безделушку, до которой смог добраться, то ли чтобы убедить богов встать на его сторону, то ли чтобы убедить Хасоса, что он честный и набожный. — Думаешь, люди не видят свежевскопанную землю?
— А есть кто-то еще, кто видел ее? — спросил Хасос. Или ему придется отправить кого-то посмотреть?
Набожный фермер заколебался.
— Ну… не то чтобы. У жены мозоли на ногах. Она не может…
Хасос заметил движение и блеск ярко-желтой одежды в конце толпы ожидающих истцов и зрителей. Барон поднял руку, призывая к тишине жалобщика, и вытянул шею, чтобы лучше видеть происходящее. В сопровождении двух своих подчиненных Цера подошла к его помосту.
Его чувства к жрице были сложными. Они были любовниками на протяжении сезона, и она достаточно нравилась ему, чтобы начать задумываться, может ли жрица ее ранга быть подходящей женой барону. И затем она сказала ему, что ей кажется, что их отношения исчерпали себя.
Вероятно, это уберегло барона от глупого решения, но это все равно терзало его и продолжало терзать даже три года спустя. И стало еще хуже, когда он узнал, что Цера находится в компании другого мужчины, более того — она связалась с этим мерзавцем, бездушным магом, пришедшим в Сулабакс, чтобы подрывать его авторитет.
Тем не менее, часть его всегда жаждала ее компании, даже когда он ревновал и злился сильнее всего — даже когда ожидал, что от этого будет только хуже. Да и чего бы она ни хотела, это было куда интереснее, чем эти мелочные бумажные разбирательства.
Хасос поднялся и отвесил ей поклон, соответствующий их положению.
— Повелительница солнца. Какой неожиданный сюрприз.
— Милорд, — Цера немного запыхалась, а ее золотистые одежды весели слегка криво. — Я понимаю, что остальные ждут своей очереди, и я приношу извинения, что вклинилась перед ними. Но его долг перед Амонатором требует немедленных действий!
— Что вы имеете в виду? — спросил Хасос.
— Вы ведь знаете, что капитан Фезим тяжело ранен.
— Конечно. Это досадно. Хотя я предупреждал его, что набеги на Трескель крайне безрассудны.
— Полагаю, вы также знаете, что я лично занимаюсь им в храме.
«Может, сразу ударишь меня промеж ног, почему нет?» — подумал Хасос. — Да, я слышал.
— Что ж, я не против этого. Поскольку Герой Войны лично отправила наемников к нам, будет правильным, если старший священник или жрица возьмут на себя такую ответственность. Но молитвы и ритуалы Хранителя не должны прерываться!
Девушка казалась такой взбешенной, что Хасос засомневался, не ошибся ли он насчет ее заинтересованности тэйцем. Или, может, их отношения тоже изжили себя. Неудивительно, если так. Весь в татуировках и со светящимися глазами — он явно ненормальный.
— Вообще-то, — начал барон, — насколько мне известно, это Никос Кориниан отправил наемников. Но я понимаю. Ну, отчасти. Как присутствие одного раненого влияет на дела храма?
— Если бы дело было только в капитане Фезиме, — ответила Цера, — то никак. Но его солдаты настаивают на том, чтобы стоять на страже над ним, а они — кучка нечистых на руку богохульных разбойников. Хуже того, там еще и его грифон! Огромное, черное, поедающее людей животное бродит среди алтарей! Люди боятся приходить молиться! Мои жрецы не могут выполнять свои священные обязанности!
Какое-то мгновение Хасос наслаждался ее тяжелым положением и подумал, что если он откажет ей в помощи, то это будет как раз тем, что она заслужила. Но, какими бы ни были его личные чувства, общественный порядок был его обязанностью. И хотя он и понимал, что это, скорее всего, глупо, но барон не мог перестать думать, не тот ли это шанс, который поможет вернуть ее расположение.
— Полагаю, вы хотите, чтобы я прогнал разбойников, — констатировал Хасос.
— Если можете, — ответила Цера.
— Конечно, могу. Пока маг был здоров, мы с ним управляли вместе. Но теперь, когда он недееспособен, каждый солдат в Сулабаксе, неважно, верный чессентец или наемник, отвечают предо мной.
Как же сладко ему было, когда эти слова слетели с его уст!
Так сладко, что он даже оставил своих скромных просителей ждать, пока не поможет Цере прогнать грубых чужаков и черного грифона, который и правда был огромной, чудовищной тварью, прочь из ее владений. Девушка отблагодарила его объятьями и легким поцелуем, когда они закончили.
Ожоги Баласара болели, но уже не так сильно после того, как Медраш исцелил его. Он посмотрел на своего брата по клану и Кхорина. Оба были покрыты волдырями, а черная борода дворфа опалилась и дымила. Их грудные клетки вздымались, когда наполнялись воздухом.
— Помогите мне встать, — сказал Баласар.
