Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ) - Шихматова Елена
— Дай мне ключи.
Он беспрекословно отдал ей ключи от кабинета, Амалия, не взирая ни на кого, открыла дверь и втащила Дана внутрь. Усадив его на диван, она сразу спросила.
— Где у тебя аптечка?
— Что? Зачем? Со мной все в порядке, — начал, было, Дан, но Амалия тут же оборвала его.
— Посмотри на себя в зеркало, у тебя до сих пор идет кровь!
Но это было лишнее, он уже и так почувствовал на губах кровь.
— В том шкафу, — указал он на шкафчик по правую руку от Амалии.
— Что произошло? — вновь спросила она.
— Я не знаю! Я просто услышал голос, нет, голоса. А ты что-нибудь слышала?
— Какие голоса? — не поняла Амалия. — Я не слышала ничего кроме обрывков фраз из разговоров тех людей, что проходили мимо нас. А что именно ты слышал?
— Я…, - Дан не договорил и подался назад, едва Амалия поднесла к его лицу тряпочку. — Я сам! — довольно резко ответил он и протянул руку, но Амалия тоже резко осекла его.
— Ты что меня боишься? Или так не хочешь, чтобы я за тобой поухаживала?
— Нет, то есть да, то есть нет, я…
Обреченно вздохнув, Амалия отдала ему чистую ткань и подошла к столу, налила воды из графина и поставила на столик рядом Дана.
— Иди, я скоро приду.
— Я не могу оставить тебя здесь одного! — возмутилась та, но Дан быстро охладил ее рвение.
— Подумай, что люди скажут! У меня в отличие от тебя нет принципов, но и не я помогаю тебе, а ты мне.
— Много ты понимаешь! — процедила сквозь зубы Амалия, зло стрельнув на него глазами.
Ответить ей он не успел, в голове вновь раздались те голоса, множество голосов, сливающихся в один общий призыв. Хотя бы боль на этот раз была меньше. И сейчас сквозь их голоса, он слышал голос Амалии.
— Дан? Ты опять что-то слышишь?
— Оставьте меня! Я не понимаю: чего вы от меня хотите! — воскликнул и, обхватил голову руками, он повалился на диван. Вновь все исчезло, и в следующий миг Амалия трясла его за плечо.
— Дан! Что ты говоришь? Я не понимаю! Что это за язык?
— Уйди, оставь меня! — чуть не плача прошептал он. — Пожалуйста!
— Но…
— Пожалуйста, я прошу тебя!
— А если с тобой что-то случится… Я не прощу себе…
— Уйди, пожалуйста!
Все внутри разрывалось на части: с одной стороны она не могла отказать ему в выполнении просьбы, а с другой — бросить его одного она тоже не могла. Из положения ее спас вошедший в комнату лекарь с двумя помощниками, Амалия, едва Дан потерял сознание, сразу попросила вызвать лекаря и отправила с этим поручением девушку-курьера.
— Что произошло? — на ходу спросил мужчина.
— Я не знаю, он просто потерял сознание.
— Ладно, оставьте нас.
— Но…
— Не переживайте, мы поможем ему! — сказал ей один из помощников и буквально выставил ее за дверь, где толпились несколько человек.
Взглянув на них на всех, жаждущих ответа своему любопытству, она довольно резко напомнила всем об их обязанностях и потребовала идти и заниматься своими делами. И сама она прекрасно понимала, что тоже должна идти, но сердце предательски ныло, а все внутри обмирало, она слишком переживала за Дана, и одна эта мысль заставила ее выкинуть все мысли о нем из головы и пойти дальше, в зал для голосования.
Амалия полностью погрузилась в дела, проверила, как идет подсчет голосов, как настроены приходящие люди. Многие комментировали свои ответы и уже предполагали, как после голосования пойдут на очередной митинг. Ничего хорошего эти митинги не предвещали, но как отговорить людей, которых поразила лихорадка страха и надежды перемен! Амалия даже не заметила, как прошел час, и невольно вздрогнула, когда почувствовала, что кто-то положил ей руку на плечо.
— Там пришла жена Томилина, — вполголоса сказал ей Дан, наклоняясь почти к самому ее уху, — сначала смотрела на меня как на монстра с клыками и молчала, а потом полушепотом стала уверять меня, что муж внезапно превратился в ангела, и попросила отдать им девочку. Ты бы поговорила с ней, может с женщиной она будет более откровенна и скажет прямо, что врет. Ну, или ты, потому что я как это не решился сказать ей: госпожа, вы не очень хорошая лгунья. Она в приемной Лиана.
— Хорошо.
Дан уже собирался отойти от нее, но она успела спросить его.
— Как ты?
— Все нормально.
Когда он успел поговорить с Оливией Томилиной? Он вообще отдыхал? Отдыхал, немного, и то, только то время, когда подле него сидел лекарь, едва он и его помощники ушли, как Дан выждал время, когда те вернуться в отведенную для медчасти комнату в день голосования: кому-то ведь могло стать плохо и помощь должны были оказать на месте, и сразу покинул кабинет. Переодев чистую рубашку, которая на всякий случай висела у него в шкафу, он направился в зал для голосования. Едва Дан вышел в центральный коридор, ведущий в зал, как его сразу же перехватил начальник патруля стражи вокруг мэрии.
— Господин, там подошли стражники храма, они говорят, что пришли на голосование.
— И много их?
— Человек тридцать.
— Они вооружены?
— А то!
— Проводи меня к ним, — попросил Дан.
Едва подумав, что все может повториться, он почувствовал, как на лбу выступил холодный пот. А что если и, правда? Нет, он этого не допустит! Решив, во что бы то ни стало не отвлекаться от действительности, словно это помогло ему в прошлый раз, он смело пошел в след за начальником патруля. Они вышли на площадь. Люди ровным потоком шли на голосование, а вот обратно нестройные кучки людей, многие из которых уходили к сцене, где уже проходило очередное выступление. Пока оратор не говорил ничего криминального, Дан слышал только, как тот говорит о важности выбора каждого, о том, что это решение часть общего ответа, насколько важен этот ответ сам по себе и все в таком духе, но, кто знает, куда могли его завести рассуждения на подобной почве.
— Почему людей не отправляют по домам? — спрашивал на ходу Дан.
— Не было таких указаний.
— Значит, теперь они у вас есть. Нужно только повежливей отправлять их домой.
— Будет сделано.
Со стороны Серебряной улицы перед кольцом стражников меж тем толпились вооруженные люди из храма, один из них о чем-то горячо спорил с городскими стражниками, остальные молчали. На возвращение начальника патруля с представителем мэрии они все сразу обратили внимание, тот, что спорил, замолчал, все вместе они внимательно смотрели на шедших к ним мужчин.
— Я просил переговорить с заместителем мэра города, а не с каким-то секретарем! — возмущенно сказал все тот же мужчина, судя по знакам отличия на эполетах, он был старшим по званию в этой небольшой группе.
— Я и есть заместитель мэра города, — довольно холодно ответил Данислав, — слушаю вас, о чем вы хотели спросить?
Стражник смерил молодого человека презрительным взглядом, оглядев с головы до ног и, сложив руки на груди, требовательно произнес.
— Почему нас не пускают на голосование, господин Ингоев?
— Однако же имя мое вам известно, — как бы между делом вполголоса заметил Дан, стражник сделал вид, что этого не услышал и продолжил.
— Мы, — он указал рукой на стоящих позади него людей, — жители этого города, хотим принять участие во всеобщем голосование, так почему же нам отказывают в нашем законном праве?
— Ваше оружие, — просто ответил ему Дан, — сдайте его и проходите.
— Я на службе, я не могу оставить свое оружие, тем более, что вы предлагаете мне фактически бросить его на дорогу!
— Как вы сами заметили, как жители этого города, вы имеете право принять участие в голосовании, и, если вы действительно в этом заинтересованы, то, пожалуйста, сдайте оружие и проходите. Иначе — никак.
Стражник чуть наклонился и с явной угрозой в голосе сказал.
— Я передам это госпоже настоятельнице города.
— Пожалуйста, я тайны из этого не делаю.
— До свидания, господин заместитель мэра, думаю, мы с вами еще увидимся.
— Непременно, мы ведь жители одного города.
Когда они ушли, стражник, что стоял ближе всего к Дану, едва не выругался.
