Хорал забвения - Бир Грег (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
— Нас посетил поэт. — Бан взяла Майкла за мокрые руки и повела в соседнюю комнату.
Там стены были задрапированы белым полотном, а пол устлан тростниковыми циновками. Бан Часов протянула руки к Майклу. От ее ладоней исходило тепло и волшебное сияние. Майкл шагнул к ней, и она прижала его к своей груди.
— Да, была боль, и была ошибка. Таков путь наших родов, моего и твоего. Ведь ты знаешь меня, верно?
Да, Майкл знал. Он тихо заплакал.
Через несколько часов Майкл сидел один в уютной спальне, расположенной в конце южного крыла. Он только что сытно поел. Достав из кармана книгу, подержал ее перед глазами и нахмурился.
Он встретился с Бан Часов, но не запомнил ее внешности. Улатх он представлял себе довольно отчетливо, не забыл и события, предшествовавшие встрече с Бан. Но как она выглядит? Как звучит ее голос? В сознании запечатлелся лишь смутный образ высокой сидхини в белом платье, но каком? Длинном, ниспадающем свободными складками, прозрачном?
Несмотря на все усилия, вспомнить больше ничего не удалось. Майкл попробовал прощупать ауру Николая, но тщетно. Таким способом трудно получить сведения о недавних событиях, к тому же Николай, похоже, увидел совсем немного.
В своей комнате Майкл обнаружил латунную кровать со стеганым одеялом, чашу с водой на мраморной тумбе и несколько картин в рамах с сюжетами из жизни на Земле. Майклу потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, что это произведения Коро и Тернера. Значит, Бан Часов немало знает о Земле и, в частности, о нем, Майкле.
Он разделся и вымылся в бассейне. Опять комната наполнилась пьянящим ароматом…
И аромат оказался тем ключом, который открыл врата памяти, и в сознании появился образ.
Бан поднимает глаза и с ласковой улыбкой смотрит на Майкла, у нее на щеках видны ямочки, ее глаза — миндалевидные, глубоко посаженные, сапфирно-голубые с серебряными крапинками.
«Ты решил во что бы то ни стало дойти до Изомага?»
Майкл кивает.
«Даже если при этом окажешься пешкой в игре тех, о ком ничего не знаешь?»
Он кивает опять, менее уверенно. Бан вздыхает и наклоняется над столиком с инкрустацией в виде виноградной лозы. На столике ваза с ломтиками вареных фруктов.
На этом воспоминание закончилось. Майкл вытерся льняным полотенцем и забрался под мягкое одеяло. Простыни были холодными, но скоро он их согрел.
«Завтра», — подумал Майкл.
Завтра Николай познакомит его с какой-то Эммой, и они будут готовиться к путешествию.
Бан не против. Это он тоже вспомнил. А что касается коня, Улатх сказала, что о нем позаботятся конюхи сидхов, и вообще не мешало бы почистить его и подковать.
— Сидхи никогда не вели летописей, — говорил Николай за завтраком.
— Написанное пером не вырубишь топором. Лучше иметь хорошую память. Тогда прошлое продолжает жить, оно может изменяться, как все живое.
— Значит, деревья помнят?
Улатх принесла блюдо с вареными фруктами… Бан говорит ему об Эмме Ливри… Что же она говорит?.. Улыбнулась Майклу и поставила блюдо на стол…
— Те, кто заключены в деревьях, помнят, — сказала она. — Вообще, это судьба таких, как я, служанок Бан. Когда мы станем бесполезными для нее, нас заключат в деревья. Говорят, это очень приятно — освободиться от всех забот Царства и хранить прошлое.
Яркое солнце освещало хрустальное окно столовой. Вокруг, лежа на животе, обедали сидхини самых разных оттенков кожи, облаченные в самые разнообразные наряды. Кажется, в таких же позах когда-то пировали римляне. Николай возлежал рядом с Майклом и, снимая кожицу с голубого яблока, задумчиво кивал.
— Я часто пытался себе представить сугубо умственную жизнь: залы памяти, коридоры мысли.
Улатх легла рядом с ними на бок и смотрела на Майкла, пока он не смутился. Майкл выронил кусок хлеба и потянулся за ним. Улатх остановила его руку.
— Ты произвел большое впечатление на Бан. Она размышляет о тебе. Обучен, как сидх, ездишь на сидхийском коне. Ни один человек не вел себя так в Царстве. Бан очень заинтересовалась, да и мы все. — Она показала на других женщин в столовой.
— Я сгораю от ревности, — проворчал Николай, поедая засахаренный персик.
— Ты ведь недавно с Земли, — продолжала Улатх. — Как там?
Майкл обвел взглядом столовую и понял, что его ответа ждут все.
— У нас вдоволь машин.
— Да, раньше их было маловато.
— И мы побывали на Луне.
— Я тоже была один раз на Луне, — заявила Улатх. — Там такие прелестные сады.
— Простите? — Майкл вытер руки белой льняной салфеткой.
…Стены комнаты Бан…
…Эмма Ливри, еще одна пешка…
— Нет, наша Луна не такая, — возразил Майкл, быстро придя в себя. — Она безжизненная, ни воды, ни воздуха.
— Сады есть для того, кто их видит, — заметила Улахт.
— Улатх бывала всюду, — сказал Майклу Николай. — Она была знакома с королем Артуром.
Улатх взглянула на Николая с легкой укоризной и снова повернулась к Майклу.
— Никому из нас не удалось толком прочесть твою память.
— Да? — Майкл подумал, что Улатх изучила его ауру весьма основательно.
— Твои планы и намерения остались неясны. В Иньясе Трае вежливость требует быть открытым. Николай, к примеру, вполне открыт.
— Мне скрывать нечего, пока поблизости нет мужчин, — ухмыльнулся Николай.
— Здесь нет мужчин, — заверила Улахт. — Нас интересует Майкл…
Едва ли стоило выкладывать все. Майкл сказал, что попал в Царство случайно. Он упомянул о музыке Валтири и пропустил значительную часть дальнейшего. Лишь вскользь коснулся своего обучения у Журавлих и рассказал о Линь Пяо Тае, не упомянув о книге. Улатх сосредоточенно внимала, и когда Майкл закончил, погладила его по руке. Это было холодное, наэлектризованное прикосновение, совсем не так гладила Элевт.
И Бан Часов. «Даже если при этом окажешься пешкой в игре тех, о ком ничего не знаешь?»
— Пойдемте, — чуть грубовато сказал Николай. Он встал и оправил на себе городской наряд. — Найдем Эмму.
Они покинули дом Бан и, миновав рощу, подошли к небольшому каменному особняку. Он был окружен тополями и лиственницами. С одной стороны матово поблескивала зеркальная гладь озера, рассеивая утренние лучи. По озеру, словно персонажи карнавального шествия, скользили лебеди, и расходящиеся от них волны покачивали лилии.
Тяжелая деревянная дверь особняка укрывалась под аркой с резными, высотой в фут, изображениями святых. Майкл никогда не бывал в церкви и не узнал ни одного из них. Николай перекрестился, глядя на барельеф, и пробормотал:
— Святой Петр.
Он взялся за тяжелый дверной молоток в виде головы дракона и дважды стукнул.
— Она просто очаровательна, вот увидите, — пообещал он.
Дверь приотворилась, и высунулась голова с худым лицом, обрамленным прямыми волосами. Коричневые глазки быстро оглядели пришельцев.
— А, Николай.
Дверь отворилась шире. На пороге стояла женщина довольно необычной внешности. Ростом около четырех футов, худая как соломина, в черном платье с длинными рукавами, тощие руки обтянуты белыми перчатками. Выражение лица с опущенными, должно быть, от природы, уголками рта и насмешливо поднятыми бровями, казалось, говорило: «Меня легко задеть, лучше не связывайтесь со мной, — кусаю без предупреждения».
— Можно к Эмме? — спросил Николай.
— Тебе — всегда. А это кто?
Женщина посмотрела на Майкла, как на крота, принесенного из сада кошкой.
— Знакомый, Мари, — ответил Николай. — Он с Земли.
Выражение лица Мари слегка смягчилось.
— Недавно?
Майкл кивнул.
— Идемте со мной. Она наверху, танцует.
Они поднялись следом за Мари на второй этаж. В коротком коридоре с зеленовато-голубыми стенами была полуотворена двустворчатая дверь. Мари вошла первой.
— Эмма! — визгливо крикнула она. — У нас гости. Николай с каким-то…приятелем.
Помещение напоминало танцевальный зал Ламии в доме Изомага, но было поменьше и хорошо освещалось дневным светом.
