Попасть не напасть (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
– Если что – я дам честную цену. Процент ее детям пойдет, – предупредил Виктор Николаевич. И был удостоен вялого кивка.
Процент?
Да кого это сейчас волнует…
Маша, Машенька…
– Маша, Машенька…
Ничего хорошего от врачей Александр не ждал.
Вот и сейчас, пришел молодой доктор, пощупал пульс, нахмурился, посмотрел на показания приборов и нахмурился еще больше. Принялся что-то изучать, калибровать, ворчать себе под нос.
– Что-то не так? – не выдержал Александр.
И был награжден почти отсутствующим взглядом.
– Минуту…
"Минута" растянулась малым не в полчаса, но Благовещенский не ругался. Видно же, человек делом занят. Не просто так стоит…
Наконец, манипуляции закончились, и доктор повернулся к Благовещенскому.
– Скажите, а магом воды ваша невеста быть не может?
– Нет, я бы знал, – отверг эту версию Александр. – А что?
– Странное с ней что-то творится, – честно признался доктор. – К этому моменту у нее уже должен начинаться сепсис, подниматься температура, а она не поднимается. Как была ровная – тридцать один градус, так и остается.
Благовещенский не был специалистом, но что-то и у него между ушей задерживалось.
– Тридцать один?! Градус?!
Вроде бы температура человеческого тела – тридцать шесть и шесть, или он чего-то не знает о людях?
– Как госпожу Храмову привезли, так мы температуру тела и измерили, – отчитался доктор. – Тридцать один градус. Посчитали это следствием шока и кровопотери, но видимо, это не так.
Александр потер лоб.
– Подождите, но тогда… если бы я ее брал за руку – она была бы холодной?
– Совершенно верно, Александр Викторович.
– Но такого никогда не было, – растерялся Александр, памятуя об их последней совместной ночи. – Женщина как женщина, горячая, во всех смыслах, с совершенно нормальной температурой тела…
– Тогда мы наблюдаем нечто принципиально новое, – отбрил врач. – Не знаю, как это можно назвать, но госпожа Храмова словно… это даже не беспамятство, уж вы поверьте. В беспамятстве люди на что-то да реагируют, им больно, они шевелятся, стонут… но это и не кома. Это нечто среднее. Словно она в лед вмерзла и так застыла… ничего не понимаю.
Благовещенский развел руками.
Ага, вы, доктор, ничего не понимаете, а я должен понять?
Такого не бывает.
– Возможно, она проводила над собой какие-то ритуалы?
Александр покачал головой.
– Нет. Маша бы сказала.
– Родовые способности? Артефакты? Ну хоть что-то… ничего не понимаю!
Александр тоже ничего не понимал. Но и ответить ничего не мог. А что тут скажешь? Как объяснишь то, чего и сам не знаешь?
– Ничего такого не было.
– Ничего не понимаю…
– Она не умирает?
– Не знаю! – огрызнулся доктор. – Пока состояние стабильно. А что будет дальше… не знаю!
Развернулся и вышел.
Александр опустился обратно на стул, взял в руки Машину ладонь.
– Что же с тобой происходит, девочка моя? Что?
Ответа не было.
Только запекшаяся кровь хлопьями сыпалась на простыню, пачкала ее черным цветом. А Маша все так же лежала, и руки у нее действительно были холодные.
Но она была жива, и остальное для Александра было неважно.
Спать?
Спать он не собирался до утра, а то и дальше. Пока кто-нибудь его не сменит. И не сиделка, а кто-то из родных…
Смешно? Глупо? Нелепо?
Ну и смейтесь на здоровье. А Александр был твердо уверен, стоит ему отвернуться, уйти… и Маша тут же ускользнет. Уплывет в небо легким облачком. Уйдет не попрощавшись.
Это – в ее характере.
Так что спать он не будет.
И никуда ее не отпустит.
Слышишь, любимая?
Не смей умирать!
Не смей!
Василий еще раз поправил плащ, проверил все пряжки – заклепки – застежки, чтобы ничего не скрипело, не отваливалось, не выдало своего хозяина в неподходящий момент – и шагнул к калитке.
Да, и такое бывало.
Когда человека не видно – не слышно – и запаха от него нет, а вот, поди ж ты!
Камешек отвалился с одного из украшений, да по ковру и покатился. Так и вычислили, кто тут шастает.
Так и обнаружили.
Шуйский обнаруживаться вовсе не хотел.
Ночью он забирает мальчишек, утром его уже не будет в Москве, а через несколько суток он будет во Франции. Есть каналы.
Так что…
Вперед и только вперед.
Немного подождать? Не проблема.
А вот и подходящий случай.
Две служанки выходят из калитки.
Шуйский ловко наступил одной из них на платье. Девушка потянула подол, не понимая, за что зацепилась, вторая поспешила ей на помощь, и калитка осталась приоткрытой.
Того Василию и надо было.
Два шага – и он уже на территории особняка Храмовых. Теперь в дом.
В дом тоже было попасть несложно. Василий двигался по дорожкам, не прячась в кустах, да и защита была не активирована, не подумал об этом Ваня, не сообразил. А потому Шуйский остался цел и легко добрался собственно до особняка. Обошел его кругом, подергал двери – и резонно, обнаружил одну незапертую.
Для слуг.
Так и вошел.
А когда через десять минут конюх ушел от кухарки (когда еще и пить чай, если не заполночь?), дверь все равно не закрыли. Так, притворили, но на замок не запирали.
А чего закрываться-то?
Собаки в саду, мужиков в доме полно…
Раззвиздяйство обыкновенное, среднестатистическое. Ничего нового и удивительного.
Вот и лестница наверх.
Шуйский поднимался по ней медленно, с оглядкой, но ему навстречу так никто и не попался.
Ваня и Петя спали, измотанные тяжелым днем.
Супруги Благовещенские тоже спали – завтра им предстоял не менее тяжелый день, а потому Виктор Николаевич активировал лекарский амулет – и они с супругой заснули быстро, легко и без сновидений. Часто таким пользоваться не рекомендуется, откат может пойти – кошмары сниться будут, просыпаться каждый час начнешь, но если раз или два в месяц практиковать сон без сновидений – хорошо работает.
Качественно.
Спали няньки.
Эти спали в принципе. Двое детей, мелких, подвижных шебутных, активных, у которых начался (и продолжается) выполз и выход…
Милые деточки выматывают хуже, чем восемь часов на укладке асфальта. Кто не верит – может сам попробовать.
Но асфальт – это вообще не трудность рядом с чадушками.
Дети способны измучить кого угодно. Что они и делают, весело и со вкусом. Так что няньки спали, и слыхом не слыхивали, как приоткрылась дверь в детскую.
Маша настаивала, чтобы пока дети жили в одной комнате. И под детскую была отведена громадная зала, в которой нашлось место и для двух кроваток, и для игрушек.
Рядом располагались ванная комната, гардеробная и комната нянечек. Кстати, те тоже спали, даже похрапывали в темноте. А что?
Дети спокойные, сытые, довольные… чего бодрствовать-то? Дня, что ли, мало?
Шуйский сделал шаг вперед.
Второй…
Вот и дети.
Спят в своих кроватках, похожих на большие ракушки с бортиками. Один постарше… с него и начать?
Да, определенно. А то заорет, пока Василий будет младшего вытаскивать, всех перебудит… няньки!
Если амулет сна без сновидений применить на бодрствующего человека – он уснет. А если на спящего? Он несколько часов проснуться не сможет, настолько у него будет глубокий сон. Не хуже снотворного получится.
Так что…
Шуйский направил амулет на нянек и активировал.
На детей бы тоже стоило, но в том-то и дело, что дети. Слишком сильное магическое воздействие, да на малолетних магов… нет, не стоит. Ибо – непредсказуемо. Был случай, лечили у малыша зубки. Резались те плохо, вот и применил доктор магическое воздействие…
А дети же!
Детская магия вообще самая страшная, потому как неуправляемая, стихийная и активизируется в ответ на магическое воздействие…
В общем, тот доктор получил среди коллег кличку "Акула". Потому как зубы у него росли в три ряда. Так отразилось.