Безумный корабль - Хобб Робин (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Янтарь помолчала, словно углубившись в воспоминания о давно минувших светлых деньках. Потом, вздохнув, продолжила свой рассказ:
– Увы, полное отсутствие ограничений не всегда оказывается во благо… Когда он впервые открыл для себя радости плоти и углубился в их деятельное изучение, придворным это поначалу казалось даже забавным. А он, что было вполне в его духе, решил познать чувственные радости все до единой. Все решили – пусть балуется, для него это лишь ступенька в развитии… Но эта ступенька оказалась последней. Развитие остановилось… Он погряз в удовольствиях и более знать не знал ничего, кроме поиска все новых забав и утех, явственно замыкаясь при этом на своей драгоценной персоне. Тут-то честолюбивые люди разглядели скорый путь к благоволению будущего сатрапа и взялись поставлять ему источники наслаждений. А самые нечистоплотные поняли, что перед ними открывается еще и путь к власти. И принялись обучать его всевозможным забавам, причем, конечно, таким, источники которых могли быть получены только у них. Когда же его отца унесла внезапная смерть и юношу, можно сказать, закинуло на трон, точно камень из катапульты, он являлся уже законченной марионеткой, и все ниточки были привязаны куда следует… – Короткий смешок Янтарь прозвучал очень невесело. – Горько рассказывать об этом, Альтия! Молодой правитель, никогда не знавший никаких утеснений, теперь задыхается в петлях собственных скверных привычек! Враги будут разворовывать богатства его страны и порабощать народ, а он будет сидеть в своих покоях и лишь улыбаться, вдыхая дым дурманных курений…
– А тебе многое о нем известно, – задумчиво заметила Альтия.
– Да.
Короткий ответ прозвучал как-то так, что у Альтии пропала охота задавать вопрос, уже висевший на кончике языка. Она проглотила его и взамен спросила о другом:
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Чтобы вернуть тебя с неба на землю. Тебя и всех вас. Потому что взывать к чести сатрапа и напоминать ему о клятвах, данных в стародавние времена, – дело пустое. Власть давным-давно растлила и самого сатрапа, и влиятельные семейства Джамелии. Они слишком заняты собственным обогащением и грызней из-за власти, чтобы задумываться еще и о бедах Удачного… Так что если Удачный вправду хочет продолжать жить как прежде, пора ему обзаводиться иными союзниками! И я говорю не только о приезжих, разделяющих идеалы старинных семейств, но и о рабах, привезенных сюда против их воли, равно как и о… в общем, обо всех, у кого, по крайней мере, те же враги, что и у вас. Может, и обитатели Чащоб наконец выйдут из тени. И не только затем, чтобы заявить о своих правах, но и чтобы взять на себя ответственность за то, что они делают…
Альтия вдруг остановилась прямо посреди улицы. Янтарь обогнала ее на шаг, потом остановилась, оглядываясь.
– Мне надо домой, меня там ждут, – сказала Альтия тихо. – То, что ты тут говорила, напомнило мне не только о нашем городе, но и о несчастьях моей семьи…
Янтарь выпустила ее руку.
– Если я заставила тебя понять, что все это взаимосвязано, значит, не зря я воздух столько времени сотрясала, – проговорила она. – Что ж, в другой раз сходишь со мной повидать Совершенного… Может, сумеешь убедить его, что он вполне способен помочь мне в усилиях по его покупке!
Альтия сочла своим долгом предупредить резчицу:
– Для начала мне требуется убедить в этом себя самое!
Ей оставалось утешаться хотя бы тем, что у Совершенного, оказывается, хватало здравого смысла противиться намерениям Янтарь. Как ни нравилась Янтарь Альтии, все же девушка полагала, что корабль должен купить… кто-нибудь более подходящий. Очередная пища для размышлений – как будто у нее без того забот было мало…
«Надо будет, – решила она, – при ближайшем удобном случае обсудить это дело с Грэйгом и капитаном!»
– Убедиться несложно, – сказала ей Янтарь. – Стоит только глаза и уши пошире раскрыть. Ступай с оглядкой, Альтия, и доберись до дома безбедно! Заглядывай ко мне, когда сможешь. А до тех пор смотри и слушай, что кругом тебя происходит. И главное, думай! Думай обо всем, что мешает жить твоему городу. Замечай все, что покажется тебе неправильным. И даже такое, что на первый взгляд как будто тебя не касается. И со временем придешь к тем же выводам, которые сделала я…
Альтия только кивнула ей и не стала ничего говорить. Вряд ли следовало уведомлять подругу, что выводы она уж как-нибудь сделает сама, без советчиков. А когда будет их делать, то во главу угла поставит благо своей семьи. Вот так, и никак иначе!
Малта в конце концов поинтересовалась:
– Мы что, так всю ночь и будем сидеть?
Кефрия ответствовала на удивление мягко:
– Что до меня, то я не собираюсь ложиться, пока не придет твоя тетя. Я, впрочем, понимаю, как ты, должно быть, устала. Еще бы тебе не устать, после такой-то бурной недели! Ступай ляг, если хочешь.
– А разве ты не сама мне говорила, что бабушка скорее начнет относиться ко мне как ко взрослой, если я буду вести себя как взрослая? – Говоря так, Малта краем глаза наблюдала за бабкой и с удовлетворением заметила, что отравленная стрела попала как раз в цель. «Отлично! Пора уже старухе понять, что мы с матерью иногда ей косточки перемываем…» – Так что если вы собираетесь дожидаться тетю Альтию и не спать, то и я с вами!
– Как пожелаешь, – устало отозвалась Кефрия. И принялась рассматривать отложенную было вышивку.
Малта устроилась в кресле, поджав под себя ноги. Правду сказать, у нее ломило спину и стучало в висках. И тем не менее она улыбалась. Да уж, неделя выдалась бурная!… Она стала одну за другой вытаскивать шпильки, распуская волосы. Вот они густой темной волной рассыпались по плечам, и она задумалась, что сказал бы Рэйн, случись ему застать ее в таком виде. Малта живо вообразила, как он сидел бы напротив нее и смотрел, как медленно падают тяжелые пряди. Наверное, он склонил бы голову набок и вздох заставил бы шевельнуться его вуаль. А еще он рассеянно перебирал бы кончики пальцев своих перчаток. Он даже признался ей как-то, что перчатки мешали ему жить даже больше, чем плотная «занавеска» на лице. Он сказал: «Когда трогаешь что-нибудь голой рукой, это совсем не то ощущение, что в перчатке. А уж прикосновение кожи к коже… Оно зачастую говорит о том, о чем не решаются поведать уста…» Он тогда протянул ей руку, словно приглашая тронуть его перчатку, но она не сделала ответного движения. «Ты можешь снять их, – сказала она. – Я не испугаюсь».
А он рассмеялся так, что заколыхалась вуаль. «Думаю, тебя вообще непросто испугать, моя маленькая ловчая кошечка. Но, знаешь ли, это лишило бы мое ухаживание свойства невинности. А я обещал своей маме, что оно будет сугубо невинным».
«В самом деле? – Она наклонилась к нему ближе и продолжала шепотом: – И ты мне рассказываешь об этом, чтобы я чувствовала себя в безопасности? Или чтобы я сама не предприняла бы чего-нибудь, что не было бы невинным?»
Тут она позволила уголку губ округлиться в едва заметной улыбке и приподняла бровь, придав своему лицу выражение, которое так долго разучивала перед зеркалом.
И легкое движение темных кружев сказало ей, что маневр удался. Он даже чуть ахнул, сообщив ей тем самым, насколько потрясла и восхитила его ее смелость. Но самым замечательным было иное: быстрый взгляд поверх плеча Рэйна подарил ей зрелище мрачной, как туча, физиономии Сервина Трелла. А она еще и добавила этакий взволнованный грудной смешок, прикидываясь, будто ее внимание посвящено целиком и полностью Рэйну, пристально следя в то же время за Сервином. Вот он схватил бутылку вина с подноса в руках у слуги и заново наполнил свой стакан. Воспитание не позволило ему откровенно грохнуть бутылкой об стол, но поставил он ее с отчетливо слышимым стуком. Дейла нагнулась к уху брата и сделала ему замечание, но он лишь отмахнулся. Вот бы знать, о чем он тогда думал? Что сам оказался слишком робким ухажером и в итоге упустил возможность насладиться улыбками – такими улыбками – существа, подобного Малте Хэвен?…
