Белый Волк - Геммел Дэвид (читать книги полные TXT) 📗
— Приходите завтра, детки, — крикнул он, — и мы опять потанцуем!
Пустив коня вскачь, он умчался от них. Ему повезло, однако он был разочарован. Он рассчитывал убить не меньше семерых, чтобы облегчить задачу на завтра. На деле же удалось уложить пятерых-шестерых и еще нескольких ранить, но раны и зашить не долго. Этих ребят такой малостью не остановишь. Скача на юго-восток, он поравнялся с дюжиной надирских коней и отогнал их подальше. Некоторые были не расседланы, на седлах висели роговые луки и колчаны со . стрелами. Скилганнон поснимал с них снаряжение и перевесил на свое седло, а после поехал по извилистой дороге наверх, туда, где ждали его попутчики.
Он на деле убедился, как сильны и проворны надиры. Даже от сна они пробуждаются почти мгновенно, напоминая в этом скорее животных, чем людей. Он думал, что сумеет нанести им более серьезный урон, пока они еще не опомнятся.
Остался еще один важный вопрос: каким должен быть ущерб, чтобы они отступили? Теперь у них от силы двадцать два боеспособных воина. Сколько еще надо убить? Десять? Пятнадцать?
Друсс и остальные ждали его на дороге. Скилганнон слез с коня, и услышал голос Друсса:
— Из тебя кровь хлещет, паренек.
Он стоял в скальной нише, а Диагорас зашивал ему мелкую рану на пояснице. Луна освещала синего с золотом орла, раскинувшего крылья у него на спине. На теле виднелись старые отметины от стрел — одни ровные, другие зубчатые.
Диагорас, сделав последний стежок, завязал узел и кинжалом обрезал нитку. Скилганнон, поблагодарив его, оделся.
Диагорас убрал на место нитки с кривой иголкой, сел и стал слушать, как Скилганнон излагает план кампании на завтра. О своем сражении с надирами он не распространялся — сказал только, что проник в их лагерь и убил пятерых, у него это прозвучало буднично, как нечто совершенно обыденное, но Диагорас был поражен. Сам он с надирами не дрался, зато знал людей, которым драться доводилось. Знал, как жестоки и свирепы надиры в бою. Скилганнон спросил Друсса, сколько, по его мнению, надиров надо убить, чтобы заставить отойти уцелевших. Старый воин пожал плечами:
— Зависит от их вожака. Если он храбрый, нам придется перебить всех до единого, если нет — человек десять—двенадцать. Поди разбери этих надиров. Может, у них вождь так суров, что сам перебьет тех, что явятся обратно в крепость.
— Стало быть, расчет должен строиться на том, что перебить придется всех, — подытожил Скилганнон.
Диагорас промолчал, проглотив ехидное замечание. Братья слушали внимательно, хотя дурачок, похоже, мало что понимал. Гарианну тоже, как видно, не слишком волновал завтрашний бой, но у нее ведь, как и у Ниана, с головой неладно. У Рабалина вид был испуганный, но решительный.
То, что предлагал Скилганнон, было чрезвычайно просто — а вот Диагорасу, который гордился своими тактическими талантами, почему-то в голову не пришло. Да и мало кому могло прийти. Скилганнон уточнил, есть ли вопросы. Друсс задал несколько, Джаред всего один. Все они были связаны со временем. Скилганнон взглянул на Днагораса, и тот покачал головой.
Не стоит сейчас говорить, что запасного плана у них нет и отступать некуда. Это общая черта всех чрезвычайно простых замыслов. Победа или смерть, иного выбора нет. В случае чего никто не спасется.
Скилганнон, напившись из бурдюка воды, сделал знак Диагорасу, и они отошли.
— Спасибо, что ничего не сказал.
— Твой план хорош. — Диагорас заглянул в пропасть у них под ногами и отступил подальше. — Но знаешь, что генерал Эгель как-то сказал о планах?
— Они живут до начала сражения, не дольше.
— Ты изучал дренайскую историю? — улыбнулся Диа-
— Военную историю, — поправил Скилганнон. — Многое, конечно, может пойти не так, и даже если все пойдет как надо, у нас могут быть потери.
Диагорас засмеялся.
— С чего это ты? — спросил Скилганнон.
— А ты не понимаешь? Половина нашего войска — это сумасшедшая, дурачок и зеленый новобранец. И мы рассуждаем о чем-то, что может пойти не так?
Скилганнон посмотрел на него и рассмеялся в ответ.
— Что у вас тут за веселье? — подойдя к ним, поинтересовался Друсс.
— Смеемся над глупым делом, которое зовется войной, — пояснил Диагорас.
— Вот Диагорас почему-то сомневается в надежности нашего войска, — добавил Скилганнон.
— Он прав, пожалуй, но воевать приходится тем, что есть под рукой. Я видел Гарианну и близнецов в деле. Они нас не подведут. А мальчуган хоть и зелен, зато отважен. Больше и просить нечего.
— Это все верно, — вздохнул Диагорас, — но нас беспокоят, не они, Друсс, а ты. Признайся, что ты малость староват и толстоват, чтобы быть полезным могучим молодым воинам вроде нас.
Услышав это, Друсс оторвал Диагораса от земли, ухватил за лодыжку и перевернул вниз головой.
— Полно тебе, Друсс, — выговорил Диагорас, вися над шестисотфутовой пропастью, — не сердись.
— А я и не сержусь, паренек, — миролюбиво ответил воин. — Мы, старички, бываем туговаты на ухо, вот я и не расслышал, что там твоя задница прокрякала. Теперь она, задница-то, поменялась местами со ртом, так мне слышно получше. Давай говори.
— Я говорил, что для нас со Скилганноном большая честь путешествовать с таким великим человеком, , как ты.
Друсс, отойдя от обрыва, уложил Диагораса на камень. Тот, испустив вздох облегчения, встал.
— Совсем шуток не понимаешь, старый конь.
— Это ты зря. Я так смеялся, что чуть было тебя не уронил.
Диагорас уже собрался достойно ответить, но тут увидел, как блестит при луне лицо Друсса и услышал, как тяжело тот дышит.
— Ты чего, дружище?
— Ничего, устал просто. Ты тяжелее, чем кажешься с виду. — И Друсс отошел к остальным, потирая на ходу левую руку.
— Тебя что-то встревожило? — спросил у Диагораса Скилганнон.
— Друсс сам на себя не похож. При Скельне он был румяный, а теперь серый какой-то и выглядит старше лет на десять.
— Он уже немолод. Сила силой, но полсотни лет со счетов не скинешь. Прогулки по горам и сражения с оборотнями хоть кого измотают.
— Да, пожалуй. Против времени не поборешься. Когда мы должны выступить?
— Через час, не позже.
Друсс улегся на камень и, казалось, уснул. Диагорас и Скилганнон прошли чуть дальше по дороге. В скальной стене справа то и дело встречались трещины разной глубины. В одном месте дорога сужалась, но потом снова становилась шире. Левый ее край обрывался в пропасть. Диагорас поежился.
— На высоте мне всегда неуютно.
— Мне тоже, но в этом случае она нам на руку, а любая помощь сейчас будет кстати.
— Надиры, говорят, отменные наездники.
— Скоро им понадобится все их умение, — угрюмо промолвил Скилганнон.
Их разговор, как это обычно бывает у солдат, перешел на мирные времена, и Диагорас вспомнил свою тетку, которая держала публичный дом.
— Замечательная женщина. В детстве у меня не было большего удовольствия, чем удрать в город и провести денек у нее. В семье о ней никогда не упоминалось. Отец пришел в ярость, когда услышал, что я у нее бываю. Не знаю уж, что его больше бесило — то, что она шлюха, или то, что она богаче всей нашей родни.
— Почему же она пошла по такому пути? Ты ведь, кажется, знатного рода?
— Сам не знаю. В молодости с ней случилось что-то скандальное, и она убежала из дому. Я тогда еще не родился. Через несколько лет она объявилась, уже при деньгах, купила огромный дом на окраине города, наняла зодчих, садовников и сделала из него настоящий дворец. Один ее сад чего стоил! Пруды, фонтаны, живые изгороди. А девушки! — Диагорас мечтательно вздохнул. — Она их отовсюду выписывала — из Вентрии, Машрапура, Пантии. Даже две чиадзийки были, черноглазые, с кожей как слоновая кость. Одно слово, рай. Он мне до сих пор снится, тетушкин дом.
— Она до сих пор его содержит?
— Нет. Она умерла от горячки как раз после Скельна, и даже ее смерть вызвала скандал. Ее ближайшей подругой была некая Магата, вентрийка, куртизанка, как и она. И эта Магата покончила с собой в самый день ее смерти. Можешь себе представить, что говорили об этом в приличном обществе.
