Владыка Севера - Тертлдав Гарри Норман (серия книг .TXT) 📗
Они почти дошли до деревни, где тот недавно был старостой. Вдруг Карлан развернулся и зашагал обратно к Лисьей крепости. И гораздо быстрее, чем шел от нее.
— Не хочу подходить к хижине, которая раньше была моей, — пояснил он. — Не хочу даже видеть ее. Вы меня понимаете, лорд принц?
— Возможно, — сказал Лис. — Ты не хочешь вспоминать о том, как ты начинал, и думать о том, как ты можешь закончить?
Карлан дернулся так, будто его ткнули булавкой.
— Вы применили магию, чтобы понять это, лорд принц?
— Нет, — ответил Джерин и тут же пожалел, что не сказал «да». Карлан, считая своего господина лучшим волшебником, чем он являлся на деле, мог потерять охоту жульничать навсегда. Но, ответив честно, Лис продолжил: — Догадаться было несложно. Когда ты был старостой, ты ведь должен был знать, что думают остальные жители деревни, не так ли? — После того как Карлан кивнул, Лис подвел итог: — А мне приходится читать мысли всех людей моего поместья, причем на протяжении гораздо большего времени, чем тебе. Я многое видел, многое помню и могу все это связать. Ты меня понимаешь?
Многие, причем даже и некоторые вассалы, напрочь не поняли бы его. Они мало что помнили, а стремились узнать еще меньше, идя по жизни, как, во всяком случае, казалось Джерину, полу вслепую. Но Карлан, пусть даже не совсем чистый на руку, был далеко не глуп.
— Можно и не применять волшебство, — сказал он, — но это вовсе не означает, что тут нет магии.
Поскольку Джерин во время визита Ариперта в Лисью крепость подумал об искусстве управления людьми то же самое, он взглянул на Карлана со значительной долей уважения. Когда они подходили к крепости, он спросил:
— Итак, могу ли я получить твое величайшее позволение оставить у себя гарнизон еще на некоторое время, а?
— Конечно, лорд принц, — ответил Карлан снисходительно, изображая из себя господина. Когда же Джерин бросил на него резкий взгляд, вся его бравада тут же испарилась, и он добавил: — Хотя оно вам и не требуется.
— Что верно, то верно, — согласился Джерин, довольный тем, что Карлан все-таки не забывает, кто здесь кто.
Дагреф, Клотильда и Блестар играли с Маевой и Кором. Джерин наблюдал за их игрой с некоторым изумлением. Дагреф был не только самым старшим, но и самым сообразительным из детей. Большую часть времени его не интересовали такие глупости, как возня с сестренкой и братом. Ибо он обладал почти взрослым умом, чего, однако, нельзя было сказать о его теле и духе. Когда же Дагреф все-таки снисходил до малышни, к которой относил и детей Вэна, то выступал он единственно в роли чего-то среднего между богом и надзирателем. Он не просто придумывал правила очередной игры, а создавал целый воображаемый мир, где подвергал себя и партнеров всяческим испытаниям.
— Нет, Маева! — крикнул он. — Я ведь тебе говорил. Разве ты не помнишь? Кора этого дерева… этой палки… ядовитая.
— Нет, не ядовитая, — отозвалась Маева.
В доказательство она подняла палку и ударила ею Дагрефа.
— Вот видишь? — Если бы не тонкий голос, тон этого самодовольного восклицания сделал бы честь и Вэну. — Со мной ничего не случилось.
— Ты играешь неправильно, — сердито заявил Дагреф. Судя по его тону, он не мог себе и представить более гнусного преступления.
— Осторожнее, сынок, — пробормотал Джерин себе под нос. Хотя Дагреф и был старше, Маева, даже будучи девочкой, превосходила его и в проворстве, и в силе. Если Дагреф с ней подерется, то, разумеется, проиграет. А потому ему лучше придумать, как одержать над ней верх по-мирному.
Как раз в этот момент из главной залы вышли Джеродж и Тарма. Дети встретили их радостными криками. Закипающая ссора между Дагрефом и Маевой в один миг улеглась. Оба чудища, хотя и начавшие взрослеть, не оставили привычки участвовать во всех детских играх. Они были крупнее и сильнее любого ребенка, что с лихвой компенсировало присущий им недостаток сообразительности. Будь они злобного нрава, их бы боялись и сторонились. Однако все знали об их добродушии и с радостью с ними водились.
— В какую игру вы играете? — спросила Тарма у Дагрефа.
— Значит, так, — произнес тот с важным видом, — Клотильда — волшебница, и она превратила Кора в длиннозуба, — эта роль идеально подходила ребенку с таким буйным, неукротимым характером, как у Кора, — и мы все ищем способ, как вернуть ему прежний облик. Маева, видимо, невосприимчива к яду, поэтому… — И Дагреф продолжил описывать основные положения того мира, который существовал лишь в его голове. Джерин не мог не отметить, как ловко он обыграл Маеву, подверстав ее непокорство к структуре игры.
Джеродж рассмеялся… так громко и так неистово, что Джерин навострил слух. У монстра был такой смех, будто он снова опустошил целый кувшин эля, несмотря на все свои обещания.
— Это хорошая игра! — Голос чудовища дрожал от воодушевления. — Давайте отправим длиннозуба в полет и посмотрим, что тогда будет.
Он поднял Кора и подбросил его высоко в воздух… так высоко, что успел покружиться на месте до того, как мальчик стал падать. Кружился Джеродж, пошатываясь. Значит, он и вправду выпил больше положенного.
Джерин бросился к нему со всех ног, но Джеродж аккуратно подхватил Кора в воздухе. Тарма схватила Блестера и подбросила его еще выше. На этот раз сердце Джерина ухнуло вниз еще глубже, чем в тот момент, когда взлетел Кор. Он резко выдохнул с облегчением, когда его малютка-сын оказался на прочной земле.
Оба мальчика весело верещали, довольные пережитыми ощущениями. Лису же было не до веселья.
— Я прекращаю эту игру, — сказал он, вложив в голос столько строгости, сколько смог.
Этого, естественно, не хватило, хотя тон распоряжения, несомненно, вверг бы в трепет и многих баронов, и вождей трокмуа. А вот его собственные дети вкупе с детьми Вэна и рано начавшими взрослеть монстрами запротестовали. Громко, отчаянно. Лис же стоял на своем.
— С нами все в порядке, — сказала Клотильда, топнув ногой. — Я тоже хочу, чтобы меня подбросили. Ведь никто же не пострадал.
— Нет, на этот раз никто. Простое везение, но кто-нибудь мог бы и пострадать, — ответил Джерин.
Он уже давно понял, что все эти «мог бы, могло бы, могли бы» ни в чем не убеждают детей. Так вышло и в этот раз. Но запах перегара, которым несло от Джероджа, подарил ему новый и более действенный аргумент:
— Бейверс и ячмень! — воскликнул Лис, морща нос. — Ты не просто нырял в кувшин с элем, ты в нем плавал.
Джеродж смутился настолько, насколько могло смутиться чудовище. В результате вид, какой он принял, мог бы заставить любого, кто не знал его, в ужасе убежать. Но Джерин распознал в оскале клыков виноватость, а не враждебность.
— Прости меня, — сказал Джеродж с рыком, который тоже звучал страшнее, чем вложенный в него смысл. — Не знаю, что на меня нашло. Но я так хорошо себя чувствую, когда внутри меня эль. — И он подтвердил это громкой отрыжкой.
Дети Джерина и дети Вэна взорвались от смеха. Лису тоже хотелось рассмеяться, но он сдержался. И вместо этого набросился на Тарму.
— Я думал, у тебя больше здравого смысла, чем у него, — укорил он ее.
— Я виновата, — ответила она, уныло повесив свою некрасивую голову. — Но он начал пить эль, а с ним и я…
— А если бы он вздумал спрыгнуть с крепостного вала и сломал бы свою глупую шею, ты бы тоже прыгнула следом за ним? — Джерин так часто оперировал этим доводом в своих назиданиях детям, что сейчас он сорвался у него с языка сам собой.
И на Джероджа с Тармой этот довод тоже обычно действовал безотказно. Однако сегодня Тарма не потупила взгляд.
— Все было не так, — возразила она. — Как будто, как будто… что-то толкало нас к тому, чтобы мы выпили этот эль.
— Наверное, та же сила, какая подталкивает меня, когда мне хочется полакомиться засахаренными фруктами или медовым печеньем? — предположил Дагреф, однако в голосе сына звучало гораздо больше сомнения, чем вообще может звучать в голосе мальчика его лет. «Каким же он будет, когда вырастет?» — вновь встревоженно подумал Джерин. Похоже, его старший сын от Силэтр вырастет мужчиной, с которым придется считаться… если никто его еще в юности не убьет.
