Твоя чужая жизнь (СИ) - Андреева Марина Анатольевна (версия книг .TXT) 📗
Текст вновь был не рукописным: «Привет. Не ожидал, что ты вот так вдруг уйдёшь в подполье. Такова цена дружбы? Хочу напомнить: из-за тебя я неоднократно рисковал жизнью, и теперь в качестве награды получаю — игнор? Обидно, подруга. Очень обидно. Если всё из-за денег, могу заверить: мне не нужно ничего из переписанного на тебя Кириллом. Я не настолько корыстен. Передай мне оставленную на хранение папку, и я исчезну из твоей жизни. Жду звонка…», — дальше был написан номер мобильного.
— Вот так обороты, — перечитав повторно короткое послание, резюмировал Коля.
Последние сомнения в том, что автор явно не Василий, рассеялись окончательно. Тот никогда не стал бы кидаться подобными обвинениями, да и манера изложения была не характерна для старлея. Однако любопытство победило, и Коля набрал указанный в анонимке номер.
— Да? — послышался в трубке мужской голос.
— Привет, — не представляясь, поздоровался Коля.
— Юля! — раздался в ответ явно принадлежащий старлею голос. — Я уже сам к тебе ехать собирался, коль ты решила от меня прятаться.
— Я не пряталась, — несколько растерялся Коля, голос голосом, но интонации были какими-то чужими. — Просто в ящик не заглядывала. А бумаги забирай, как и долю имущества, которую…
— Да не нужно мне ничего, — выпалил Василий, но осёкся: — Хотя. Неудобно просить, но ты сможешь немного денег одолжить или дать в счёт той доли? Обустроюсь и…
— Ну вот, твоя доля тебе и поможет. Когда ты хочешь подъехать?
— Я сегодня не в городе. Может, завтра утром?
— Утром я занята, — памятуя о том, что в психиатрическую больницу надо явиться к двум часа дня, зачем-то соврал Коля, — давай ближе к вечеру.
— Хорошо. Звякни, как освободишься, — произнёс Василий и отключился.
И всё же что-то было не так. Голос похож, и в то же время Колю не отпускало ощущение, что на той стороне не старлей. «Его словно подменили. Стоп! Подменили? Пансионат… а вдруг? Нет, он не узнал бы меня по голосу. Хотя… если этот номер предназначен только для меня, то и ошибка исключена. Но откуда они всё знают? Получается, перед операцией старлей всё рассказал им обо мне? Но зачем? Про сделку с Кириллом и пароль он не знал. А может, когда сам Кирилл влип, его взяли в оборот и узнали обо всём? Но какова вероятность того, что этот кто-то ещё и с пансионатом связан? Что-то я совсем всё в кучу смешал…» — тут же одёрнул себя Коля. Однако на внутренние терзания и догадки времени не было. Созвонившись с нотариусом, Коля договорился о встрече на семь часов следующего вечера, собрал необходимые для посещения клиники бумаги и пакет с разрешенными к передаче вещами, и пораньше лёг спать.
Утром он проснулся довольно поздно, видимо, сказывалась психологическая напряженность последних дней. Взглянув на часы, он ужаснулся, времени было в обрез на то, чтобы наскоро собраться, схватить документы и домчаться до больницы. Взглянув на папку с бумагами, которую требовалось передать Прутко, Коля решил, что ещё успеет заскочить домой, и вышел из квартиры.
К больнице он успел только-только. Сотрудники, внимательно изучив разрешение на встречу, скрупулёзно сверились с какими-то данными в компьютере, заставили расписаться в каком-то журнале и произвели довольно-таки тщательный обыск, изъяв все колюще-режущие предметы, включая ключи от квартиры и машины.
— Но если её угонят? — воззрился на них Коля.
— Порядок такой, — сухо ответил один из сотрудников. — И вы не беспокойтесь, стоянка охраняется.
Коля ожидал, что его, как в фильмах про тюрьму, введут в какое-то закрытое помещение, но его провели в просторный, светлый зал со столиками и кушетками, некоторые из которых были уже заняты посетителями и больными. Долго ждать не пришлось, одна из дверей открылась, и в сопровождении санитара вошёл Кирилл. При виде Коли его глаза нервно забегали: он то озирался на отошедшего в сторону санитара, то зыркал по сторонам, словно ища того, кто за ними наблюдает.
— Каким же идиотом я был, что не поверил вам тогда, — плюхнувшись рядом, без предисловий затараторил Кирилл. — Сейчас бы не вляпался. А вы молодцы. Вовремя замолчали. И правильно сделали. Иначе давно бы здесь время коротали, — он окинул взглядом окружающую обстановку.
— Ты о чём? — не сразу понял Коля.
— Юля… тьфу, прости — Коля, это же я — Прутко! — ещё сильней косясь по сторонам, выпалил Кирилл.
— Что? — у Коли внутри всё похолодело от этих слов.
— То!
— Значит, всё, что ты писал о Кирилле, о его вине в смерти наших с Юлей родных — правда?
— Понятия не имею, — растерянно уставился на него больной. — Я ничего не писал.
— Ну да, потому и напечатано всё было, а не от руки написано…
— Коль, что мне делать? — не слушая Колю, тараторил больной, а потом выставил вперёд руки, словно впервые их увидел. — Как жить вот с этим? Это не я! Это не моя жизнь, — он окинул взглядом общий зал психиатрической больницы.
— Я не знаю, — с тяжёлым вздохом ответил Коля. — Может, с твоими ребятами посоветоваться?
— Они тебя не послушают.
— Я уговорю Георгия или Стаса добиться встречи с тобой, и ты объяснишь, — с надеждой взглянул на товарища Коля и ощутил, что его обуревают противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось вцепиться ногтями в это подлое лицо, обладатель которого столько лет играл чувствами и жизнями его близких, а с другой, он понимал, что внутри находится ни в чём не повинный человек, пострадавший не меньше его самого.
— И что я им скажу? Они решат, что это всего лишь попытка выпутаться, — отмахнулся больной.
— Наверняка у тебя есть масса воспоминаний, о которых никто, кроме вас, не знает, вот и убедишь их.
— И что дальше? Меня не освободят, а они влипнут, — при этих словах его голос сорвался на крик. — Может, для вас это и норма! Вы себе это простите! А я себе не прощу!
— Но нельзя же всё оставлять — так! — пытаясь перекричать друга, воскликнул Коля и заметил, что к ним направляются два санитара.
— Свидание окончено. Вы нарушили правила посещения, — произнёс один из подошедших мужчин. — Пациента в палату, и дайте ему успокоительного. А вас я попрошу, — он взглянул на Колю, — покинуть учреждение. И я буду ходатайствовать о том, чтобы в дальнейшем вам было запрещено навещать больного.
— Сделай что-нибудь, — перед тем, как за ним захлопнулась дверь, успел выкрикнуть больной.
Всё ещё пребывающий в шоке Коля позволил вывести себя из зала для свиданий, меланхолично забрал личные вещи и направился к машине. Сев за руль, он завёл двигатель, приоткрыл окно, закурил и вдруг его взгляд упал на соседнее сиденье: на нём лежала та самая папка, которую он точно помнил, что оставил дома.
— А теперь, дорогуша — не рыпайся, — раздался из-за спины голос, явно принадлежавший когда-то старлею.
— Что…
— Без лишних телодвижений выбрасывай сигарету и порулили отсюда. Адресок нотариуса, если ты запамятовала — напомню, — произнёс голос, и Коля ощутил, как шеи коснулсяхолодный металл.
— Кирилл, — тихо произнёс Коля и замер.
Было понятно, что тот не собирался ничего скрывать, но Коле хотелось лишний раз убедиться.
— Как только я узнал, что ты выбил свиданку, то сразу понял, что всё раскроется. Будь на твоём месте кто-то другой, я бы не беспокоился, но ты ведь поверишь. Это я знал.
— Зачем ты так с нами? Со всеми ими? — вспоминая родных и близких, поинтересовался Коля.
— А не слишком ли много вопросов? Или жизнь не мила стала?
— Можно подумать, после того, что я узнал, ты мне её сохранишь? — горько усмехнулся Коля.
— Почему бы и нет? Что ты можешь мне сделать? Ни-че-го. А знаешь, почему ты один остался жив, здоров и на свободе? Да потому, Коленька, что ты мне симпатичен как человек, меня в юности напоминаешь. А твой нынешний облик — вообще одно лицо с моей первой любовью. Давно это было… лет сто уже минуло… да не суть.
— Чем тебе старлей-то помешал? — выдавил Коля, понимая, что от всего происходящего его мозг готов взорваться.
