Заклятие Черного Кинжала - Уотт-Эванс Лоуренс (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Сараи улыбнулась в ответ. Но это была не самая искренняя из улыбок.
«Клокочущая Погибель». Звучит весьма неприятно. Может быть, с приобретением бычьей мощи стоит повременить? Наверное, сейчас важнее узнать, как подействует заклинание. Кроме того, во дворце после смерти Табеа обязательно должен находиться государственный чиновник высокого ранга. Верховный Правитель благополучно отбыл в Этшар Пряностей, прихватив с собой Лорда Толлерна, ее отца и остальных министров. Лорд Торрут где-то скрывается. Сараи была почти уверена, что осталась самым высокопоставленным представителем Эдерда Четвертого в Этшаре-на-Песках.
Однако все это имеет значение при условии, что заклинание подействует. Впрочем, теперь, когда Табеа лишилась Черного Кинжала, допущение это кажется вполне обоснованным. Но надо быть во дворце, даже если заклинание не сработает. Необходимо посмотреть, каким образом защищается Табеа, не имея магического Кинжала.
Итак, заклинание называется «Клокочущая Погибель». Интересно, откуда оно взялось.
— Кто такой Деритон? — спросила Сараи.
— Деритон Маг, — ответила Алоррия, — первый муж Караниссы, а может быть, просто любовник. Он умер несколько столетий назад. Когда Кара встретила Тобаса, Книга Заклинаний была у нее. Но Кара — волшебница, а не чародей, и Книга ей ни к чему. Вот она и отдала ее Тобасу.
— Несколько столетий?
Да, наверное, история этой троицы куда более захватывающая, чем могла предположить Сараи.
— Ну да. Просто Деритон наложил на Кару Заклинание Вечной Молодости. Ладно. Так сколько же стоит бык?
— Примерно три раунда серебра. Значит, Тобас творит сейчас это заклинание?
— О нет, — ответила Алоррия. — Он считает его слишком опасным. Все получилось очень глупо. Теллуринон приступил к ритуалу, прежде чем Тобас успел его остановить.
Ее слова смыли с лица Сараи остатки улыбки.
— Пожалуй, я лучше пойду. Забудьте о быках. Мне необходимо увидеть, что произойдет во дворце.
— Берегите себя, — сказала Алоррия.
Сараи ничего не ответила, она уже направлялась к двери. «Тобас, несмотря на своеобразное семейное положение, человек разумный, — думала девушка. — Но что касается Теллуринона…» Теллуринон был сверхученым идиотом, помирающим от желания продемонстрировать Внутреннему Кругу свое могущество. Кроме того, он даже не сомневался, что Черный Кинжал все еще в руках Табеа и защищает ее.
Гильдмастер, очевидно, верит, что заклинание способно подавить магию Кинжала. Сараи знала, что Тобас, Геремон и даже Алгарин в сложившейся ситуации попытались бы изыскать обходные пути, но что касается Теллуринона — он прет напролом. Магия против магии, мощь против мощи — и чем дальше, тем больше. Ничем не сдерживаемое чародейство способно натворить массу бед, а во дворце даже нет Черного Кинжала, чтобы остановить Клокочущую Погибель.
Сараи направилась во дворец, изо всех сил стараясь не перейти на бег. Нельзя привлекать к себе лишнее внимание.
Глава 36
Всем известно, что есть занятия, которые никогда не приедаются, и в то же время встречаются дела, которые чрезвычайно быстро начинают нагонять тоску. Это знала и Табеа, считавшая себя особой с высокоразвитым интеллектом, прекрасно разбирающейся в устройстве Мира.
Тем не менее она ужасно изумилась, обнаружив, что управление Этшаром относится к тем занятиям, которые очень скоро начинают вызывать головную боль.
Короче говоря, после первого же шестиночья пребывания у власти это дело стало ей глубоко противно, и Правительница начала изыскивать способы хоть как-то разнообразить свою жизнь.
Проще всего было бы перепоручить кому-нибудь наиболее унылые дела. Но для этого следовало найти надежного человека, да к тому же еще способного на столь тяжкий труд. А Табеа временами казалось, что во всем ее окружении нет никого, кто хотя бы чуточку превосходил разумом сприггана.
Иногда она даже думала, что сама ничуть не лучше своих придворных.
Но самое главное, Табеа страдала от одиночества. Положа руку на сердце, маленькая воровка и раньше не была душой компании, но все же у нее имелись приятели, с которыми она обсуждала свои дела. С домушниками можно было побеседовать о тонкостях взлома замков, с другими обитателями Поля позлословить насчет охранников… Но теперь все старые друзья ее просто боялись. Она стала не только «Императрицей», но и магом, обладающим нечеловеческой физической силой. Все знали, что она избила Жандин и выбросила с подиума ту глупую старуху.
Итак, ее опасались. Конечно, Табеа по-прежнему могла говорить с кем угодно, но это было уже совсем не то. Собеседники не осмеливались ей перечить и соглашались с любыми глупостями, которые она иногда плела сознательно.
Даже дворцовые слуги казались Табеа более приятной компанией — они привыкли иметь дело с сильными мира сего и не очень-то их опасались. Но и слуги не были хорошими собеседниками. Их интересы вращались вокруг еды, одежды и мебели. Они с удовольствием обсуждали средства и методы чистки ковров и долго могли распространяться о том, какая туника лучше гармонирует с данной юбкой.
Кроме того, вся прислуга состояла из женщин. И Табеа никак не могла понять почему. Наверняка у Правителя были слуги. Куда же они подевались?
Единственным объяснением было то, что мужская прислуга обреталась в недрах дворцовых кухонь, конюшен или в иных местах, куда «Императрица» не имела привычки захаживать. Но они не подавали ей еду и не прислуживали в апартаментах.
Не исключено, что слуги просто растворились среди толпы, кишащей в коридорах.
«Ох уж эти коридоры, — думала Табеа, направляясь в тронный зал, — от них одни неприятности». Она лезет из кожи вон, чтобы быть милостивой и щедрой Правительницей, а этого никто не ценит. Она освободила рабов, распахнула двери темницы, простила множество преступников и пригласила всех обитателей Поля поселиться с ней во дворце. По существу, она сделала дворец общим достоянием. По ее приказу в хорошую погоду двери стояли распахнутыми и даже в плохую никогда не запирались на замок. И что в результате? Разве эти люди ей благодарны? Разве они использовали возможность изменить свой образ жизни к лучшему? Разве хотя бы один из них попытался ответить добром на добро, убирая за собой, как она просила в самом начале?
Нет. Безусловно, нет. Чтобы убедиться в этом, стоило лишь оглядеться по сторонам. Дворцовые коридоры были усыпаны обрывками ковров, огрызками фруктов, куриными костями и другими объедками. Они провоняли мочой или даже хуже… На покойников никто не обращал внимания, и те валялись, пока не начинали смердеть или пока о жмурика не спотыкался кто-нибудь из прислуги. Там, на Пристенной Улице, всегда находился доброхот, сообщавший о мертвеце охранникам, и тело уносили. Здесь же никто не знал, к кому следует обратиться.
А что хуже всего, не все смерти во дворце явились следствием естественных причин — болезни или возраста. С момента восшествия Табеа на престол произошло по меньшей мере два убийства, и оба явились следствием дележа награбленного. Поступали сообщения и о других побоищах, окончившихся, впрочем, не столь печально. Поговаривали об изнасилованных и покалеченных.
Короче говоря, жизнь во дворце протекала ничуть не лучше, чем на Поле у Пристенной Улицы. Неужели эти люди не способны оценить того, что теперь у них есть крыша над головой и они перестали быть отбросами общества?
Видимо, не способны, и утешало лишь то, что население дворца неуклонно уменьшалось. Коридоры стали явно свободнее. Приглашенные, конечно, могли перебраться в жилые помещения или спуститься вниз, где «Императрица» не могла их увидеть. Однако Табеа хотелось верить, что они нашли себе убежище за пределами дворца в домах, конфискованных у аристократов, в семьях или иных пристойных местах.
Правда, начали циркулировать слухи, что некоторые вернулись назад — на Поле. Эти слухи «Императрице» крайне не нравились.
А бесконечные жалобы! К ней нескончаемой вереницей перли торговцы, аристократы, моряки и ремесленники. Они жаловались на отсутствие городской охраны, ныли по поводу потери рабов, сообщали, что были ограблены, а грабители скрылись во дворце, и все такое прочее…
