Грозовая охота (СИ) - Ри Тайга (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Ни за десять, ни за двадцать, ни даже за десять раз по двадцать мгновений я бы ни сваяла
ничего. Это явно не моя стихия. Я прокручивала в голове строки стихов Садо, которыми
болела вся женская половина целительского крыла. Томики стихов, припрятанные под подушками свитки, с обязательными ежевечерними чтениями. Хочешь не хочешь, а вся эта
ересь плотно оседает в голове. И, если быть объективной, позднее творчество Садо обрело
зрелость и глубину, пережив мятеж, бунт, восстание в Столице, Садо начал писать так, как
будто жил последнюю декаду. И эта сила и жажда жизни отчетливо чувствовалась в его
последних стихах, которые мне даже немного нравились. Самое сложное было отделить
ранние стихи от поздних, чтобы не использовать то, что им уже написано на текущий
момент, поэтому я решила ограничиться только самыми поздними работами.
Что может быть более мучительным, чем мысли, которые уже начали обретать форму в
твоей голове, произнесенные чужими устами? Когда другой, точно используя метафоры,
расскажет о твоих собственных переживаниях и чувствах?
Высветлит, проявив то, в чем ты не успел признаться даже себе самому? Я собиралась бить
Садо его же словами, его же стихами, его же мыслями. Либо он признает, что стихи
гениальны, либо соврет, так и не узнав, что отказал самому себе в праве быть признанным.
И что доставляло мне особенное удовольствие - это то, что он так и никогда не узнает, не
поймет, почему эти строки будут звучать так знакомо, принося мучительное чувство
узнавания своего.
Для слова Верность я выбрала стих Садо из любовного цикла. Я не знала, начал ли он уже
оказывать внимание той леди, которая оказала такое влияние на его жизнь. Он через пять
зим за один сезон написал сразу несколько поэтических сборников.
Любовь - топливо творчества, если огонь пылает горячо, можно спалить все вокруг дотла,
либо направить жар в нужное русло. Садо любил замужнюю даму. Любил страстно и
горячечно, любил так, что наши дамы рыдали, покусывая уголки подушек в отчаянии, что их
кавалеры не способны на такое проявление глубоких чувств.
Я закончила писать свой стих по памяти немного раньше Марши, отложив кисть в сторону, и
терпеливо ждала, пока не истекут последние песчинки в часах.
- Леди Фейу, прошу, - распорядитель кивнул штатному магу, и проекция чистого листа
появляется над Ареной.
Марша читала чисто. Стихи были обыкновенными, личную печать, как я и думала, она
ставить не рискнула, ограничившись живописью. Столбики появлялись на листе, Садо
внимательно слушал, я - зевала, она написала очень длинную стихотворную поэму.
Неужели тут есть идиоты, которые считают, что такое можно придумать за десять
мгновений без подготовки?
Стих был наполнен нравоучительными пассажами, правилами и наставлениями, и вообще
показывал высокий моральный дух всех невест рода Фейу, и одной конкретной в частности.
Судьи аплодировали вяло. Садо взял слово, и некоторое время вещал правильные и очень
скучные вещи. Трибуны начали потихоньку гомонить, недовольные отсутствием интересных
зрелищ.
- Леди Блау, ваша очередь представлять свою работу, - распорядитель настороженно
покосился в мою сторону.
Штатный маг щелкнул кольцами, перебрасывая плетения, появилась проекция чистого
листа, и я начала читать с выражением.
Я замужем.
Вы не могли не знать.
Вдруг эти две жемчужины от Вас...
Я тронута. Мне хочется принять
И ими оживить ханьфу атлас.
На царские сады с балкона я смотрю,
А муж мой во дворе, и близок он к царю.
Я знаю, сердцем Вы - как солнце, как луна,
Но мужу моему я верная жена.
С жемчужинами Вам я шлю и пару слез:
Зачем мне встретить Вас до свадьбы не пришлось?
Закончила я, попытавшись добавить в голос положенную порцию скорби. Хотя, представить
себе даму по уши влюбленную в Садо, я не могла, как не пыталась. Этот стих он посвятил ей
- своей музе. При виде Садо я могла определенно утверждать только одно: любовь - боль и
любовь - зла. Очень зла.
- Возмутительно! Просто возмутительно! Вы утверждаете, что это произведение написано
вами? - Садо поднялся с кресла в полный рост, распрямив щуплые плечи. В первый раз я
видела на его лице проблески настоящей ярости.
- Утверждаю, - я спокойно вскинула вверх руку с родовой печаткой. - И не просто утверждаю, а клянусь, что никогда эти строки не видели этого неба, записаны первый раз и
до этого были только тут, - я постучала кончиком пальца по виску, и в этот момент моя сила
темным облаком окутала всю руку до локтя, лизнув пальцы.
- Это невозможно, - эхом откликнулся Садо, - просто невозможно. Вы украли эти стихи,
признайтесь! Или кто-то написал их для вас?
- Сир Садо, - я добавила в голос льда, - это официальное обвинение?
- Нет, нет, конечно нет, - взмахнул пурпурными рукавами толстяк-распорядитель,
останавливая ссору, - все видели очевидное свидетельство силы... Это просто
недоразумение... простое недоразумение, не так ли, господин судья?
Уж кто-кто, а распорядители точно знали, как часто победители представляли купленные, а
не свои работы.
Садо молчал, сложив руки на груди.
- Я хочу напомнить, - мой голос, усиленный чарами, разнесся над Ареной, - я не подавала
заявку на третье искусство, и не планировала участвовать в дисциплине стихосложения. Не
готовилась заранее и не имела времени на подготовку здесь, - я сделала паузу, чтобы
каждый из судей и зрителей на трибунах мог осмыслить мои слова. - Я участвую в
дисциплине алхимия. Поэтому, сир Садо, я жду официальных, публичных извинений. Требую,
- закончила я совершенно спокойно, отзеркалив и позу, и жесты Садо, сложив руки на груди.
- Немедленно, - низкий бас Бера Хэсау прозвучал так, что завибрировали трибуны и все
стойки на Арене. Его внушительная широкоплечая фигура, ярко освещенная холодным
зимним солнцем, четко вырисовывалась на фоне перил нашей ложи на втором ярусе. Он
стоял в гордом одиночестве, рядом с родовыми штандартами Хэсау и Блау, подавляя всех
вокруг.
...Хэсау...берсеркеры... темные....за хребтом... Летели взволнованные шепотки волной с
трибун.
- Конечно, конечно, - взволнованно затараторил толстяк-распорядитель. Ещё бы, столько
волнений на один штатный в-общем то Турнир, надеюсь, он не поседеет к его концу. - Это
недоразумение, совершеннейшее недоразумение... Господа, - он обратился к судьям, в
поисках помощи.
Леди Фелисити несколько раз ритмично ударила тростью с металлическим набалдашником
в пол, и Садо зашевелился и отмер, недовольно склонив голову на тщательно положенный по этикету угол.
- Леди Блау, мои суждения поспешны и не состоятельны. Оправданием может стать
искреннее удивление глубиной вашего так тщательно скрытого ранее несомненного
таланта, - не мог не съязвить он. - Приношу самые искренние извинения.
Я молча кивнула в ответ, а дядя Бер отшагнул в ложу назад, покинув пост у самых перил, и
на Арене сразу как-будто стало значительно светлее.
- Если недоразумение разрешилось, я прошу судей начать голосование..., - немного
вспотевший распорядитель смотрел в сторону судейской линии.
- Я прошу слова, - я прервала толстяка, подняв вверх руку. Казалось, распорядитель готов
заплакать, либо убить меня особо жестоким образом. Он тихо скрипнул зубами и кивнул
мне, разрешая продолжить. - Сир Садо позволил себе усомниться в моих способностях, я
считаю, что этот факт окажет влияние на судей при принятии окончательного решения, -
констатировала я, а распорядитель снова скрипнул зубами. - Поэтому я прошу дать мне
дополнительное время. Каждого из уважаемых судей придумать по одному, совершенно
