И приведут дороги - Способина Наталья "Ledi Fiona" (книги бесплатно без регистрации полные .txt, .fb2) 📗
– Хорошо здесь, – сказала я, просто чтобы что-то сказать.
– Хорошо, дочка, – ответила Добронега, стянув косынку и прочесав пальцами длинные волосы. Это был один из редких случаев, когда я видела Добронегу с распущенными волосами. Днем она носила головной убор, на ночь заплетала косу. Я залюбовалась тем, какие густые и красивые у нее волосы. Добронега достала из небольшой сумки деревянный гребень и принялась их расчесывать, присев на сундук. В движениях ее рук было что-то завораживающее. Мать Радима заметила, что я стою столбом, и улыбнулась.
– Вещи в сундуке. Девочки уж, верно, разобрали. – Добронега указала на один из сундуков. – Давай собираться к обеду.
Спустя некоторое время на мне было красиво вышитое платье, на запястьях красовались кованые браслеты с узорами, на лбу – металлический венец с височными кольцами. В нем было неудобно, но, увидев свое отражение в отполированном металлическом диске, служившем зеркалом, я осталась довольна тем, как выгляжу, хотя на задворках сознания мелькнула мысль, что, вероятно, именно так выглядела Всемила, когда наряжалась на праздники. Добронега тоже была в парадном платье, с нарядной кикой на голове, и выглядела она при этом совсем незнакомо. Я привыкла к ней домашней и уютной, а здесь в Добронеге появилась та стать, которую я видела лишь однажды, во время памятного ужина с князем.
– Как тебе Милонега? – спросила я, когда мы обе присели на скамью, одинаково сложив руки на коленях, в ожидании, когда нас пригласят к столу. Если честно, я уже была зверски голодна.
– Милонега – жена князя, – проговорила Добронега так, словно это было ответом на мой вопрос.
– Ну-у… А тебе она нравится?
– Мы почти незнакомы с ней, – ответила Добронега. – Но она вырастила хороших дочерей. И сына. Так что, думаю, она хорошая.
– Она бывала в Свири? – спросила я.
Добронега медленно покачала головой:
– Ногами она слаба. Почти не выходит никуда, только в сад свой.
Я хмыкнула и отвела взгляд, понимая, что велика вероятность того, что Всемила должна была это знать. Молчание Добронеги казалось красноречивым. К счастью, мое смятение не продлилось долго. Дверь в наши покои широко распахнулась, и на пороге появилась одна из девчонок, помогавших нам в бане. Она ничего не сказала, лишь широко улыбнулась и сделала рукой жест, который мог означать что угодно. Добронега встала и, потрепав ее по голове, произнесла:
– Спасибо, Симушка.
Девочка улыбнулась еще шире и побежала прочь, ничего не ответив.
– Странная она, – сказала я, на что Добронега, которая уже успела выйти за порог комнаты, резко остановилась и обернулась:
– Она просто не говорит.
– Как не говорит? – удивилась я. – Она же в княжеском доме прислуживает, здесь ведь гости бывают. Как же она с ними…
Я стушевалась под пристальным взглядом Добронеги. И ведь не объяснишь ей теперь, что я не хотела оскорбить немую девочку. Просто удивилась тому, что она прислуживает гостям. Добронега же проговорила:
– В этом доме всем рады да всех привечают, – и, уверенно миновав проходную комнату, толкнула дверь.
Я последовала за ней, даже не спросив, откуда она знает дорогу. Я шла, глядя в спину Добронеги, и думала, что в этот раз действительно сморозила глупость. Почему меня удивила немая девочка, если сын князя сам увечен? Наверное, Милонега таким образом дает понять, что физический недостаток не преграда для нормальной жизни. Я почувствовала симпатию к матери Миролюба, хотя первое впечатление все еще давало о себе знать. В целом она мне все же скорее не нравилась.
В этот раз стол в обеденной был накрыт и выглядел так, будто ожидался огромный пир. Мужчин все еще не было, служанок тоже. Лишь одна Милонега сидела в высоком резном кресле, стоявшем чуть поодаль от стола.
– Как отдохнули? – с улыбкой спросила она, впрочем, улыбка эта снова мне не понравилась, и симпатия, зародившаяся было после разговора о немой девочке, тут же испарилась.
– Спасибо, отдых был добрым, – также с улыбкой ответила Добронега.
– Присядем. – Милонега тяжело встала со своего кресла, опираясь рукой о резную ручку, и указала Добронеге на скамью, стоявшую вдоль стены у окна. Добронега послушно присела, и Милонега опустилась рядом с ней, причем двигалась она с трудом.
Я осталась неловко стоять, не будучи уверенной, что предложение присесть относится и ко мне тоже. Однако Милонега тут же махнула рукой, небрежным жестом указав на свободное место на скамье. Я присела рядом с Добронегой и инстинктивно отодвинулась как можно дальше от них обеих, очутившись почти на самом крае.
Милонега оперлась ладонью о колено и наклонилась вперед, с улыбкой глядя то на меня, то на Добронегу, а я вдруг подумала, что, несмотря на ее красоту, впечатление она производит все же неприятное – слишком властная, на мой взгляд. Впрочем, может быть, я была необъективна.
– Ну наконец, приехали, – вдруг произнесла Милонега. – Выросла как Всемилка, – добавила она, посмотрев на Добронегу.
Мать Радима кивнула и, протянув руку, коснулась моих заледеневших пальцев. Я была благодарна Добронеге за эту молчаливую поддержку. К счастью, женщины завели обычный вежливый разговор о погоде, о здоровье, о семьях, а я сидела, все так же сжимая руку Добронеги, и очень-очень хотела, чтобы пришел Миролюб. Почему-то казалось, что он сумеет разрядить обстановку.
Речь зашла об отце Радима. При упоминании его имени тон Милонеги изменился, и в нем почувствовались настоящие симпатия и уважение. Я тут же вспомнила о том, что именно Всеслав спас маленького Миролюба.
– Бывает же так: Всемила совсем на отца непохожа, – вдруг сказала Милонега, как мне показалось, совсем не к месту.
Добронега села еще ровнее, однако, когда она заговорила, в голосе ее слышалась улыбка:
– Бывает так, что дитя лишь на мать похоже. Твоя Желана тому пример.
Отчего-то замечание заставило Милонегу холодно улыбнуться. Я невольно нахмурилась, пытаясь понять, чем эти слова могли рассердить Милонегу, но тут наконец дверь в обеденный зал отворилась, и вошел Миролюб. При этом ему пришлось изрядно пригнуться. Я улыбнулась, подумав, что княжичу приходится кланяться в собственном доме.
Миролюб сверкнул улыбкой, подошел к нам и опустился перед матерью на одно колено. Он взял протянутую ею руку и, склонившись, прижался к ней лбом. Жест вышел удивительно трогательным и совершенно не протокольным. Свободная рука Милонеги тут же привычно зарылась в волосы сына, как раз в том месте, где чужеродно выделялась белая прядь. Я бросила быстрый взгляд на Милонегу. На ее лбу пролегла складка. Видно, эта прядь каждый раз отбрасывала ее мысли в тот страшный день, когда ей вернули изувеченного ребенка.
Мгновение распалось, Миролюб вскинул голову и снова улыбнулся. Потом оглядел нашу компанию, так, словно, войдя в комнату, заметил только мать, и вопросительно приподнял брови:
– А где Злата?
– В своих покоях. Она к обеду не выйдет, пусть отдыхает, – сказала Милонега, и тут я окончательно почувствовала себя в гостях и поняла, что Добронега непременно должна почувствовать это тоже. Мы в чужом доме, в чужом городе, и здесь придется жить по чужим правилам.
Миролюб легко встал, оглянулся на накрытый стол, ловко подцепил какую-то ягоду с большого блюда и, подбросив ее в воздух, поймал ртом.
– Пойду к ней схожу. – Он направился к двери.
Я с удивлением следила за ним, пытаясь осознать, что я только что увидела. Все-таки тот Миролюб, который приезжал в Свирь, и этот, домашний, расслабленный, были двумя абсолютно разными людьми.
– Обед ведь уже подали! – крикнула вслед Милонега.
– Вернусь еще до прихода князя, – раздалось из соседней комнаты.
– Красивый у меня сын вырос, – вдруг сказала Милонега и посмотрела на меня.
– Очень, – подтвердила я очевидный факт.
– Люб он тебе? – будто невзначай спросила Милонега.
Я почувствовала, что уши начинают гореть и от них жар распространяется по щекам. Что я могла ответить на это? С какой целью устраивался этот допрос? И уместно ли здесь признаваться в своей симпатии к мужчине?
