Ключ от всех дверей - Ролдугина Софья Валерьевна (читаем книги бесплатно txt) 📗
— А что, если я ошибаюсь изначально, и те бабочки — всего лишь плод моей фантазии, глупое совпадение? Сколько их встречалось мне в садах дворца, когда Кирима на этом свете еще и в помине не было!
— Госпожа… — потупился Мило. — Простите. Я не хотел задеть ваших чувств. Вам… нравится он? Кирим-Шайю?
— Что? — От неожиданного вопроса я опешила. — Что ты имеешь в виду? Безусловно, мне легко и приятно общаться с ним, он — замечательный собеседник, пусть и говорит порой странные вещи… Но ты же ведь не об этом спрашивал?
— Он… нравится… вам? — упрямо переспросил ученик, краснея, как невинная девица.
О-о… Так он это имел в виду.
— Не знаю, Мило. Меня никогда не привлекали крашеные, будто фрейлины, мужчины с запада, но… Мило, не смей так смотреть на меня! Я ничего такого не хотела сказать! — От пристального взгляда мальчишки я сама смутилась и покраснела, словно ляпнула что-то непристойное. — И вообще, о чем ты думаешь, задавая такие каверзные вопросы женщине, на которую имеешь виды?
— Так вы помните? — просиял Мило. — Вы не забыли, что я вас…
— Полно тебе, — хлопнула я его по груди и быстро пошла к домику, наклонившись по пути за остатками трапезы. — Идем. Маяк ждет нас. И так отдых затянулся.
— О, Лале! Вы никогда не меняетесь! — в сердцах воскликнул Мило, спеша за мной.
— Но-но! Не жалуйся на госпожу, — пригрозила ему я. — Оставлю без сладкого.
— Ох, напугали! — озорно улыбнулся мальчишка, подхватывая обе наши сумки. — Погодите, — заволновался он, оказавшись у двери. — Мы отправимся на Лунную косу в таком виде?
— В каком? — выгнула я брови в притворном удивлении, хотя прекрасно понимала, что обеспокоило ученика.
Северные одеяния мы по совету купца Менатеру, не взявшего с нас, к слову, ни медяшки за поездку, сменили в первом же южном городе на более подобающую одежду: просторные штаны из светлой ткани и рубашки без рукавов, но зато длиной почти до середины бедра. Ткань была объемной, мятой, полностью скрывающей фигуру. Одетая подобным образом, со спрятанными под бежевым шарфом длинными волосами, в легких кожаных сандалиях на босу ногу, я походила на мальчика-бродягу, а никак не на леди.
Мило смотрелся гораздо интереснее. По-пиратски загорелый, с лихой белозубой улыбкой, в такой же светлой, как и моя, одежде, он выглядел настоящим южанином. Еще сильнее отросшие за время путешествия волосы были постоянно растрепанными от соленого ветра и топорщились в разные стороны, словно проволока, — золотая днем, медная на закате и серебряная ночью, но на ощупь по-прежнему оставались шелковисто-мягкими и прохладными, как морская вода. Темные глаза смотрели насмешливо, но по-доброму, необидно, и с: какой-то необъяснимой уверенностью, свойственной только сильным духом людям. Загляденье, а не юноша! Увидят его таким наши фрейлины — ночами совсем спать перестанут.
Однако и Мило назвать даже не аристократом, а просто «приличным человеком» нельзя было. Бродяга — он и есть бродяга, пусть и красавец. А в маяке, говорят, люди серьезные живут… Могут и не позволить простым странникам приобщиться к пропыленной мудрости древних свитков. На крайний случай в моей сумке лежало письмо с печатью ее величества Тирле с традиционным для дипломатов «Предъявителям сего…» и просьбой оказывать нам всяческое содействие, но королева строго-настрого запретила вынимать его без острой необходимости. А значит, в чем-то Мило прав… может, следует сменить костюмы? Придворные наряды дожидаются своего часа в сумке ученика… Но печься под южным солнцем в тяжелом бархате и атласе — увольте! Нет, решено. Остаемся бродягами. В конце концов, говорят ведь, что мудрость доступна любому — и бедняку, и богачу, и лорду, и последней служанке.
— Тебя что-то беспокоит, Мило? — щурясь, будто сытая кошка, вернула я ученику давешний вопрос.
Мальчишка опустил глаза:
— Нет, госпожа. Если вам кажется, что наш вид подобает месту, которое мы собираемся посетить, — так тому и быть.
Я фыркнула, вынимая ключ. Таков мой Мило: согласится в мелочах, уйдет от спора… Но если решит что-то для себя, то переубедить или сломать его будет невозможно. Вот уж мне повезло с ученичком… или, скорее, с опекуном?
Ах, как же сложна жизнь!
— Идем, Мило! Мудрость маяка на Лунной косе ждет нас!
Скрипнула дверь… Я бестрепетно вошла, держа Авантюрина за руку. Успела разглядеть множество горящих свечей, мерцающий золотистый камень стен… А в следующее мгновение неведомая сила вышвырнула меня из башни, чувствительно прокатив по каменным ступеням. Мило вылетел следом и, так же бодро прокувыркавшись по порогу, шлепнулся прямо на меня, врезавшись с размаху макушкой мне в подбородок. В голове у меня зазвенело, а из-за двери маяка, будто в насмешку, раздался высокий, певучий, удивительно богатый на интонации женский голос, выговаривающий с мягкой укоризной:
— Что же вы, друзья мои? — «Р» в «друзьях» прокатилось кошачьим мурлыканьем. — Зачем же жульничать так подло?
— А в чем это заключается жульничество? — живо откликнулась я, ощупывая челюсть. То ли удар не был и вполовину так силен, как мне показалось, то ли сила Хранительницы ключа уже залечила ушиб, но фатальных для речи повреждений не обнаружилось. — Мило, будь любезен, слезь со своей наставницы. Мне тяжело держать тебя и в прямом смысле, и в переносном.
— А почему в переносном? — Мило неловко перекатился на бок, позволяя мне спокойно вдохнуть, встал и протянул мне руку.
— Потому что негоже ученику давить на свою наставницу, — отшутилась я.
Неизвестная за дверью удивилась:
— О, ваша речь чудна, мои друзья. И правил вы не знаете совсем… Откуда вы, поведайте старушке, удивите, и, может быть, прощу оплошность я.
И это наша «речь чудна»? Да эта леди смеется, не иначе!
— Мы прибыли из далекой страны на севере, что зовется Домом Камней и Снов. Сейчас мы — странники, что ищут мудрости, а что было раньше — то значения не имеет, — отвесила я запертой двери поклон. — Так каковы же правила, о благородная леди?
— О, правила просты, мои друзья! — радостно возвестил голос. — За все своя берется плата под этим солнцем… Коль отгадаете загадку — впущу вас я в обитель знаний, а нет — и не извольте горевать.
— Загадка так загадка, — улыбнулась я. По должности мне приходилось много придумывать подобных забав. А как известно, лучше всех отгадывает загадки не тот, кто умен и всезнающ, а тот, кто часто их слышит. — Мы — воплощенное внимание, леди.
За дверью засмеялись. Мы с Мило обменялись одинаково досадливыми взглядами, означающими: «Ну что за собеседник попался дурной!»
— Внимайте же, друзья мои, — провозгласила леди и запела:
— Что в кубке? — спросил голос.
Лицо Мило исказило отчаяние. Любому бы вмиг стало ясно, что ученик мой в замешательстве. Ах, оно и к лучшему. Рано еще мальчику знать ответ на такие загадки.
— Это горе, леди. Так ведь? — спокойно спросила я. — Тот, кто однажды попадет в беду, станет осторожнее. Тот, кого несчастья преследуют, никому не верит и не может найти смысл своего существования. Ну а тот, на чью долю выпадает великое горе, или становится мудрецом, смиренно принимающим удары судьбы и радующимся каждому восходу, или погибает. Я права?
— Абсолютно, — ответила мне хозяйка маяка с легким удивлением. — Но не была сия загадка сложной, — тут же исправилась она. — Но все же вы нашли ответ, а потому — прошу, мои друзья! — И дверь распахнулась.
