Глазами Странника (СИ) - Элдер Алеф (книги хорошего качества .txt) 📗
Изгнали чужеземцев в Ядгеос,
Благословили Ур. Все ликовали.
И Мирволан Четвертого вознес.
Отныне Ур - есть паладина облик,
Укрыт от неприятеля щитом,
Храним рукою девы преподобной,
Звездою лучезарной озарен».
Городом Таур называли из вежливости. Смена имени деревни не повлияла на образ жизни ее обитателей. За девятьсот лет Ур почти не изменился: люди здесь все также держали скот, засеивали поля. Они жили в маленьких бревенчатых домиках семьями, в гармонии с природой, окружающим миром не интересовались. Чужестранцы не понимали их, лишь единицы приобщались к тому загадочному счастью, которым лучились глаза таурцев. Таур располагался неподалеку от Великого пасарского тракта, который протянулся от Арнохара на северо-западе Сиридея, до Сафинона на юго-востоке, и порою сюда все же наведывались купцы. Однако жители Таура потребляли только то, что производили сами, у них не было денег для торговли, они могли обменяться вещами, или принять товары даром.
Но кое-чем Таур бесспорно отличался от Ура - верой. Прежние его жители не обладали набожностью, но, когда воочию видишь, как боги вдруг встают на защиту твоего дома, нельзя их не благодарить. Словом ли добрым, мыслью, или возведением храма - детали не так важны. Хранители Таура одновременно являлись местами поклонения и обращения к трем, но для Тавелиана соорудили отдельный храм в центре деревни. Деревянный одноэтажный, как и все постройки в городе, он лишь немного превосходил размерами жилые дома, но во всем мире именно этот храм Тавелиану считался главным. Его соорудили на месте гибели рошъяра, и за девять веков дерево храма не потемнело, не обомшело, не обветшало. Здесь хранятся две реликвии: Гонитель Тьмы и Кровь Праведника. Обе, как считается в городе, сотворил крылатый бог, и именно для того, чтобы посмотреть и, быть может, прикоснуться к ним, сюда приходили паломники.
Идя меж покосившихся домиков, мимо стариков в затертых суконных рубахах, слыша собачий лай и коровье мычание, Миридис не могла быть уверена, что пришла именно в Таур, а не в какую-то другую деревню, столь обычно выглядел легендарный город.
Занималось утро, кричали первые петухи, а женщины в первый раз отправлялись доить коров. В храме оказался только один человек - высокая крепкая теург с зеленоватой кожей, длинным лицом, иззелено-черными волосами и карими глазами.
Согласно верованиям анияристов запад принадлежал Ахабо. Власть анияра земли выражалась в том, что растительность на западе была самой пышной, горы самыми высокими, там же обители огромных размеров живые создания. Не составляли исключения и люди, и хотя они как никакие другие существа перемешивались по миру и нередко вырождали свой род, общие расовые признаки сохранялись, особенно в диких обособленных краях. Глядя на незнакомку, Миридис не сомневалась в ее происхождении. Когда мореходы Имъядея увидели огромные как деревья цветы неизвестной земли, они нарекли ее Велианой. Причалив, матросы спустились не на песок, но берег, усыпанный тысячами маленьких и больших чешуек. Днем они поражались красотами новой земли, однако ночью восторг сменился ужасом, моряки бежали от чудовищной змеи, чтобы предупредить остальной мир об опасности этих загадочных мест. И сейчас, когда почти не осталось неизведанных уголков в Яраиле, Велиана остается, вероятно, самым красивым и одновременно самым опасным его местом.
Уроженку Велианы окутывала тонкая древесная кора, частью зеленого, частью карего цвета. Эта кора или верхний слой стебля принадлежала вилорожнику - спирально закручивающемуся растению, которое росло на землях Велианы. Из коры молодых деревцев туземцы изготавливали одежду, обтачивали чешуей, смачивали соками жуков-лесорубов, предохраняя от засыхания, и просто обматывали вокруг тела. Женщина представилась теургом Тавелиана Оламисварой. Миридис попросила показать артефакты и немного рассказать о них.
В центре комнаты опустился на одно колено высокий крепкий мужчина, чью обнаженную каменную фигуру прикрывала только схенти[1]. Он смотрел вниз, из его спины вырастали объемные птичьи крылья и накрывали маленького человечка с распростертыми вверх руками и поднятой головой. С телом ребенка, но лицом взрослого человека во второй скульптуре легко угадывался лучший земной друг Тавелиана, Мирволан. В одной руке он держал обугленную длиной в две пяди палку, в другой деревянную чарку, в которой, к удивлению, Миридис различила очертания черепа.
- Гонитель Тьмы, - почтительно представила Оламисвара артефакт. Она взяла палку, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Неказистая головешка изменилась, теперь это был жезл искусной работы. Дерево выбросило луч белого света, в его неровных очертаниях виделись контуры меча. - Он показывает нашу светлую сторону, - продолжила теург. - Чем добрее ты, тем ярче разгорается клинок. Доброго человека его свет согреет, но злого обожжет. Говорят, в руках Мирволана Гонитель Тьмы полыхал так ярко, что свет выжигал глаза видевших его лиходеев. Возьми его, - предложила она Миридис.
Альва послушалась. Она испытывала пиетет, держа в руках легендарную вещь. Клинок погас. Миридис сосредоточилась на внутреннем свете, подумала о том, что скоро закончится война с тальиндами, восстановится равновесие в мире и потом... что будет потом, она не могла представить, все ее мысли вот уже многие годы стремились к поиску смысла своей жизни, своего предназначения. Исполнив его, она окажется в конце коридора, в тупике. Но вероятно то, что сейчас ей мнится тупиком, окажется поворотом в бесконечных изгибах лабиринта жизни.
Гонитель Тьмы вспыхнул снова. Мягкий свет наделял силой и уверенностью в себе. И все же Миридис показалось, что у нее жезл-меч сияет не так ярко, как в руках Оламисвары.
- В тебе много добра, - признала теург.
- Но ведь нельзя разделить все на добро и зло, - возразила Миридис.
- Артефакт определяет соотношение этих начал в живом существе.
- А если существо нейтрально, чаши его света и тьмы равны? Или вовсе нет обоих начал?
- Оно не сможет воспользоваться Гонителем Тьмы, но и само оружие не причинит ему вреда.
- А почему Гонитель Тьмы ныне не избирает королей из числа следующих путем четырех королевств?
- Это решение самих королей. Не трудно понять, почему. И все же я надеюсь застать те времена, когда правители вновь отворят душу Тавелиану, и лишь достойные трона будут на нем восседать.
Миридис вернула жезл теургу, Оламисвара бережно вложила его Мирволану в ладонь.
- Кровь Праведника, - с неослабевающим благоговением продолжила теург - Подержи ее в руках.
Миридис приняла чашу. Она почувствовала теплоту дерева, а внутри увидела густую синюю жидкость.
- Выкушай.
Но тут альва растерялась. Это не ее религия. Не лицемерным ли будет приобщиться к святая святых, испив кровь чужого бога?
- Боги одни для всех, - словно прочитав мысли, ответила Оламисвара. - Мы можем почитать их или отвергать, но наши духовные предпочтения не умоляют их значения.
- Но ведь это... кровь, - неуверенно возразила Миридис.
- Кровь бога, не человека или альва. Мысля смертными понятиями, невозможно постичь бессмертную сущность. Разве испив воды, мы думаем, что поглотили частицу Анадис? А с каждым вдохом наше тело питается Аларьят?
- Все так, и анияра внутри нас, - заметила альва. Она заглянула в теплые карие глаза. Оламисвара провела такие параллели из соображений, что альвы больше почитают старых богов. Таким же образом теург могла сказать, что в ней всегда доблесть Эри-Киласа, свет Аланара, милость Нилиасэль и праведный гнев Тавелиана. Храм четырех не признавал анияра. Хотя с этой позицией, захлестнувшей большую часть Яраила, Миридис не была согласна, в этот момент она считала неэтичным обсуждать вопросы веры.
Она сделала глоток. Тепло и сила разлились по телу, достигли сердца, кончиков пальцев рук и ног, вырвались из глаз и высвободились дыханием. Она прикоснулась к Небесному оберегу. На миг ей что-то показалось, но чувство исчезло так быстро, что она не успела его осознать.
