Ритуал тьмы - Хардебуш Кристоф (книги бесплатно .txt) 📗
Из трубы одного из зданий все время шел дым — там трудились рабы. Были здесь и обычные рабочие, присматривавшие за пленниками. Девушка слабо представляла себе, как руду превращают в металл, но она знала, что горную породу нужно переплавлять и очищать. Рядом с плавильней стоял небольшой домик без окон, перед которым всегда дежурили солдаты. «Серебро, — она сплюнула. — Эти ублюдки заточили Гристо в серебряной шахте». Очевидно, они заметили, как трудно удержать такого, как он, в другом месте. Умны, ничего не скажешь.
Ее внимание привлекло какое-то движение в долине. К форту ехали повозки — несколько обычных телег и две крытые, запряженные волами. Рядом с ними устало шагали солдаты. Для погрузки металла обычно подводили плоские повозки, поэтому девушка стала внимательно присматриваться, чтобы понять, кто же решил наведаться в форт. На ветру трепетало два вымпела. Эти символы были ей знакомы. Всякий раз, когда он приезжал сюда, девушка слышала крики Гристо. Скрипнув зубами, она сжала кулаки. На мгновение девушка даже подумала, не побежать ли вниз, чтобы устроить засаду между двумя скалами на дороге к форту — она могла залечь там, а потом выскочить и убить их всех.
Но девушка осталась на месте. Здесь было слишком много солдат, и если они ждут ее нападения, то будут стрелять серебром. Тогда ее ранят или даже убьют, а Гристо останется один. В заточении на долгие годы.
Она беспомощно смотрела, как небольшой караван подъехал к воротам. Однажды они допустят роковую ошибку, однажды это произойдет. И тогда она будет рядом, она освободит Гристо и отомстит его мучителям.
При мысли о том, что произойдет сегодня ночью, девушки растеряла всю свою ярость. Ее охватило бессилие. «Сколько я уже жду? Четыре года? Пять?» Но другого выхода не было. Она не могла уйти, не могла оставить Гристо одного. Нужно было ждать.
Дойдя до входа в комнату, часть солдат осталась снаружи, другие же завели Никколо внутрь. Искусственная пещера была небольшой — в квадратной комнате стоял лишь один стол и стул, на котором расположился роскошно одетый мужчина. Незнакомец просматривал какие-то документы, но, когда Никколо вошел, он поднял голову. Кроме него здесь был еще какой-то полуобнаженный человек, стоящий на коленях. Длинные сальные волосы прикрывали его лицо, кожа покрылась коркой грязи, но юноша заметил множество страшных толстых шрамов, спускавшихся с его плеч по груди и спине и скрывавшихся за ремнем штанов. Мужчина оставался совершенно неподвижным. Слева и справа от него стояли двое солдат.
— Вы неплохо выдержали последние недели, синьор Вивиани, — сидевший за столом говорил на итальянском с едва заметным акцентом.
Его борода была тщательно уложена и промаслена, ухоженные пальцы поблескивали кольцами. Одежда немного напоминала военную форму, но выглядела очень богато, а на голове была шапка, напомнившая Никколо головной убор Али-паши. «Давно это было, только вот когда?»
— Я Утман-бей, — продолжил он, когда Никколо не ответил. — Я приехал сюда, чтобы выяснить, в каком состоянии вы находитесь.
Никколо горько рассмеялся.
— Это не смешно, — заявил бей и махнул рукой.
Один из солдат ударил Никколо тонкой палкой под колено. Штаны немного смягчили удар, но боль все равно была ужасна, и у юноши подогнулись колени. После второго удара он повалился на пол.
— Так-то лучше. Дайте-ка я на вас посмотрю. Мне сообщили, что вы не обычный человек. Это правда?
— Я гражданин герцогства Тоскана. Меня удерживают здесь против моей воли!
Стоявший на коленях мужчина со шрамами на теле посмотрел на Никколо. За грязными прядями волос блестели его глаза, и юноше даже показалось, что на его губах заиграла улыбка.
— Здесь вы пленник. Вернее, раб. Считается, что вы пропали без вести во время осады Иоаннины. Ходят слухи, что турки напали на вас и казнили как шпиона, хотя, конечно, никто этого не признает. Могу предположить, что ваша семья уже оплакивает вас как погибшего.
— Как вы забрали меня из крепости?
— Синьор Вивиани, здесь я задаю вопросы. Итак, спрашиваю снова: вы обычный человек?
— На этот вопрос я уже ответил.
Бей разочарованно покачал головой.
На этот раз удар пришелся по затылку, оставив на коже раскаленную полоску боли. Никколо резко втянул носом воздух, пытаясь сдержать крик, уже зарождавшийся в горле.
— Отвечайте, и все последующее доставит вам намного меньше боли.
«Они знают, кто я такой! Они привезли меня сюда, потому что знают, кто я!»
— Понятия не имею, о чем вы, — выдавил Никколо, понимая, что если он признает свою истинную сущность, то ему придется еще хуже.
— Вы… как это у вас говорится? Человек-волк? Оборотень? Ликантроп?
Никколо заставил себя улыбнуться — он надеялся, что эта улыбка смогла выразить растерянность.
— Что, простите?
— Вы меня прекрасно поняли.
— Нет, я не оборотень, — юноша вложил в свой голос столько сарказма, сколько ему позволяла боль в шее.
Утман-бей нахмурился. Он уже собрался поднять руку, но тут человек в шрамах что-то произнес на неизвестном Никколо языке, не произнес даже, а прорычал, и в комнате стало тихо.
— Гристо говорит, что вы не вервольф. Что иначе он почуял бы это. По его словам, среди итальянцев таких не бывает. К сожалению, вряд ли мы можем себе позволить доверять его словам. К тому же, могу вас заверить, исходя из моего опыта, что среди итальянцев и не такое бывает.
Никколо тщетно старался разгадать скрытый смысл его слов. «Какое отношение этот подонок имеет к Италии?»
— Так что мы продолжим.
На Никколо со всех сторон посыпались удары, и каждый оставлял на коже огненный след. Ему задавали какие-то вопросы, отдавали приказы, били, дергали за волосы, приставляли серебряный кинжал к горлу: «Давай, режь его!». Но юноша молчал.
Пытка казалась бесконечной. Целый океан боли, и Никколо тонул в его волнах, временами теряя сознание, но его вновь и вновь приводили в чувство, лили воду в лицо, давали пощечины. В конце концов он растянулся на полу, безвольно раскинув руки и ноги. Все его тело превратилось в одну большую рану.
Вскоре настала ночь, и девушка, раздевшись, приняла облик волка и медленно потрусила по склону в долину. По ночам она часто подбиралась к стенам форта — так ей казалось, что она рядом с Гристо.
Послышались крики, и волчица прислушалась. Кричал не Гристо, это был кто-то другой. Какой-то человек. Впрочем, в его криках звучали знакомые нотки. Он был одним из них.
Запрокинув голову, волчица завыла. Он был не один, и она хотела, чтобы он это знал.
— Я склонен поверить тебе, — заявил бей. — Никакой ты не оборотень. Мы наблюдали за тобой все это время, и ты ни разу не попытался принять свой истинный облик, защититься, раскрыть нашему повелителю свой секрет, чего он так жаждет. Ты просто слабый человек, — Утман помолчал. — А теперь ты всего лишь раб.
Он что-то сказал солдатам, и Никколо вынесли из пещеры. Наконец-то он смог погрузиться в блаженное беспамятство.
46
Валентина размашисто подписалась и, сложив письмо, запечатала его в конверт, который положила к другим письмам на столе. С тех пор, как они с Людовико переехали в это уединенное место, ее переписка стала обширнее. За исключением редких приемов, пользовавшихся большим успехом, в их поместье почти не бывало гостей, и оба супруга были этим довольны.
В дверь постучали, и девушка подняла голову. У входа с белой розой в руке стоял Людовико. Он улыбался.
— Какая ты красивая.
— Людовико! — Валентина вскочила. — Ты уже вернулся!
Войдя в залитую светом комнату, граф заключил жену в объятья.
— Да, я вернулся. Знаешь, я по тебе соскучился.
— Как твои… дела в Париже? — Валентина знала, что на этот вопрос муж не ответит.
