Два талисмана - Голотвина Ольга (читать книги без сокращений txt) 📗
Допросить телохранителя тоже не удалось. Хумсарец, словно статуя из черного камня, глядел мимо головы Ларша. Управитель Эххи, нервничая, переводил вопросы Спрута на хумсарский язык, но ответа не было. Наконец стражник махнул рукой, решив, что всерьез займется дикарем позже.
Наконец появился Хранитель, чему Ларш от души обрадовался.
Почти одновременно с Ульфаншем прибыл и начальник стражи, взволнованный до бледности. Ларша это не удивило: он уже понял, что Джанхашар, неглупый командир (и, как рассказывали парни, не трус в опасных передрягах), боится высокородных и вышестоящих.
Ларш слегка опасался, что ему влетит от дяди за бурную деятельность, которую он тут развернул, прикрываясь именем Хранителя. Но Ульфанш, выслушав племянника, одобрил все, что тот говорил и делал, велел Джанхашару расспросить тех гостей и слуг, до которых Ларш еще не успел добраться. А затем повернулся к трепещущим актерам:
— Была ли сегодня девица по имени Милеста?
Актеры дружно помотали головами.
Ларш раздраженно прикусил губу: что дядя себе позволяет? Нашел время и место!..
А дядя выразил желание немедленно поговорить с племянником наедине.
Не дожидаясь помощи слуг, Ульфанш снял и швырнул на край стола черный плащ с золотым шитьем. Бросил сверху шляпу. А перчатки снимать не стал, хотя в трапезной было довольно жарко.
Хранитель неодобрительно покосился на лежащий на скамье труп (словно хотел сказать: «Ну, мой наррабанский друг, и учинил же ты мне гадость!») и, жестом позвав за собой Ларша, направился в соседнюю комнату. На пороге задержался, через плечо бросил одному из стражников, что пришли с Джанхашаром:
— Пригляди, чтоб никто к двери и близко не подошел!
За порогом оказалась уютная комнатка для курения кальяна. Но Ларш не разглядывал ни ковры, ни подушки, ни диковинные устройства с длинными трубками. Едва дверь закрылась, юноша заговорил жарко:
— Дядя, не мне выговаривать вам, но это же… это недостойно Хранителя! Погиб чужеземный вельможа… его труп еще не остыл, а вы… про актрису… Могут выйти неприятности с Наррабаном! И по Аршмиру слухи пойдут! И тетушке расскажут, ей будет больно!..
И замолчал, встретившись взглядом с Ульфаншем. Во взоре дяди было столько горечи, что молодой человек опешил.
— А еще «краб», — с невеселой усмешкой сказал Хранитель. — Не знаешь того, о чем уже говорит весь город. Дворцовая стража прочесывает Аршмир, разыскивая актрису Милесту. И я молю богов, чтобы дело ограничилось грязными слухами. Пусть твердят, что Хранитель обезумел, словно пес, почуявший течную суку. Пусть! Сплетни дойдут до Аштвинны… да, ей будет больно, но эту боль можно пережить… Ларш, ты сын моего брата, я растил тебя с детства, с тобой я не боюсь быть откровенным — да мне и не с кем больше… Мальчик мой, есть кое-что страшнее, чем глупые слухи: обвинение в государственной измене!
— Но… — растерялся Ларш. — Ты… мы же — Дети Клана, мы давали Джангилару клятву! А у короля — талисман… это магия, мы же не сможем изменить королю, даже если захотим!
— Нарочно — да, не сможем. Но по глупости, по неосмотрительности сыграть на руку врагам… нет, мой мальчик, больше ни о чем не спрашивай. Незачем втягивать тебя в это…
И беспомощным, каким-то детским движением потер переносицу.
Ларш поглядел на руку дяди, на пальцы, затянутые в коричневую кожу перчатки. И тут его осенило.
Молодой человек сказал с искренним сочувствием, с желанием помочь:
— Дядя, а если заказать копию? Ну, хотя бы на время, пока настоящий не сыщется. Неужели нельзя найти ювелира, который умеет молчать и не хочет неприятностей?
Хранитель города побелел:
— Ты… ты догадался?
— Сложно ли догадаться? Ты в перчатках — а ведь не любишь их носить. А потому не любишь, что у тебя всегда на руке массивный перстень. Символ твоей власти. Ты его никогда не снимаешь, часто вертишь на пальце, особенно когда сердишься.
Хранитель прислонился к стене, словно его не держали ноги. Сердце Ларша заныло от жалости.
— Дядя, это всего лишь кусочек металла и камень. Его можно заменить другим…
— Нет, — глухо выдохнул Ульфанш. — Нет, это не кусочек металла. И его нельзя заменить.
Взгляд Хранителя стал цепким, оценивающим. Ульфанш смотрел на племянника, словно на незнакомца.
Наконец решился:
— Ларш, я в беде — и могу навлечь беду на Клан Спрута. Довериться некому: вокруг меня много врагов, явных и тайных. До сих пор им доставались лишь сплетни о моих изменах жене, а такие пустяки не повредят мне в глазах короля. Но если они получат хотя бы намек на то, что я натворил, в столицу наперегонки поскачут гонцы. Да, у меня есть те, кого я называю верными людьми. Я могу им поручить дела личного характера. — Ульфанш передернул плечами. — Но не положу им в ладони свою жизнь и честь. Вся моя надежда — только на тебя.
Ларш слушал молча. Он уже понял: веселая игра в стражника закончилась.
— Этот перстень — волшебный. Именно с его помощью Первый Спрут подчинил себе каменного великана. Перстень потому и служит знаком власти Хранителя Аршмира, что может стать ключом к обороне города. Если к Аршмиру подойдет вражеская эскадра, я прикажу — и навстречу захватчикам шагнет каменный гигант!
В глазах Спрута мелькнула гордость — но тут же Ульфанш сник.
— Вернее, я мог приказать это еще недавно. Проклятая девка Милеста украла у меня перстень. После спектакля я предложил ей зайти ко мне в гости. Она приняла предложение. Мы с нею всего-то и успели выпить по глотку вина — и я сразу уснул мучительным сном…
Ларш вспомнил рассказ Эрталы о ее тяжком сне в ту недобрую ночь.
— Кто знал, что кольцо волшебное? — спросил он дядю.
— Я и король… Я узнал об этом в день, когда мой отец снял с себя бремя власти и с королевского дозволения сделал Хранителем меня.
Ларш про себя отметил, что дядя успокоился — вот какими гладкими фразами изъясняется! Вероятно, для него было огромным облегчением выговориться.
Вслух юноша сказал:
— Одно из двух. Либо похитительница не знает ничего о каменном великане и попросту украла знак власти, надеясь получить выкуп…
— Ох, хорошо бы!
— Либо эта змея охотилась именно за талисманом. На кого-то работает.
— А вот это — катастрофа. Легко завладеть городом, если получить в союзники великана, громящего береговые укрепления… Мальчик мой, найди эту гадину! Найди перстень!
— Как она пришла к тебе и как смогла уйти? — спросил Ларш, чтобы выиграть время и собраться с мыслями.
— Я послал ей письмо через моего секретаря, — ответил Хранитель. — Просил, когда пир во дворце будет в самом разгаре, покинуть гостей и обойти дворец со стороны Грибоваренной улицы. Там сад, в заборе — калитка. У калитки ее ждал мой раб. Он немой, но слышит прекрасно и очень исполнителен. Если и удивился, что гостья ушла почти сразу, то спросить не смог, да и не посмел бы.
Ларш задумчиво кивнул.
— Да, дядя. Я постараюсь разыскать перстень.
В трапезной было жарко и душно. Невыносимо было слушать ползущие со всех сторон испуганные шепотки. Хотя Авита не пила ничего, кроме воды, она почувствовала себя опьяневшей — тоскливо, тяжело.
Художница, ответив на вопросы высокородного стражника, не стала возвращаться на свое место, а ушла на другой конец зала — туда, где ждали своей очереди актеры. Она села в углу и задумалась о том, как невесело ее встретил город. Она приехала в Аршмир так недавно, а видит уже второй труп. Причем умирают люди, на чью помощь ей хотелось надеяться. Верши-дэр мог оказать ей покровительство, взять ее в столицу. Тетушка могла приютить ее в своем домике.
Память метнулась к тому дню, когда Авита и Ларш сидели в чистенькой тетиной горнице. Мертвая Афнара лежала на кровати под светло-зеленым покрывалом. Ворот ночной рубахи, расшитой синими розочками, распахнулся, открыв желтую старческую шею. На лице покойной тетушки застыло удивление. Хозяйка дома рассказывала о своей жилице, но Авита слушала краем уха, думая про себя: удобно ли поправить ворот тетиной рубашки? Так и не решилась…
