КК. Книга 8 (СИ) - Котова Ирина Владимировна (бесплатные книги полный формат txt) 📗
Маленькая Нита что-то лепетала, дергая бабушку за край хитона, и Иппоталия задумчиво посмотрела на нее.
- А ведь тебе не у меня нужно спрашивать совета, - сказала она. - Я в сложных ситуациях обращаюсь к Великой Матери, и, если может она помочь, она помогает. А если не может - это бывает чаще, все равно всегда откликается, говорит, что решение за мной и хотя бы дает свое благословение.
Василина смутилась.
- Мне праотец не откликается, - очень тихо сказала она, опустив глаза. - Не отвечает на молитвы и просьбы.
Внучка царицы стала настойчивей, полезла Иппоталии на руки - та строго сказала на серенитском «нужно подождать, пока я договорю», - но малышка не слушала, цепляясь за Талию и что-то настойчиво вереща. Пока не устроилась у нее на коленях и не затихла, прижавшись к бабушкиной груди и рассматривая Василину блестящими серыми глазами.
- Что же, - с удивлением и сочувствием проговорила царица и погладила внучку по голове. - Если родители не откликаются, детям только и остается, что не просить, а требовать внимания.
Василина, вернувшись во дворец, аккуратно уложила прикорнувшую на руках Мартинку в кровать, тихо вышла из детской спальни в коридор. Муж как раз закрывал дверь игровой - он сдал мальчишек под присмотр няне.
Впереди было вечернее военное совещание, встреча с премьером Минкеном, обсуждение заявления пресс-службы: нужно было сообщить народу, что ее величество проснулась, и при этом как-то объяснить, почему она не может закрыть оставшиеся порталы. Да и оповестить сестер, что она проснулась, нужно было обязательно. Но королева, шагая рядом с Марианом в их покои, думала не об этом. Она, растревоженная словами Талии, думала о записях Седрика, - тех самых, что нашли младшие сестры в шахматном столике. В них говорилось, что в тот самый зал, в котором принял он наказание за бесчестие от Красного праотца, в трудные моменты приходили Рудлоги, чтобы провести обряд, взять на себя обет и попросить о помощи. Что обеты эти снимали плату за помощь с бога и клали ее на плечи просящего. И что, даже если бог по какой-то причине не вмешивался, там, в огненном святилище, где лежит нетленное тело первопредка Иоанна, воздух и так пропитан благословением, а ответы сами приходят на ум. И что обязательно нужно приходить поклониться праотцу, показать сыновье смирение и почтение.
Сама она только раз ощутила касание божественной силы - на коронации. После Василина исправно, как полагается королеве и главе огненного дома, посещала по праздникам Храм всех богов, отстаивала службы, молилась, но никогда не чувствовала такого согревающего, блаженного отклика, как было до того, как корона опустилась на ее голову. Скорее даже ощущала, как от статуи Красного в Храме всех богов веет холодом. Тепло шло только от изваяния Матери-богини, но так было всегда, с самого детства. Мать-вода любит женщин, и каждая может получить ее благословение.
Заходила Василина недавно и в семейный храм - но и там чувствовала себя неуютно, будто праотец был недоволен ее присутствием. А если совсем честно, то ей хотелось вжать голову в плечи и бежать, потому что становилось страшно.
А в прошлой жизни, до переворота… Ани говорила, что на малой коронации в семейном храме тело ее вспыхивало белым пламенем, было очень щекотно и тепло, и она чувствовала, что божественный прародитель рода доволен, и слышала его слова: «благословляю» и «сильна, дочь моя, сильна», похожие на гул мощного пламени. От нее тогда так фонило силой, что у сестер волосы наэлекризовывались и разряды пробегали по телу, а еще в первый же день после малой коронации у нее в руках за обедом расплавилась серебряная вилка. И мама рассмеялась и сказала, что в свое время она после такого же обряда расколола мраморную ванну, просто опустившись в воду. Вода ушла паром, а ванна от жара треснула.
И от мамы Василина, бывало, ощущала отголоски такой же силы - после посещения Храма всех богов и почему-то после очередных родов. Но королева Ирина никогда не говорила, что общалась с первопредком.
Однако говорил же он с Ани! И с Полиной в усыпальнице своего воплощения, и с Игорем Ивановичем. И, может, с ней тоже поговорит? Она столького не знает и не умеет, но самое главное - может, праотец подскажет, как взаимодействовать с алтарным духом?
- Обвал коридора к усыпальнице очень серьезный? - спросила она у Мариана, когда, скинув платье, в котором ходила к царице, направилась к гардеробной - взять строгий брючный костюм к совещанию. Немного закружилась голова, и Василина оперлась руками о столик с зеркалом, тяжело вздохнула, стараясь делать это неслышно, чтобы Мариан не понял и не уложил ее в кровать.
- Там осела земля, все очень рыхло. Даже расчищать опасно, - тут же отозвался муж. Зашел в гардеробную, нахмурился, глядя на нее - Василина сама в зеркале видела, какая она бледная. Он уже переоделся в военную форму и застегивал пуговицы на кителе.
- Нужно расчистить, Мариан, - попросила королева. - На самом деле, нужно было сразу этим заняться, но я побоялась тревожить бога… а сейчас мне придется туда спуститься...
Она тревожно посмотрела на мужа - но Байдек не стал отговаривать или запрещать. Он слышал их разговор с царицей. Кивнул хмуро.
- Я понимаю. Я распоряжусь, василёк. Но когда расчистят, я пойду с тобой.
Василина слабо улыбнулась. Она и не сомневалась. И хорошо - потому что у нее даже при мысли о походе в усыпальницу ладони от страха становятся влажными. Это для Поли приключение, а для нее - преодоление себя.
Она накинула на себя блузку, вытащила из-под воротника светлые локоны. Мариан встал позади, поцеловал ее в шею, посмотрел в зеркало - блузка была распахнута, ткань едва прикрывала грудь в кружеве белья, тонкую талию.
- Плохо себя чувствуешь?
Василина не стала врать.
- Да.
- Я могу сам сходить. Отдохни.
- Нет, - тяжело сказала она. - Я хочу понимать, что сейчас происходит.
Мариан задумался, - видно было, как ему тяжело выбирать между здоровьем жены и необходимостью присутствия на совещании королевы.
- Я позвоню Зигфриду, - сказал он, наконец. - Пусть даст тебе что-нибудь укрепляющее. У него точно должно быть.
Несколько дней назад, Пески, Ангелина
Трудно жить, когда разрываешься пополам. Когда ты уже принадлежишь другой стране, другому народу, и именно он уповает на тебя, но боль за Рудлог, который навсегда останется твоей родной землей, не отпускает ни на мгновение.
И помочь-то с имеющимися ресурсами никак. Нет у тебя ни оружия, ни солдат, да и людей не хватает. Даже дороги, чтобы быстро добраться до Рудлога, нет, только старые, по которым уже тянется в Пески пока еще тонкий ручеек беженцев. Не просить же Нории отправлять драконов на бои с инсектоидами, когда самих драконов осталось совсем немного и именно твой род виноват почти в полном их исчезновении. Не имеешь права ты просить. Даже притом, что неохотно, со скрипом, но тебя начали признавать и склонять головы уже не из уважения к твоему супругу - к тебе самой.
Для драконов война с Рудлогом закончилась чуть больше полугода назад, и те, кто спаслись из горы, все ещё оплакивали своих родных и детей. Не могла Ангелина требовать от них вступить в новую войну.
Слава богам, что проходы в другой мир не открывались в Песках. Потому что противопоставить армии захватчиков нечего. Но нужно было думать, как быть, если все-таки проход откроется.
- Не волнуйся об этом, Ани-эна. Я не чувствую возмущений стихийных потоков помимо тех, что бушуют еще с нашей свадьбы, шари, - сказал ей Нории, когда стало известно, что в Рудлоге после закрытого у Иоаннесбурга перехода открылся еще один - на Севере.
Работы все еще было много и становилось ещё больше, но иногда они откладывали бумаги или встречи и просто приходили друг к другу - как Нории в этот раз, чтобы обсудить текущие дела и просто побыть рядом.
- Пока мы надежно защищены от любых переходов брачным выбросом силы, - говорил он, - тут просто не найти точки устойчивости. И сила эта не скоро развеется. Если же что-то начнется, я почувствую это, поверь. И найду возможность закрыть переход до того, как появится армия нападающих.
