Потомки джиннов - Гамильтон Элвин (онлайн книга без txt) 📗
Раздевшись, я улеглась на стол. Тётка выбрала из груды инструментов нож с крошечным лезвием и принялась его чистить. Мне не раз приходилось оказываться в руках целителей после сражений и стычек, но вид этого ножа почему-то вызывал ужас. Заметив, Хала раздражённо закатила глаза и взяла меня за руку, в то время как Сафия стала протирать мне кожу вокруг шрама на руке ватой, смоченной чем-то едким.
Стальной кончик ножа уколол кожу, и я невольно напряглась, зажмурив глаза, но ощущение боли тут же прошло. Я больше не чувствовала под собой стола. Пошевелила пальцами, но нащупала кругом один только тёплый мягкий песок. Мои глаза распахнулись — над головой сияли звёзды, рассеивая глубокую тьму, окутавшую ночную пустыню. «Ну конечно, иллюзия, наложенная Халой». Я понимала, что по-прежнему лежу на кухонном столе, а тётка достаёт из меня один за другим куски металла и зашивает разрезы.
Потом небо над пустыней разбилось вдребезги, исчезли песок и ночь. Свет хлынул в глаза, и я зашипела от страшной боли, но боль тут же отступила — Хала просто забрала её у меня из головы.
В стеклянной миске на столе я увидела дюжину крошечных пластинок металла. На каждой вырезан знак — печать султана. Меня охватил гнев. Так похоже на него — специально заказал, хотя мог взять любые куски железа со свалки.
— Только вот последний, Захия… — озабоченно покачала головой тётка, ощупывая мой живот немного выше старой раны от пули Рахима. — Его пришлось доставать из-под самого шрама, а тот ещё не совсем зажил. — Она нахмурилась, явно пытаясь вспомнить, где могла сестра его получить. — Боюсь, не навредила ли я.
Я приподнялась, стараясь не обращать внимания на вернувшуюся боль от дюжины новых ран. Хоть и столица вокруг, а песка тут хватает. Мысленно я потянулась к нему, притягивая к себе, и едва не потеряла сознание от острой боли в боку. Однако встречное движение миллионов песчинок, послушных моим пальцам, всё же успела ощутить. Невероятное облегчение от вновь обретённой силы искупало любые муки.
Я отпустила песок, и боль отступила.
— Всё, — кивнула Хале, — нам пора.
— Погоди, — прищурилась она, глядя, как я одеваюсь. — С ней-то что делать? — Кивнула на тётку. — Оставить без мозгов? — Так поступила когда-то со своей матерью она сама.
Отомстить очень хотелось. Ахмед сказал бы, что всеобщий принцип «глаз за глаз» лишил бы зрения весь мир. Вот почему, добавила бы Шазад, лучше выбивать сразу оба.
— Тебе самой после этого стало лучше? — спросила я. Всерьёз, без иронии, мне и правда очень хотелось знать. Освободит ли меня несчастье тётки от гнева на неё, кипящего в груди? — Помогло успокоиться тогда… с матерью?
Золотокожая отвернулась.
— Ладно, пошли.
Глава 46
Пробираться в сумерках по кривым и ухабистым улочкам Измана было непросто. К тому же мы очень спешили. Абдалы могли встретиться в любой момент, любой звук или движение впереди заставляли нырять в переулки, и каждый мой шаг отдавался болью в истерзанном теле.
Завернув за угол в очередной раз, Хала отшатнулась и толкнула меня в узкую щель между домами. Снаружи мелькнули блики лунного света на полированной бронзе — абдал прошёл так близко, что я могла коснуться его рукой. И сразу вновь тяжёлые шаги — только на этот раз за спиной!
Первым нашёлся Сэм — схватил нас за руки и дёрнул, торопливо бросив:
— Не дышите!
Я едва успела набрать в грудь воздуха и тут же с колотящимся сердцем ввалилась в чью-то чужую кухню, к счастью, пустую. Переведя дух и немного подождав, альб снова вытащил нас на улицу.
Как ни странно, к условленному перекрёстку мы поспели более-менее вовремя. С одной из крыш свисала, как и было обещано, длинная верёвочная лестница. Я стала по ней карабкаться, оставив Халу с Сэмом прятаться в тёмном переулке. Жинь подал мне руку, помогая подняться на крышу. Его палец задел один из тёткиных швов, и я зашипела от боли, которая без помощи Халы и без того терзала немилосердно.
— Стоит оставить тебя на миг, и уже возвращаешься раненная! — сердито воскликнул Жинь, и я испуганно зажала ему рот, шепнув:
— Не льсти себе, я такая возвращалась и с тобой. — Рассказывать про тётку пока не хотелось.
Мы растянулись у самой кромки крыши, и он передал мне ружьё. Как раз вовремя — внизу из-за угла показался абдал. Стук его шагов прокатился по пустым улицами гулким эхом, а следом послышался грохот колёс по булыжной мостовой и новые шаги, уже человеческие. За абдалом следовала тюремная карета в сопровождении полудюжины стражников.
«Слово в бронзе — сердце истукана. В правой пятке, где никто не догадается его искать. Нам догадываться не придётся, знаем заранее».
Ещё шаг. Другой.
Ещё пара шагов.
Глубоко вдохнув, я прищурилась, вглядываясь во тьму поверх прицела в ожидании металлического отблеска в лунном сиянии.
В окне напротив шевельнулась занавеска, на миг озарив булыжники желтоватым светом масляной лампы.
Этого мне хватило. Палец нажал на спуск.
Меткий выстрел оторвал край бронзовой пластины, прикрывавшей пятку абдала, и отогнул её. Я чуть не рассмеялась от радости. «Спасибо Всевышнему, что сделал металлы такими мягкими!»
Охранники вокруг кареты озирались в поисках стрелявшего, держа оружие на изготовку, но меня они заботили мало. Рядом загрохотало ружьё Жиня, и тут же сквозь иллюзию, наброшенную Далилой, проступила подобно ангелу возмездия грозная фигура Шазад с двумя мечами в руках.
Я выстрелила во второй раз, затем в третий, выбивая хрупкую глиняную плоть. Наконец под глиной тускло блеснул металл.
«Вот оно! Слово! То самое, что дарит жизнь могучему абдалу».
Солдат внизу прицелился в меня, но тут же упал замертво, сражённый пулей Жиня. Я ощущала себя словно в прежние времена, ещё до Ильяза. Мы трое против всего мира! Простая романтика восстания, когда каждый маленький успех казался победой в войне.
Следующая моя пуля ударила точно.
Когда гибнут смертные, они, как правило, падают на землю, как те солдаты, что теперь валялись на булыжной мостовой. Вместо этого абдал просто остановился, застыл на месте, словно я в бытность во дворце, получив приказ султана.
На улице повисла мёртвая тишина.
Спустившись по верёвочной лестнице следом за Жинем, я с опаской приблизилась к замершему глиняному истукану, каждый миг ожидая, что он вновь оживёт. Заводные игрушки, что мастерила в гареме Лейла, выглядели совсем иначе. То, что я видела перед собой, казалось таким же творением джиннов, как я сама.
Замок на задней дверце тюремной кареты разлетелся от выстрела, и я обернулась, жестом останавливая Шазад и Жиня. Рахим спас мне жизнь, и теперь мне следовало ответить тем же.
Пол кареты качнулся на рессорах у меня под ногами. Рахим сидел с мешком на голове. Когда я стащила мешок, пленник дёрнулся, словно собираясь драться несмотря на связанные руки, но тут же замер, узнав меня.
— Что случилось? — прохрипел он, кашляя, едва я вытащила кляп.
— Догадайся с трёх раз, — фыркнула Шазад, стоя за моей спиной и глядя, как я разрезаю верёвки. — Тебя освободили. Что, не похоже? Добыл нам армию, теперь веди её в бой.
Освобождённый пленник растерянно оглядел нашу пёструю компанию. Рядом с прекрасной воительницей — незнакомый пока брат-принц с сичаньскими чертами лица. Фальшивый Синеглазый Бандит явно альбийского вида. Демджи с окрашенными в чёрный цвет алыми волосами застенчиво поигрывает иллюзорным цветком, а с ней ещё одна демджи, которая никак не скрывает свою золотую кожу… Мне не нужно было гадать, что думает Рахим, сама была на его месте почти год назад. В конце концов его недоверчивый взгляд обратился на меня.
— Добро пожаловать в ряды мятежников! — усмехнулась я. — Привыкай.
Не теряя времени, мы поспешили назад по тёмным и опустевшим улицам Измана. Абдалов, судя по всему, никак не встревожил шум стрельбы, и они продолжали патрулировать квартал за кварталом всё в том же предсказуемом ритме. Тем не менее становиться движущейся мишенью не слишком хотелось.
