Подземная война - Орлов Алекс (прочитать книгу .txt) 📗
Они были очарованы доступностью такого человека, как Кудеяр.
– Так, с кем я имею дело? – спросил он когда все заняли свои места.
– Я Криклый, с Вонючкина тупика, – снова представился Криклый.
– А я – Лопата. Меня многие знают, – представился Лопата, слегка смущенный из-за теплого приема.
– Слышал про тебя, Лопата.
– Я – Коржик. Я по булочным работаю, черствяк тырю, свежие булки торгаши ближе к себе ставят, а потому черствяк взять проще.
– Знаю тебя, Коржик, – кивнул Кудеяр.
– А я Записной, я шрикер, Кудеяр.
– Записной? Никогда не слышал, – качнул головой авторитет.
– Ну как же! Небось слышал, как на день города человек в дерьмо свалился?
– Не только слышал, но и видел.
– Так это был я! – обрадованно воскликнул Записной. – Я ж кошелек тиснул у начальника городской стражи, а они меня почти за руку схватили! Бежать было некуда, а тут эта яма… Я подумал – оттуда точно доставать не станут!
– И не ошибся, – кивнул Кудеяр и улыбнулся. – Молодец, башковитый. А кошель утопил?
– Нет! Хотел утопить, если б тянуть взялись, но они носы позажимали да ушли. Тут я сам выбрался, а потом в пруд побежал, да до вечера и просидел, пока запах не выветрился. А в кошеле было пять золотых.
– Хорошо взял.
– Дык, за такое можно и в дерьме искупаться.
Все сдержанно посмеяться, глядя на реакцию Кудеяра. Похоже, что пока он их мочить не собирался.
– Ладно, люди добрые – чего явились?
– Явились потому, Кудеяр, что один расфуфыренный фраер нанял нас на дело, да не сказал, с кем будем нос к носу толковню вести, – сказал Криклый.
– То есть?
– Значит так. Чикур нашел нас троих и сказал, что расфуфыренный фраер с золотишком в кармане, хочет нас нанять, чтобы какого-то пустого человечишку в канаву закатать.
– Ну?
– А то, что это оказался не пустой человечишко, а какой-то, просто, дракон туды его в локоть!
– Это как же? – не понял Кудеяр.
– Давай тебе Лопата расскажет, он там и пострадал своей мордой.
– Если Лопата пострадал – ты чего вписываешься?
– А я его дружняк не разлей вода, Кудеяр. Он человек скромный, никогда лишнего не попросит, не то что штыкари. Он молчит и все. А я говорю – идем к Кудеяру, он рассудит. Если скажет в болото затянуть, так и сделаем. А если скажет за правду воровскую объявить – тут мы согласны. Тут и мы сами встрянем.
– Так, ты значит, его дружняк, а пострадал от беспредела Лопата.
Лопата кивнул, а Криклый сказал:
– Так точно.
– Ладно, Лопата, чего там было?
– Ну так это… – Лопата говорить был не мастак и перемеживал слова длинными паузами, во время которых он честно думал. – Ну так это… ну… Пошли мы на дело, фраера прибрать… Это самое… А там, это – темно…
– Ты давай сразу к беспределу, – подтолкнул его Криклый.
– Ну, это… Тесаки достали, обступили… А он – раз!.. Вжик-вжик и ливер на мостовой. Мне только в морду заехал раза два, только и все дела. Вот и все. Я, это самое… Ну я вскочил, когда очнулся… Гляжу – темно, братва холодная лежит, Чикура нету. А я знаю, что Чикур сказал – на пруду размен будет… Ну это… Ломанулся на пруд, а там у мосточка Чикур лежит, глаза закатил и брюхо распорото.
– Это с ним так фраер расфуфыренный рассчитался, – вставил свое мнение Криклый.
Наступила тишина. Гости внимательно следили за Кудеяром, а он молчал погрузившись в свои мысли.
– А знаете, братва, я ведь этого фраера расфуфыренного видел.
– Да ну? – не удержался Криклый.
– Видел. И не где-нибудь, а в этой самой зале. Он приходил сюда человека нужного искать, показал деньги, а я ему Чикура и сосватал! О-хо-хо!
Кудеяр покачал головой и Момля тотчас метнулся на кухню, а затем поставил перед хозяином шкалик с чистой, как слеза, перегонкой и маринованным огурчиком.
Кудеяр дернул шкалик, закусил и выдохнул.
– Вот что я скажу братва… – он сделал Момле какой-то знак, после чего тот снова убежал. – Это дело мы фраеру расфуфыренному так не спустим, хотя чую я будет нам за это по всему городу шухер.
– Мы много шухеров повидали! – сказал Криклый.
– Это – да. А потому мы в деле…
Прибежал Момля и положил перед хозяином кошель. Тот подвинул его Криклому и сказал:
– Вот тебе кошель серебра, Криклый. Ты, походу, здесь самый шустрый. Собери шоблу и давайте по следам расфуфыренного. Нужно будет больше, еще дам, но расфуфыренный должен быть в канаве.
Сказав это, Кудеяр поднялся и вышел из зала. Гостям тоже ничего не оставалось, как покинуть заведения и пришли в себя они только снова оказавшись возле крыльца.
Громыхнула закрытая Момлей двери, воры огляделись и посмотрели друг на друга.
– Ну и бучу ты затеял, Криклый, – со вздохом произнес Записной.
– Да уж да, – кивнул Коржик.
– Так это… – Криклый, казалось, тоже не вполне понимал, что теперь делать. Потом открыл кошель и посчитав серебро, затянул шнурок и сунул кошель за пояс.
– Так, это самое, братва! Идем набирать лошадей и вперед!
– А ты понимаешь, что нам теперь обратного ходя нету, если расфуфыренного не закатаем? – спросил Лопата.
– Понимаю. Только делать нечего, теперь только вперед.
Это был второй вечер с кавалеристами, где баба Зена блеснула своими талантами. Даже в отсутствии привычной печки, она при помощи повара и пары подручных солдат, сумела испечь пироги, приготовив их в печке сложенной из найденных на обочине кирпичей.
Начинку делали солдаты – из собранного на обочине щавеля и украденных в деревне гусиных яиц. Коровье масло имелось с запасом, а потому получилось очень вкусно – Зена даже сама не помнила, когда ее пироги выходили такими хорошими.
Кирасиры были счастливы, вновь и вновь подходя за добавкой.
Ван Гульц, Рубенс и даже Винзель – также приходили дважды, хотя Винзель, получая пирог в первый раз и обронил что-то вроде – пироги это еда простолюдинов.
Появившись во второй раз, он перевел свои слова в шутку, но эту фальшь заметила не только Зена, но и ее помощники – повар и пара солдат.
– А вить он сволочь, матушка, – сказал один из кавалеристов. Но Зена подала ему взбитый из сахара и ягод можжевельника сироп и велела попробовать. Она предпочитала, ни с кем не делиться своими мнениями. Тем более, что в кавалерии она служила только вторые сутки.
Между тем, вскоре после ужина в расположение полусотни прискакал какой-то городской стражник и сообщил, что у какой-то деревни замечен вражеских отряд – то ли воры, то ли ингландцы.
Ван Гульц, как старший, тот час нарядил группу из десяти всадников и вместе с Рубенсом умчался на вызов. Винзель остался, сославшись на недомогание в животе и Зена внимательно за ним следила.
Она заметила, что офицер перестал хвататься за живот, едва группа ван Гульца ускакала в темноту.
Оставив стряпчие приготовления помощникам, Зена ушла продолжила следить за Винзелем.
По всему выходило, что он готовился к схватке – проверял меч и кинжал, достал из седельной сумки арбалет. Затем сложил все это в мешок, закинул его за спину и стараясь быть незаметным, ушел со стоянки кирасиров, пользуясь близостью кустарника.
Зена, также незаметно для других, скользнула следом, на ходу снимая передник и засовывая за пояс. С собой у нее был только небольшой кинжал, который она прятала за коротким сапогом.
Винзель не понравился ей с самого начала, впрочем и она ему тоже, это Зена сразу заметила. Однако, она не подавала виду и улыбалась ему, как и остальным, предлагая горячие пироги.
Для себя Зена решили, что будет наблюдать за этим офицером, хотя ей это было и ни к чему, ведь она воспользовалась местом стряпухи, чтобы получать больше информации. Ван Гульц был не простым военным, Зена разобралась в этом еще в момент знакомства и теперь, когда она стала свидетельницей прибытия к нему многочисленных курьеров, ее убежденность в правильности решения только укрепилась.
