Восходящая тень - Джордан Роберт (чтение книг .TXT) 📗
Шут гороховый. Одно слово — кузнец! А уж эта змея подколодная. Еще и нос задирает, коза безрогая!
Фэйли сама не понимала, куда идет, пока неожиданно не приметила в отдалении Берелейн, шествовавшую скользящей походкой, в одеянии, открывавшем куда больше, чем скрывавшем. Все ее движения были рассчитаны на то, чтобы привлекать взгляды мужчин. Не успев понять, что делает, Фэйли обогнала Берелейн и преградила ей путь.
— Перрин Айбара — мой, — выпалила она. — Держись от него подальше со своими улыбочками!
Произнеся это, Фэйли покраснела до корней волос. Надо же было такое ляпнуть. Не хватало еще, чтобы она, словно простая деревенская девчонка, ввязалась в драку из-за этого олуха.
Берелейн холодно приподняла бровь:
— Твой, говоришь? Что-то я не заметила на нем ошейника. У вас, служанок, или кто ты там — фермерская дочка? — вечно что-то странное на уме…
— Кто служанка?.. Я?!.. — Фэйли прикусила язык, сдерживая рвавшуюся с него брань. Тоже мне, важная птица — Первенствующая в Майене! Да весь ее Майен меньше иного салдэйского поместья. При Салдэйском дворе ее бы на смех подняли. Хотелось бы посмотреть, как бы она стала читать стихи во время соколиной охоты. А смогла бы она, весь день проведя в седле, за полночь играть на битерне, обсуждая заодно, как отражать набеги троллоков? Она думает, что знает, как обходиться с мужчинами. А известен ей язык вееров? Известно ли ей, как дать мужчине знать о своих мыслях и чувствах, желаниях, о том, подойти ли тому или остаться рядом, одним лишь движением запястья, легким взмахом кружевного веера… Осияй меня Свет! — опомнилась Фэйли. О чем это я? Сама же поклялась никогда в жизни больше не брать в руки веера! Но в Салдэйе умели обращаться не только с веерами. Неожиданно Фэйли поняла, что в руке у нее нож, а по салдэйским обычаям нож стоит вытаскивать лишь в том случае, если собираешься им воспользоваться.
— Мы, салдэйские простолюдинки, умеем окорачивать распутниц, сманивающих чужих парней. Если ты сейчас же не поклянешься оставить Перрина в покое, я обрею тебя наголо, голова будет как яйцо. Может, тогда ты и приглянешься какому-нибудь птичнику!
Неуловимым движением Берелейн схватила Фэйли за запястье. Не успев понять, что случилось, та взлетела на воздух и грохнулась на пол с такой силой, что не могла и вздохнуть.
— Такой обычай у нас в Майене, — промолвила Берелейн, с улыбкой поглаживая лезвие выхваченного из руки Фэйли ножа. — Тир частенько подсылает к нам наемных убийц, а стража не всегда под рукой. Я презираю твои потуги, деревенщина, а потому поступлю вот так. Твоего кузнеца я заберу себе, и он останется у меня вместо собачонки до тех пор, пока не надоест. Даю тебе в том огирскую клятву. Он ведь и впрямь недурен. Такие плечи, ручищи, не говоря уж о глазах. Малость неотесанный, конечно, но думаю, это можно исправить. Мои придворные научат его одеваться и посоветуют сбрить эту дурацкую бороду. Куда бы он ни отправился, я найду его и заполучу. Ну а когда он мне наскучит, можешь забрать его себе. Если, конечно, ты к тому времени еще будешь его интересовать.
Фэйли удалось наконец набрать в легкие воздуха; поднявшись на ноги, она выхватила второй нож.
— Сейчас я сдеру с тебя то, что ты считаешь одеждой, отволоку к нему и заставлю в его присутствии признаться в своем бесстыдстве!
Выкрикивая эти слова, Фэйли думала: О Свет! Что же я делаю, ведь я и впрямь говорю и веду себя как последняя деревенщина! Хуже всего было то, что она действительно собиралась претворить свою угрозу в жизнь.
Берелейн сложила ладони веером, приготовившись отразить нападение. Судя по всему, она намеревалась драться голыми руками, а не отобранным у Фэйли ножом. Осторожно, мягко ступая, на цыпочках Фэйли скользнула ей навстречу.
И в этот момент между девушками неожиданно вырос Руарк и вырвал у обеих ножи — те и опомниться не успели.
— Вам что, мало той крови, что пролилась сегодня вечером? — сурово промолвил он. — Вот уж от кого я не ждал драки, так это от вас.
Фэйли оторопела, но только на миг. Развернувшись всем корпусом, она нанесла удар кулаком, метя Руарку под ребра. Такой удар сбил бы с ног и самого сильного мужчину. Однако айилец, даже не взглянув в ее сторону, перехватил руку Фэйли и, вывернув, прижал к ее же бедру. Неожиданно для себя Фэйли обнаружила, что не в силах пошевелиться. Оставалось лишь надеяться, что Руарк не вывернул ей руку из сустава. Как будто ничего не случилось, айилец обратился к Берелейн:
— Сейчас ты отправишься в свои покои и не высунешь оттуда носа, покуда солнце не поднимется над горизонтом. А я прослежу, чтобы тебе не приносили никакой снеди. Авось, малость поголодав, ты смекнешь, что сейчас не время и не место для свар.
Берелейн гордо подняла голову:
— Я — Первенствующая в Майене. Ты не смеешь говорить со мной таким тоном.
— Отправляйся в свои покои. И сейчас же, — спокойно повторил Руарк.
Фэйли тем временем решила, что, пожалуй, сумеет ударить его ногой, но видимо, даже мысль об этом заставила ее слегка напрячься, что не укрылось от Руарка. Он чуть-чуть повернул ей запястье, и девушке пришлось привстать на цыпочки.
Айилец между тем продолжал говорить с Берелейн:
— А если откажешься, придется повторить наш предыдущий разговор. Прямо здесь. Берелейн то краснела, то бледнела.
— Ладно, — проговорила она наконец дрожащими губами, — если ты настаиваешь, я, возможно…
— Не собираюсь с тобой спорить, — отрезал Руарк, — считаю до трех — и чтоб я тебя больше не видел, не то… Раз…
Охнув, Берелейн подхватила юбку и пустилась наутек. Но даже удирая, она ухитрялась покачивать бедрами.
Фэйли с изумлением воззрилась ей вслед. Такое зрелище стоило вывернутой руки. Руарк тоже следил за Первенствующей. На губах его играла легкая усмешка.
— Ты что, собираешься держать меня здесь всю ночь? — спросила Фэйли.
Руарк отпустил ее руку, а оба отобранных ножа заткнул себе за пояс.
— Это мои ножи! — запротестовала девушка.
— Я забираю их у тебя в наказание, — пояснил айилец. — Берелейн придется сидеть взаперти, как нашкодившей девчонке, а ты лишишься ножей. Считай, что легко отделалась, я ведь знаю, что у тебя и другие есть. А будешь спорить, я и те заберу. Пока я здесь, никаких драк в Твердыне не будет.
Фэйли возмущенно уставилась на него, но промолчала. Она поняла, что Руарк слов на ветер не бросает. Остаться вовсе без ножей ей не хотелось — они были сделаны настоящим мастером, специально для нее, как раз по руке.
— А что ты имел в виду, когда напомнил ей о предыдущем разговоре? — спросила Фэйли. — То-то я удивилась, когда она припустила во всю прыть.
— Это касается только ее и меня. А тебе я вот что скажу: не задирай ее больше. Сдается мне, не она затеяла эту стычку. Она, знаешь ли, не носит ножей. А вздумаете драться — обе отправитесь вывозить отбросы. Здесь, в Тире, кое-какие задиры вздумали было не считаться с моим запретом на поединки, но запах нечистот живо их образумил. Надеюсь, тебя не придется учить уму-разуму таким же образом.
Фэйли дождалась его ухода и лишь тогда ощупала ноющее плечо. Руарк напомнил ей отца. Тот, конечно, не выворачивал ей руки, но, как и Руарк, не давал спуску задирам и забиякам, независимо от их положения. И никому не удавалось застать его врасплох. Может, стоит подначить Берелейн на новую ссору — ради того, чтобы посмотреть, как Первенствующая в Майене, обливаясь потом, катит тачку с отбросами. Но Руарк обещал, что такое развлечение достанется обеим. И похоже, не передумает, ее отец тоже всегда держал свое слово.
А вот Берелейн… Что-то из сказанного ею тревожило Фэйли. Опуская клятва. Так говорили, когда хотели подчеркнуть нерушимость данного обещания. Огир никогда не нарушали своих обетов. Огир-клятвопреступник звучало бы так же нелепо, как отважный трус и мудрый глупец.
— Так ты задумала отобрать его у меня, курица безмозглая, — произнесла Фэйли вслух, — да к тому времени, когда ты увидишь его снова, если вообще увидишь, он станет моим навсегда. — Посмеиваясь и время от времени потирая плечо, Фэйли направилась к себе. На душе у нее полегчало.
