Горячий след - Верещагин Олег Николаевич (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
— Ну, если наш, то налейте ему! — со смехом крикнул какой-то мальчишка — стройненький, даже хрупкий, лохматый, но с глазами смелыми и гордыми, как со старого плаката.
— Ребята, не могу! — засмеялся Олег (ему почему-то было очень-очень хорошо), увидев, что к нему уже тянутся две или три крышки от фляжек, над которыми вился парок. — Я вас рад видеть всех, но не могу, я на минутку отошёл… я не один тут…
— Выручил?! — Марат хлопнул Олега между лопаток. — Молоток!
— Не всех ещё, код 5 остался, — подчиняясь сильному, но дружеском давлению на плечи, Олег сел, скрестив ноги. Принял одну из крышек — там оказался травяной чай. Вокруг костра стихло; Марат, начавший было садиться, выпрямился:
— Код 5? — переспросил он. Олег кивнул. — А мы как раз туда…
— Туда?! — Олег заморгал. Марат ничего не ответил, о чём-то задумался, а плечистый крепыш, обнимавший приклад пулемёта неизвестно Олегу марки, пояснил с недобрым смешком:
— Ленниадскую империю зажали, уррвы своих с побережья Сантокада эвакуируют, а баргайцы их транспорты топят. С пацанвой и бабами.
— Ну мы и решили малость помочь империалистам, — весело сказал другой пацан, прокрутив на пальце воронёный револьвер Нагана. — Ихнее дело правое, как ни крути. А баргайцы — нелюди, чтоб их…
— Ленниадская империя… — что-то смутно забрезжило в мозгу Олега. — А! Это такие… на волков похожие?
— Похожие, — кивнул пулемётчик. — Внешне. А баргайцы — люди, зря Стёпка трендит. Только люди они тоже… внешне.
— Ничего, — послышался ещё чей-то голос, — соединимся со Станацем, старшие подвалят, нажмём — только лимфа брызнет.
Вокруг засмеялись. Олег удивлённо-радостно осмотрелся и непосредственно спросил:
— А вы что, вы все… мёртвые? В смысле — это, убитые…
Ответом был искренний, дружный хохот — даже Марат смеялся. И спросил первым:
— А с чего ты так решил?
— Ну… вы же пионеры… — Олег смутился. — А их у нас давно нет…
— А ты что, не понял, что на коде 1 свет клином не сошёлся? Ну тупой ты, парень, — дерзко заявил лохматый. А Степка, убирая револьвер, пояснил:
— Да нет, не все… мёртвые… — кто-то прыснул, словно его насмешила сама мысль о смерти. — Пионеры — да, все. Только мы из разных миров. Из пяти, кажется. И я, например, пионер с десяти лет. Принимали около Золотых Ворот стольного града Владимира. Сам Великий Князь галстук повязывал! — гордо добавил он.
— А меня — в Москве, на Красной Площади, около сталинского Мавзолея! — крикнул кто-то.
— А меня не успели, — сказал крепыш. — В смысле — там, дома не успели. Я оторва был… Я погиб, когда турецкие десантники пытались взять Одессу. В
169.
новогоднюю ночь 1993-го… Спрыгнул с мола в один их катер с гранатами в руках… — он помолчал и добавил: — Это потом уже ребята тут приняли…
— Ладно! — Марат хлопнул себя по коленям. — Славик, мясо-то готово?
Ещё один мальчишка, потыкав невесть откуда вынутым длинным ножом в тушку какой-то косули-не косули, непонятно как оказавшуюся над огнём, кивнул:
— Поджарилась.
— Ну и разрезай, — Марат улыбнулся Олегу. — Хороший ты парень… Степан тебе потом про пятый код расскажет, я сам там не был пока. А сейчас — давайте-ка закусим.
Появился большущий круглый каравай. Хлеб положили на разостланное полотенце, кто-то финским ножом нарезал его на большущие ломти и стал раздавать их по кругу, шлёпая на каждый почти такой же ломоть жареного мяса. Все разом принялись молотить челюстями, перебрасываясь шутками и подколками.
— Значит, идёте воевать? — спросил Олег тихонько. Марат пожал плечами — на нём, как только сейчас заметил Олег, был лёгкий маскхалат поверх рубахи и штанов:
— Си вис пацэм, пара бэллум…(1.) — и добавил насмешливо в ответ на недоумённый взгляд Олега: — Хочешь спросить, откуда такой сельский валенок знает латынь? — Олег машинально кивнул. Марат засмеялся: — Да я её и не знаю. Просто пистолет такой есть — парабеллум, фрицевский.
— Знаю, — кивнул Олег.
— Ну вот. Я ещё там спросил у нашего комиссара, почему такое название. Он и сказал, что это из пословицы. Хорошее вообще-то название для пистолета, — и он продемонстрировал именно парабеллум. — А так он люгер(2.).
— Во, прошлый раз у тебя не было, — вспомнил Олег. Марат неожиданно смутился:
— Да-а… Я и тогда его хотел. Но не получилось. У меня был "зауэр", старый… — Марат о чём-то задумался. Олег не торопил его. Странное и приятное чувство посетило его: он ощущал себя с Маратом на равных. Ну — почти на равных. Не как в прошлый раз. Теперь и он знал, как это — когда стреляют в тебя и стреляешь ты, когда рискуешь, когда отвечаешь за других…
Когда живёшь. И даже когда готовишься умереть.
— Я познакомился тут — ну, тут, на Дороге — с одним фрицем. С гитлерюгендом…
— С кем? — Олег осекся, потому что вспомнил(3.). — А… а он-то что тут делает?!
— Что-что… — Марат грустно улыбнулся. — Погиб. Где-то на западе, не против нас… Оборонял какой-то город, а потом взял и… в общем, с гранатами — под "шерман". Это танк такой американский… Он хотел… — Марат поморщился. — Хотел раненых давить. Там они лежали, под стеной… Ну и этот Лотар… это его зовут так — прямо под гусеницы… Я, когда его первый раз встретил — давно уже — цоп за автомат! — Марат удивлённо засмеялся. — И он тоже… Стоим. Вечер.
_________________________________________________________________________________________________________1. Хочешь мира — готовься к войне (лат.). 2. ПАРАБЕЛЛУМ — полуавтоматический восьмизарядный 9-миллиметровый пистолет немецкого конструктора Георга Люгера. Отсюда и два названия, каждое из которых является правильным.
3. ГИТЛЕРЮГЕНД — нацистская молодежная организация в Германии в 1926-45. В неё входили дети и подростки 10–16 лет. Прошу моих читателей не спешить обвинять меня в симпатиях к гитлеровцам! Изучение данной темы привело меня к твёрдому убеждению, что эта организация оказалась буквально спасительной для многих немецких мальчишек, уведя их из подворотен, с улицы, из сомнительных компаний (всё это было так же характерно для Германии 20-х годов ХХ века, как и для нынешней Российской Федерации!), дав им смысл жизни. Гитлерюгенд так же давал своим членам бесплатную и разностороннюю подготовку — военную, спортивную, культурную. Подавляющее большинство его членов — и мальчишек и взрослых инструкторов — были честными, мужественными, справедливыми людьми, искренне уверенными в том, что служат своей Родине. В конце войны члены гитлерюгенда (младшим из которых было 12 лет!) массово вступали в ополчение-фольксштурм и тысячами гибли, пытаясь остановить натиск наших войск и варварских орд англо-американцев. Многие из них совершили подвиги, достойные встать в один ряд с подвигами наших пионеров-героев. К сожалению, эти подвиги остались почти никому неизвестными. У меня же мужество этих немецких мальчишек вызывает искреннее и глубокое уважение…
170.
Ковыль. Пахнет… как на сеновале у нас. В животы друг другу целимся. Так привычно… А у него глаза — зелёные с карими крапинками. Я раньше никогда ни у кого из них глаз не видел. Даже когда они… — Марат с усилием продолжил: — Даже когда они подошли вплотную. Тогда. Чёрные дыры…
— И? — тихо спросил Олег. Он держал в руке недоеденный "бутерброд".
— И я не стал стрелять, — сказал Марат. — Опустил оружие. Думал — он полоснёт. А он заморгал так — хлоп-хлоп-хлоп, смешно — и тоже опустил… Ну и мы с тех пор вроде как подружились. Редко видимся, он по другим местам ходит. А тут, в прошлый раз, я как раз его ждал. Когда с тобой увиделся. Он принёс парабеллум и подарил. Вот… — Марат пожал плечами и тихо добавил: — Мою маму повесили фашисты. В сорок первом… Может быть, вешал его брат. Или его отец. Я понимаю это. Но… — и он покачал головой.
Олег положил руку ему на плечо:
— Знаешь, что я думаю? — спросил он. Марат поднял подбородок. — Что ты прав. Что ты всегда будешь прав. У тебя слишком большая правота, чтобы она оказалась чушью.
