Каменное эхо - Имранов Андрей Вадимович (чтение книг txt) 📗
На ноге чувствовался довольно весомый груз, невозможно было не обращать на него внимания и отделаться от желания немедленно его скинуть. Я осмотрелся по сторонам. Мы летели по ущелью примерно на половине его глубины в ту же сторону, куда я двигался в прошлый раз — то есть прочь из гор. Это меня устраивало. Хотя не помешало бы набрать высоты и осмотреться — вдруг найдется путь короче. Я же летаю, к чему мне петлять вместе с ущельем? Я-орлица попробовал махать крыльями, и это оказалось на удивление тяжелой работой. Ну, примерно как если бы я поднимался в гору, нагруженный мешком песка с себя весом. Ну ладно, не с себя — с половину себя. Но все равно тяжко — я буквально раз двадцать махнул крыльями и уже порядком измотался, а поднялся всего-то чуть-чуть. А уж как меня раздражал лишний груз на ноге, как — словами не передать. Глядя на порхающих птичек, я никогда не задумывался о том, трудно ли им махать крыльями. Неужели им всегда так тяжело приходится? И как же мне выше гор взлететь? Неужели это из-за меня? Неужели птица не сможет меня поднять?
Пока я-человек предавался поиску ответов на эти вопросы, я-орлица шевельнул крыльями и направился к ближайшему освещенному склону. Я-человек удивился, но вмешиваться не стал. И правильно сделал, потому что воздух вокруг вдруг забурлил и потащил меня вверх. Я-человек впал в растерянность, а я-орлица привычным движением встал в широкую спираль и начал стремительно набирать высоту. А, понятно. Я вспомнил лекции по метеорологии и погодным заклятиям. Прогретый воздух поднимается вверх и образует облака. Никогда бы не подумал, что это явление можно использовать таким образом и что это умеют делать птицы. Здорово, однако.
Мы расслабились и принялись глядеть по сторонам. Ущелье уже осталось далеко внизу. В закатную сторону, сколько хватало глаз, тянулись горы, а на востоке виднелась большая зеленая проплешина — надо думать, та самая долина, населенная вредными волосатыми горбунами, а после нее горы заканчивались. Ну что же, полетим туда. Я-орлица восторженно заклекотал и направился в сторону равнины. На выходе из восходящего потока нас неслабо так тряхнуло, я-человек чуть не расстался с содержимым своего желудка, а я-орлица — расстался с парочкой перьев. Оба здорово перепугались, причем я так и не понял, кто больше испугался: я-орлица, что сейчас выроню себя-человека, или я-человек, что сейчас не удержусь. Пожалуй, не стоит затягивать эту поездочку, а то у меня мозги на две половинки разъедутся.
Все же лететь — совсем не то, что идти пешком. В прошлый раз я потратил на этот путь трое суток, а тут — солнце еще до зенита не дошло, я уже вылетал из гор. Почти сразу же за ними раскинулось сверкающее зеркало соленого озера. Оно было действительно громадным — даже с орлиным зрением я не смог разглядеть противоположной его стороны. Впрочем, возможно, берег там и был, но из-за сверкающей кромки и поднимающихся над озером испарений заметить его было непросто. Я пролетел вдоль гор до того места, где озеро начало отступать в степь, но по прошлому своему пути лететь не стал, потому что, как только я направился к соленому озеру, в голове возникла четкая мысль, если не сказать — образ, что лететь туда не стоит: место гиблое и еды нет. «А где есть?» — тут же заинтересовался я и получил довольно узнаваемую картинку горной долины, самого ущелья и холмов у подножия хребта. Ладно, полетим к холмам.
При мысли о еде в голове появились образы каких-то рогатых животных, похожих на баранов, а также всякая живописная гниющая дохлятина (а я почему-то думал, что такая благородная птица только свежатину ест). Я попробовал еще расширить контакт и представил себе образ волосатого горбуна — сработало. Тут же стало ясно, что они невкусные, но с голодухи можно и на них поохотиться. Только они осторожные и на открытой местности не задерживаются. Я представил гигантскую корову и получил ответ, что дичь эта хорошая, но взрослую корову поднять не получится, только теленка. И брать его следует, только когда стадо пасется в поле, порядком рассеявшись, а то коровы мигом сбегутся и закроют теленка. Воодушевленный успехом, я принялся представлять людей, но безуспешно — образ человека вызывал у орлицы только недоумение. Я задумался. Если она никогда не видела человека, то насколько же далеко от населенных мест могут находиться эти горы? Какие я знаю горные массивы? Серые Горы… ну, это не они, козе ясно. Горный Харетдал… тоже не то. Вот Великим Эгенским барьером эти горы запросто могут быть, в южных его частях полно слабозаселенных мест.
Я задумался, вспоминая карту Эгена — соленое озеро казалось достаточно крупным, чтобы быть изображенным на карте. Но вроде ничего такого я не видел. Пожалуй, я и не в Эгене. Не занесло же меня на другую сторону Таора? Если подо мной хребет Сегем-нур, то… то у меня проблемы. Но это вряд ли, все же пробить портал на другую сторону планеты, да еще и в место, заблокированное Полем Тишины… Не то чтобы это было не по силам моему учителю (бывшему, я надеюсь), но он наверняка бы подобрался поближе — зачем ему силы зря тратить?
Но тут мои мысли приняли другое направление. А с чего я взял, что я вообще на Таоре? С Урсая станется обустроить себе гнездышко вообще хоть на другой планете, хоть на другом плане реальности. Что с того, что на текущем уровне развития магии, науки и техники это не представляется возможным? Мало ли с какими пришлось мне столкнуться явлениями, которые до этого тоже не представлялись возможными. Шихарова плешь! Почему эта мысль не пришла мне в голову раньше? Проверить, нахожусь ли я на Таоре, не так уж сложно, но для этого надо твердо стоять на земле и иметь свободные руки. И полчасика времени. А это означало, что мне придется отпустить своего «перевозчика». Проклятье! Ну почему я не подумал об этом раньше? А вдруг я вообще единственный человек в этом мире? Тогда бегство не имеет никакого смысла, и, значит, я совершил ужасную ошибку. Повернуть назад? А разгромленная сокровищница? Вернуть все, как было, я все равно не смогу, а единственный способ получить прощение — убедить его, что я действовал на пользу себе (или на то, что считаю пользой) максимально разумным способом. И как его, спрашивается, в этом убедить, если я допустил такую шикарную глупость, что задумался о принципиальной возможности своего бегства только после его осуществления? А если я зря паникую и подо мной просто малоизученная часть Таора? Может, все-таки сесть и разобраться?
Орлица забеспокоилась — ее разум находился с моим в тесной ментальной связи, и моя неуверенность потихоньку передалась и ей. Подобное состояние было орлице совершенно не присуще — если ей хотелось кушать, она охотилась, если ей хотелось отдыхать, она садилась и отдыхала. Всяческие метания были ей несвойственны и сильно ее раздражали. Пожалуй, впервые за весь полет я почувствовал со стороны своего «летучего коня» явное недовольство наездником. А еще я почувствовал, что если сильно орлицу достану, то избавиться от моего диктата она сможет без особого труда. Определенно, не стоило обманываться насчет собственного превосходства — я управлял орлицей только потому, что она мне это разрешала.
Я постарался успокоиться и мыслить логически. Во-первых, спускаться и выяснять, на Таоре ли я, — бессмысленно. Что бы ни выяснилось в результате, я все равно окажусь в заведомо худшем положении, чем сейчас. Таким образом, вариантов всего два — продолжать лететь в поисках людей или возвращаться в замок. Допустим, я на Таоре. Тогда возвращаться назад будет смертельной ошибкой — такого редкостного сплава глупости, недальновидности и невезения мне Урсай не простит. Если же я не на Таоре, то возвращение вовсе не гарантирует мне жизнь. Даже если допустить, что мой добрый учитель закроет глаза на мои безобразия, остается еще экзамен… Решено, летим дальше.
Мы долетели до холмов. Здесь природа тоже не отличалась особым разнообразием, но все же не была такой безжизненной, как у берегов соленого озера. Местами зеленели островки деревьев, сверкающими нитками поблескивали вытекающие из гор ручьи. Орлица наметанным взглядом приметила несколько коричневых фигурок на склонах холмов — она не прочь была перекусить. В голове у меня нарисовалась картинка, как моя птичка, сложив крылья и выставив когти, камнем падает с небес, и я постарался побыстрее перевести ее мысли на что-нибудь другое. Допустим, если я захочу пить. Легкое недоумение. Вон сколько ручьев, садись возле любого и пей. Лучше — повыше, взлетать удобнее будет. Нет, не то. Я представил широкую полноводную реку. Ага, есть такое — дальше, впереди. Как далеко? Достаточно далеко. А во-о-о-он тот козлик определенно напрашивается стать нашим обедом. Ну уж нет! Мы повернули и направились в степь наискосок от линии гор, причем повернуть было довольно сложно. Я ощутил себя неумелым всадником на строптивом коне, как оно, в сущности, и было. К счастью, орлица была незлопамятной — стоило холмам с пасущейся на них дичью скрыться вдали, как моя хищница поуспокоилась и перестала настаивать на немедленном обеде. Хотя она была не так уж не права — солнце уже перевалило за полдень. Интересно, вернулся ли Урсай?
