Имя для ведьмы - Первухина Надежда Валентиновна (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
Погорела конопля – ля-ля-ля.
Я с подружками гулять пойду,
Добра молодца себе найду!
– Какого еще «добра молодца»?! – возмутилась было я, но гадалка шикнула на меня и велела передать ей свечу. Я только протянула руку с огарком, как вдруг Наташа, не открывая глаз, молниеносно перехватила у меня свечку!
– Нельзя! – не своим голосом вскричала гадалка, но было поздно.
Наташа открыла глаза, и мы увидели, что зрачки в них серебряно-зеркальные. Зеркала отразили пламя свечи, и Наташа внезапно начала двоиться, троиться, умножая свои копии, которые выходили за черту защитного круга и превращались в скалящихся злобных чудовищ.
– Где я? – мертво спросила Наташа.
– Где, где, где? – глумливым хором подхватили ее двойники.
– Вика! – закричала баба Катя. – Держи настоящую! Не дай ей выйти за черту!
– А как я определю..
– Смотри быстрее!
И гадалка разбила одно яйцо над белым платком, покрывавшим чашу. Из яйца во все стороны на многочисленных Наталий брызнула ярко-алая кровь. Мороки тут же исчезли, шипя и воя, а я схватила за руку оставшуюся Наташу. Она посмотрела на меня бессмысленным, но все-таки человеческим взглядом, из ее глаз исчез зеркальный блеск… Неожиданно ее начало рвать, баба Катя едва успела подставить чашку с водой. И тут мы увидели, как изо рта Наташи в воду упала маленькая зеленая ящерица. Вода закипела, гадалка быстро накрыла чашку платком и пробормотала: «Чур нас, чур!» Я крепко держала Наташу за плечи, она дрожала и вдруг прошептала вполне осмысленно: «Мне плохо. Помогите».
– Усади ее на диван, – приказала мне баба Катя. – Дело идет на лад, тьфу, тьфу, кабы не сглазить!
Опять-таки из своей таинственной юбки гадалка извлекла пластиковый стаканчик, потерла его пальцем, пошептала и разбила в него второе яйцо. Обычное, с желтком и белком. Взболтала погасшим oгарком свечи и протянула мне.
– Дай ей, пусть выпьет залпом.
Наташа испуганно смотрела то на гадалку, то на меня.
– Пей, это лекарство! – сунула я ей стакан. Наташа повиновалась.
– Какая гадость! – поморщилась она. – Ой, как же у меня голова болит! Скажите, пожалуйста, милые дамы, кто вы такие и как я сюда попала?
Гадалка махнула рукой, и мы перешли на телепатическую связь.
– Баб Кать, что вы с нею сделали?
– Фу, темнота! Знаешь ведь, яйцо – символ жизни и очищения. С первым яйцом я из нее всю остатнюю нечисть изгнала и порчу наведенную. Со вторым – вернула разум. А третье яйцо возвращает память. Давай решать: будем возвращать ей память о том, как она буянила, бесновалась да непотребной тетке твоей служила, али нет?
– С точки зрения гуманизма мы не вправе.
– Засунь свой гуманизм знаешь куды!… А ежели с ней рецидив приключится и она опять бесноваться начнет?
– Ну, не знаю… А если ей память вернуть избирательно? Ну, что была в секте, одурачили ее там, и теперь она хочет выступить против этой самой секты.
– Хитро. Только для этого окромя памяти еще и гражданская совесть требуется. Или вообще какая-нибудь совесть. А по-моему, с совестью у твоей Наташки явная напряженка.
– Так давайте ей, того, стимулируем развитие данного чувства. Пусть все помнит и стыдится содеянного! Чтоб больше не повторять…
– Сложно это. Ну давай попробуем. Хотя это тоже идет вразрез с принципами этого самого твоего гуманизма.
– Наташенька, ты послушай нас внимательно, – улыбаясь как постригшийся в монахи аллигатор, заговорила баба Катя. – Ты тут не случайно. Злые люди на тебя плохую болезнь наслали, а мы вот сейчас тебя вылечим.
– Кто это – вы? – недоверчиво сощурилась Наташа. – Народные целители?
– Они самые, девонька… Ты рубашечку-то с себя сними, не стыдись, что нагая, окромя нас, тут нет никого, некому подсматривать. Вот так. А теперь возьми яичко правой рукой, смотри не разбей, да и поводи им по всему своему телу… Аккуратней, милая, это очень важная процедура.
Я только и могла, что наблюдать, как Наташа неумело, но старательно ведет куриным яйцом по своим плечам, животу, бедрам… Гадалка была права – это самый важный этап исцеления. Если яйцо разобьется, все пойдет прахом, к Наташе не только не вернется прежняя память, она и вновь обретенного разума лишится. Причем необратимо. Навсегда.
Но все прошло успешно. Гадалка осторожно приняла из рук Наташи яйцо и проговорила над ним: «Меж высоких хлебов затерялося, меж гремучих холмов закаталося, горе-горькое по свету шлялося, да Наталье оно не досталося!» Яйцо вспыхнуло в ее руках и развеялось белым дымом.
– Вот и все, – устало выдохнула баба Катя. – Сеанс окончен. Вика, ты подыщи Наталье какую-нибудь одежонку, не след ей голяком стоять…
– Вика? – Наташа внимательно уставилась на меня. – Почему мне кажется, будто я тебя знаю? Мы знакомы?
– Еще как, – кивнула я, радуясь тому, что все-таки память к Наташе вернулась избирательно.
– Странно… – Наташа оглядывала комнату Баронета, покуда я доставала из предусмотрительно прихваченного с собой баула кое-какие свои одежки. Благо у нас с Наташей размер почти одинаковый. – Вика, скажи, это ты меня сюда привела?
– Честно сказать, тебя доставила сюда милицейская бригада. Вот, примерь. По-моему, это платье тебе подойдет.
Наташа натянула платье, поискала глазами зеркало.
– Тебе идет, – успокоила ее я.
– Да? А по-моему, красный меня слегка полнит… Что?! Вика, ты сказала, что я попала сюда с милицией?!
Ох, елки-палки! И что же я сейчас должна сочинять, чтобы она не потеряла вновь обретенный разум?
– Наташа, видишь ли, тебя обнаружили на вокзале, без сознания, денег и документов. При тебе была только записка с адресом этой квартиры. Ну, тебя сюда и доставили, просто никакую. А мы, я и народный знахарь Катерина Измаиловна, по счастливому стечению обстоятельств, как раз тут занимаемся целительством, траволечением, ароматерапией; вот решили тебя тоже… исцелить заодно…
– Ага, – поддакнула народный знахарь Катерина Измаиловна.
– А разве я… была больна?
– О, ты находилась без сознания, была покрыта сплошными синяками, не реагировала на вопросы и даже, извини, ходила под себя…
– Боже, какой стыд, – залилась краской Наташа. – И вам пришлось со мной возиться… Что же все-таки со мной произошло?
– А ты припомни, поройся в памяти… – ласково посоветовала Катерина Измаиловна. – Кто ты есть, где живешь – это ты помнишь?
– Ну, – неуверенно начала бедная бывшая одержимая. – Зовут меня Наталья. Отчество мое – Андреевна. Фамилия моя – Гниденко. Живу я… Кажется, в Москве. Ой, а это какой город?
Мы сказали.
– Это же так далеко от Москвы, как я сюда попала? – схватилась за голову Наташа. Мы переглянулись.
– Внимание, у пациентки предшоковое состояние! Необходимы адекватные комментарии к происходящим событиям!
– Вик, хоть думай по-русски, а? Давай сочиняй чего-нибуды
– Ну что я сочиню?! Что она моя школьная подруга? Или соседка по общежитию?!
– Что угодно! Глянь, у нее уже глаза на конусе!
– Наташа, – откашлялась я. – Видишь ли, ты приехала ко мне в гости. Мы с тобой знакомы еще со студенческих времен… Только я, к сожалению, опоздала на вокзал из-за того, что трамвай сошел с рельсов (о, что я несу!), а на тебя там напали хулиганы… Но, к счастью, все обошлось…
– Да? – нахмурилась Наташа. – А я-то все думала, откуда я тебя помню… Значит, в институте вместе учились. Ой, какая голова пустая, я даже не помню, кем я работала!
Судя по рассказам твоего бывшего супруга, ты, милочка, вообще не знала, что такое восьмичасовой рабочий день. Придется подкорректировать твои воспоминания.
– Ты работаешь в библиотеке, она неподалеку от твоей московской квартиры находится. Ты замечательный специалист, осооенно по работе с детьми. Маленькие читатели так тебя любят! Ты сама мне об этом всегда рассказывала, я ведь тоже библиотекарь.