Похищенный трон - - (электронные книги бесплатно .TXT) 📗

Молодой Автократор вытянул руку и положил ее на плечо Шарбаразу:

— Тебе и твоим людям, Шарбараз, ничто не угрожает в Видессии; если я лгу, пусть Фос, великий и мудрый повелитель, бросит меня в лед на веки вечные. Как бы ни обернулось дело, я обещаю тебе особняк в городе Видесс, поместья в сельской местности и надлежащие жилища по всей империи для тех людей, что пришли сюда с тобой.

— Ты великодушен, — сказал Шарбараз, вновь не совсем от всего сердца. И опять Абивард без труда понял его: Хосий предложил рассредоточить макуранское войско, словно растворить щепотку соли в огромной бочке воды. После краткой паузы, призванной показать, что он понял смысл предложения Хосия, Шарбараз продолжил:

— Однако я пришел сюда не в поисках новой родины для себя и своих соратников. Я пришел искать помощи, чтобы я мог возвратиться в Макуран, где моя родина и мой дом.

— Я знаю, — спокойно ответил Хосий. — Если бы это было в моей власти, ты сию же минуту получил бы то, чего просишь. Но моя власть, хоть и немалая, до этого не простирается. Тебе придется подождать решения моего отца.

Шарбараз еще раз наклонил голову:

— Отцу твоему выпало большое счастье иметь такого сына. Дай Господь, чтобы он понимал это.

— Ты великодушен ко мне, насколько это возможно в твоем незавидном положении, — улыбнулся Хосий. — Надо быть воистину очень смелым человеком, чтобы только помыслить пойти против воли моего отца. Как и моя власть, моя смелость велика, но не настолько.

Эпаптэс Каламос, находящийся рядом с ним, энергично закивал. Его уважение к власти Автократора было безгранично. Абивард отметил это с одобрением. Жаль, что некий управитель монетного двора в Машизе не проявил такого же почтения к власти Царя Царей.

— Разрешите задать вопрос, величайший, — негромко обратился он к Шарбаразу. Получив в ответ кивок, он обратился к Хосию:

— Если Ликиний обладает такой властью и такой смелостью, как говоришь ты, высочайший, то что же может помешать ему прийти нам на помощь?

Он не знал, на какой ответ рассчитывал, но явно не на тот, который получил от Хосия:

— Две вещи приходят мне на ум, высокочтимый. Во-первых, твой властитель может не согласиться на уступки, достаточно серьезные, чтобы нам имело смысл восстанавливать его на престоле. А во-вторых, война с кубратами нанесла существенный урон нашей казне. У Видессии может попросту не хватить денег, чтобы поступить так, как вы желаете, сколь бы нам ни хотелось пойти вам навстречу.

— Мы в Макуране называем Видессию страной купцов, — сказал Шарбараз. — С сожалением должен отметить, что это представляется справедливым.

Хосий имел свою гордость — не то кичливое высокомерие, которое проявил бы макуранский вельможа, а уверенность, производящую тем большее впечатление, что она была сдержанной.

— Если бы мы были лишь страной купцов, Макуран бы давно покорил нас. С моей стороны было бы невежливо напоминать, кто у кого просит помощи, и я ни в коей мере не позволил бы себе подобного напоминания.

— Разумеется, — с кислой миной отвечал Шарбараз. Это «ненапоминание» уязвило его едва ли не сильнее любого мыслимого напоминания.

— Мы все здесь друзья, точнее, не враги, — сказал Хосий. — Я приглашаю вас сегодня вечером на пир, который состоится в доме нашего благородного эпаптэса.

Приведи с собой два, если хочешь, три десятка своих главных военачальников. И, поскольку мне сообщили, что тебя и твоего зятя сопровождают жены, приведи также и их. Многие из наиболее уважаемых жителей Серрхиза придут с супругами. Моя собственная жена сейчас находится в городе Видесс, а то я взял бы с собой и ее.

— У нас другие обычаи, — сухо сказал Шарбараз. Абивард кивнул.

Хосий не придал этому никакого значения:

— У нас есть пословица: «Попал в город Видесс — ешь рыбу». Если вы прибыли в Видессийскую империю, разве не следует вам приноровиться к нашим обычаям?

Шарбараз замялся. Заметив это, Абивард мгновенно понял, что и эта битва проиграна. На сей раз он решился опередить Царя Царей.

— Благодарим тебя за приглашение, высочайший, — сказал он Хосию. — Рошнани примет его с радостью, тем более что оно исходит лично от тебя.

Хосий просиял и обернулся к Шарбаразу. Законный Царь Царей, одарив Абиварда взглядом, словно говорившим: «Погоди у меня», уступил со всей любезностью, на какую был в этот момент был способен:

— Можно ли не взять сестру Абиварда туда, куда допущена его жена? Динак на этот вечер тоже подчинится вашему обычаю.

— Замечательно! — Младший Автократор постарался не выказать голосом самодовольства или излишнего торжества. — Итак, увидимся на закате.

— На закате, — Шарбараз постарался не выказать голосом радости.

— Я так волнуюсь! — щебетала Рошнани, направляясь по улицам Серрхиза в сторону резиденции эпаптэса. Она остановилась и с любопытством уставилась на Храм Фоса. — Я и подумать не могла, что когда-нибудь увижу видессийский город изнутри.

— А я надеялся, что увижу, когда мы захватим его в войне, — сказал Абивард, — но не так, не в качестве гостя сына Автократора.

Опережая их на несколько шагов, шли Шарбараз и Динак. Динак будто нехотя посматривала по сторонам, и можно было подумать, что она родилась в Серрхизе и вернулась сюда после месячной отлучки. Вид у нес был заинтересованный, но отнюдь не зачарованный. В отличие от невестки, она восприняла приглашение на ужин, сделанное Хосием, как нечто само собой разумеющееся.

Сотники, шедшие в свите позади Шарбараза и Абиварда, подражали Динак: подобно тому как она изо всех сил старалась показать, что Видессия не произвела на нее впечатления, они делали вид, будто она и Рошнани. никакого отношения к ним не имеют. По их представлениям, светское общество могло быть только сугубо мужским, и они не собирались их менять.

Резиденцию Каламоса и главный Храм Фоса в Серрхизе разделяла рыночная площадь, расположившаяся у подножия холма, на котором стояла крепость. Купол внушительного храма нависал над стенами, достаточно толстыми, чтобы храм при необходимости мог служить второй крепостью. В противоположность храму резиденция эпаптэса была аскетически скромна: беленые стены, узкие окошечки, красная черепичная кровля. Если такой скромный дом полагался по должности, то Абивард затруднился бы с ответом, как видессийцам удается заманить кого-то на такую должность.

Но когда он зашел в дом, его мнение резко изменилось. Красоту своих жилищ видессийцы прятали за стенами, где ею могли любоваться только те, кого желали видеть у себя хозяева. Полы украшала мозаика с пастушескими и охотничьими сценами, а стены оживляли гобелены. В самом центре дома находился внутренний дворик. Там, посреди регулярного сада, бил фонтан. Светильники превращали вечер в яркий полдень.

Когда макуранские вожди прибыли в дом, их встретили Хосий и Каламос. Рядом с эпаптэсом стояла его жена — пышная женщина с симпатичным лицом, которая приветствовала Рошнани и Динак с радостью и некоторым удивлением, почти полностью скрытым хорошими манерами: она недоумевала, почему остальные гости не привели с собой женщин. Прочие городские чиновники, как и сказал Хосий, пришли на ужин с женами, а кое-кто с сыновьями и молодыми хорошенькими дочерями. Никто не находил это необычным, что поразило даже Абиварда, считавшего себя большим либералом в таких вопросах.

— Полагаю, вы к этому привыкли, — сказал Шарбараз, приняв приветствия очередной благородной видессийской дамы. — Но, клянусь Господом, мне вот так, сразу, не привыкнуть.

Не все видессийцы говорили по-макурански, и не все макуранцы владели видессийским. Те, кто понимал оба языка, переводили для тех, кто знал только один. С каждой стороны находились и такие, кто воздерживался от общей беседы то ли смущаясь, то ли с подозрением относясь к представителям государства, с которым они враждуют уже много веков, то ли по обеим причинам сразу.

Но от вина не воздерживался никто. Слуги сновали с подносами, уставленными заранее наполненными чашами. Некоторые сорта вина сильно отдавали смолой.