Пятый постулат - Измайлова Кира Алиевна (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
Как ни странно, тот живо припустил в сторону постоялого двора. За ним на полусогнутых отправился поверженный громила, ну а третий их подельник, оценив ситуацию, бросил девицу и потрусил следом.
— Трусы, — констатировал Весь. — Размяться толком не дали. Что вытаращилась? — спросил он у Маши. — Или ты с ними воспитательные беседы собиралась проводить? Такие только силу понимают…
— Угу, — мрачно сказала Маша и направилась к девице. Та сидела на травке и заливалась слезами, видимо от счастья.
— А из-за чего сыр-бор разгорелся? — полюбопытствовал Весь и подошел ближе. — О!..
Полуобнаженная девица уставилась на него снизу вверх полными слез глазами, а потом вдруг вскочила и запечатлела на его губах смачный поцелуй.
— Спасибо, спасибо вам! — жарко шептала она, прижимаясь к мужчине пышным бюстом.
— Мне нравится, когда спасенные ведут себя вот так!.. — сообщил Весь Маше, отодвинув на мгновение девицу. — А не дуются по две недели!
— Да я!.. — возмутилась Маша, но что толку было гневаться?
Спасенная девица в самом деле оказалась красавицей: темные волосы мягкими волнами спускались до пояса, кожа ее была удивительно светлой, а глаза — ярко-синими. Изящная тонкая фигурка, миловидное лицо — на такую любой мужчина засмотрится, а уж когда она, считай, раздета…
Свою настоящую спасительницу — Машу — девушка вообще не замечала! А ведь если б не Маша, то Весь ни за что не ввязался бы в драку — ему ведь плевать на несправедливость и на то, что обижают невинных! Наверное, он вмешался, лишь опасаясь, что Машу убьют или покалечат, а она, как он сам говорил, ему еще пригодится.
Теперь Маша со смешанными чувствами — облегчения от того, что Весь ей все же помог, и негодования из-за его поведения — смотрела на эту парочку, не решаясь их как-то прервать. Да и не могла же она силком оттаскивать девицу от Веся, а добром та явно уходить не собиралась.
— Хватит, хватит, милая, — решительно отстранил её Весь. — Я уже понял, насколько ты мне признательна. Но я, хоть и бродячий артист, а эротическое представление посреди дороги давать не собираюсь, люди не оценят! Да и ехать нам пора.
— А можно мне с вами? — робко спросила девушка, глядя на Веся с немым восторгом и обожанием.
— Можно, — неожиданно разрешил Весь.
Маша пораженно уставилась на него: всегда такой подозрительный и нелюдимый, мужчина вдруг охотно согласился взять с собой совершенно незнакомую девицу!
Девушка восторженно взвизгнула и снова кинулась на шею Весю в порыве благодарности.
Маша не знала, что и сказать, но почему-то ей очень хотелось отговорить Веся от путешествия вместе с новой знакомой.
Дождавшись, пока тот в очередной раз отцепит от себя красотку, Маша спросила у девушки:
— А разве у тебя здесь никого нет?
— Меня больше ничто не держит здесь, — печально ответила та. — Все меня бросили, никому я не нужна! Лучше уж уехать поскорее, чтоб сердце не рвать!
— А вещи? — предприняла еще одну попытку Маша.
— Ничего у меня не осталось! — еще горше вздохнула спасенная. Маша хотела поинтересоваться, что же выгнало девицу на дорогу без вещей и денег (судя по словам того бородача), но та вдруг всплеснула руками и воскликнула: — Ах, я даже имени своего не назвала! Алисой Лисьей меня прозывают…
"Не представилась, а сразу к Весю целоваться кинулась!" — ядовито подумала Маша, но не стала говорить об этом вслух.
— Алиса, значит? — хмыкнул Весь. — Ну так залезай на телегу, Алиса. Я Весь, это вот Маша, остальные церемонии после, хватит зевак собирать!
Маша не нашлась, что сказать. Вроде бы все правильно, девушке в самом деле стоило как можно быстрее оказаться подальше от городка, где на нее напали и где ее не ждет ничего хорошего, однако подозрительная была эта Алиса, и все тут! Кто она такая, откуда? Если здешняя, то что могло произойти, раз она вдруг кинулась в бега? Ведь не может такого быть, чтоб в городке, где девушка прожила всю свою жизнь, не было никого, кто беспокоился бы о ней, кто стал бы ее искать! Таинственно и непонятно!
А Весь тем временем бесцеремонно отдал Алисе платье Маши — то самое, голубое, ее самое нарядное, да еще и ворчал, что, дескать, велико оно Алисе! Еще и попытался заставить Машу срочно его ушить, но тут уж она взвилась на дыбы. Конечно, Маша, не задумываясь, вступилась за нее, но это вовсе не значило, что теперь Маша должна во всем ей помогать и поступаться своими интересами. Напротив, это Алисе следовало быть благодарной, но та изливала всю свою признательность исключительно на Веся. А тот и рад стараться — в ближайшем городке купил Алисе красивое платье, изрядно облегчив их общий кошелек!
Вроде бы Маше не в чем было упрекнуть Алису, но уж больно странно та себя вела. Рассказывала о себе мало и неохотно, говорила, что родители у нее умерли, а ей пришлось трудиться служанкой на постоялом дворе. Хозяин давно подбивал к ней клинья, но девушка блюла себя (но, взглянув на то, как она вела себя с Весем, никто бы не поверил, что она еще не знала мужчин!) и отказала противному толстяку. Тогда тот обвинил ее в краже и угрожал сдать ее страже, если Алиса не расплатится с ним собой! А за воровство могут руку отрубить или на рудники отправить… Вот потому-то она и решила сбежать, но её поймали!
На этом месте девушка расплакалась, и Весь тут же прекратил всякие расспросы. Он явно не замечал ничего подозрительного, хотя всегда гордился своей проницательностью — да и правда был весьма прозорлив, и путешественников уже не раз это выручало.
"У мужиков при виде красивой бабы все мысли вниз стекают!" — вспомнились Маше грубоватые слова хозяйки постоялого двора в Перепутинске.
Похоже, она прекрасно знала, о чем говорила. Раньше Весь не был настолько беспечен и легковерен, а сейчас, кажется, мог думать только об Алисе.
А Маше она упорно не нравилась, и дело было не только в том, что Алисе досталось ее платье, что Весь тратил на нее деньги… Просто что-то не давало покоя. Вроде бы на вид девушка была очень милой, наивной и совсем молоденькой — лет семнадцати, не больше. Однако вела себя она, как особа весьма опытная. И на служанку не походила вовсе, Маша-то знала, какие у них руки, даже у молоденьких! А эта была белоручкой, сразу видно! Шить не умела совсем, что для местных очень необычно, стряпать тоже… Такую только в посудомойки или прачки, но, опять же — у тех руки от возни в воде страдают, а у этой чистенькие и беленькие!
Но тут Маше вспомнились слова Веся, мол, он предпочитает дам бывалых, которые знают, что нужно мужчине. Спасенная явно обладала такими знаниями, а вкупе с юностью и свежестью это было сногсшибательно. Может, думала Маша, служба ее на постоялом дворе была… определенного рода? Могли ведь и правда силой заставить… Хотя если б так, Алиса вела бы себя иначе!
Конечно, и сама Маша отнюдь не была невинной девицей, однако такими умениями манипулировать мужчиной, как здешние женщины, она точно не обладала. Да и вообще, ей в новинку было, что влечение можно использовать, чтоб получить желаемое от людей, добиться от них чего-то. Это ненормально, неправильно! Но так было.
Алиса же освоилась очень быстро и теперь вела себя так, будто это не она напросилась ехать с ними, а снизошла к бродячим артистам и оказала им честь своим обществом. Почему это терпел Весь (который взвивался в ответ на любую попытку Маши заметить, что они оба люди и имеют равные права!), было и вовсе не понятно. Неужели его так привлекали прелести Алисы?! Ведь и Маша ему нравилась (что тут отрицать, она не раз замечала его заинтересованные взгляды), однако ради Маши он не собирался идти ни на какие жертвы, а ради Алисы — легко!
И вот это уже было обидно. Будто Машей он мог прельститься лишь, как говорится, на безрыбье, а новая попутчица занимала все его мысли, Весь не мог дождаться, когда же они окажутся вместе, в одной постели. Да-да, именно постели, поскольку ради такого случая он даже решил остановиться на постоялом дворе, хотя не так давно заявлял Маше, что до самой столицы они будут изо всех сил избегать людных мест. Видимо, Весь решил, что миловаться с Алисой на глазах у Маши будет невместно, в кустах — холодно и колко, крапива, опять же… А может, просто посчитал, что сама Алиса этак застесняется и откажет ему. И ради ночи с этой девицей он готов был рисковать их жизнями и свободой!
