Дети Горного Клана (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Клыкастый встряхнул головой, с ненавистью шлёпнув самого себя по щеке: а ну, хватит! Не время и не место о подобном думать!
Шустрый остановился у спрятанного между ничем непримечательными домишками, такой же непримечательной халупы. Клыкастый оглядел небольшой перекошенный то ли сарай, то ли отвратительный самодельный шалаш из досок. И с вопросом уставился на наставника. Шустрый рассмеялся:
- Чего стоишь? Заходи!
- Там?!
- Да.
- А ты?
- А я что?
- Ну... - замялся горец. - Ты не со мной?
- А мне то куда?! - развёл руками Шустрый. - Ты медальон выкрал, ты всё дело задумал - тебе и идти. Я - так, посредник... Давай-давай, не маленький уже.
И Клыкастый, кивнув, зачем-то хлопнул по нагрудному карману, удостоверяясь в наличии в нём медальона, и сделал шаг в полутьму сарая.
Внутри оказалось пыльно и чем-то воняло, летали мухи. Свет пробивался лишь сквозь здоровенные щели в стенах, отсутствовало хоть какое-то освещение и становилось не ясно, как тот, кто здесь жил (Или существовал?) вообще мог хоть что-то видеть с наступлением темноты.
Клыкастый двинулся вперёд, прикрывая нос и рот рукой. Пахло ужасно - даже он, привыкший к, мягко говоря, не комфортным условиям жизни, готов был бежать отсюда куда угодно - лишь бы не чувствовать этого запаха. Видно, живший здесь не имел собственного отхожего места и гадил прямо тут, в своём жилище. О, Боги, даже животные так не поступают!
- Ну и гад ты, Шустрый, - пробурчал себе под нос горец, переступая через очередную пованивающую кучку. - Ясно, почему ты со мной не пошёл...
И тут он замер, почувствовав, что пришёл. По крайней мере он явственно слышал и чуял чьё-то смердящее дыхание. Так могло бы дышать лишь какое-нибудь болотное чудище... но человек?! Хотя, можно ли назвать живущее здесь нечто человеком? Клыкастый очень в этом сомневался.
Он огляделся в поисках того, кому принадлежало тяжёлое хрипящее дыхание, но в полутьме помещения разглядел лишь только какие-то кучи мусора, затянутые пылью. Ни следа чего-то живого. Вот только... Одна из "куч" шевельнулась и начала подниматься, отряхиваясь от пыли и хрипя, через несколько секунд оказавшись вполне себе живым человеком. Небольшим, горбатым, измазанным грязью и отдающим зловонием, но человеком.
Человек косо взглянул на всё не отнимающего от лица руки Клыкастого, и хрюкнул. Видимо, так он смеялся.
- Пришли за деньгами? В этом месяце не ждите... Плохо идут дела. Руки уже не те...
С этими словами он встал на корточки и начал шарить по полу, ища что-то. Послышались звякающие звуки: это пустые бутылки ударились друг о друга. Человек недовольно прошипел что-то и устало сел прямо на чавкающую землю, которая заменяла здесь пол. Вновь скосил взгляд на Клыкастого и, подумав, добавил:
- А хотите бить - бейте. Мне уже, правду сказать, всё равно.
Он скрестил руки на груди и вжал голову в плечи, прикрыв глаза. И даже в таком состоянии в них читалась такая усталость и безразличие, что становилось не совсем понятно - живой ли он вообще? Может, привидение какое? Клыкастый без труда поверил бы в подобное, вот только, насколько ему известно, привидения не воняют. А от этого несло всей дрянью, которая только может вонять на белом свете. И к нему его привёл Шустрый? Это он - тот самый талантливый и недооценённый маг?
- Я не за деньгами пришёл, - пробурчал через руку горец. И, решившись, скривился и через силу убрал её от лица, стараясь дышать через рот. - Считай, Крыс, что сегодня твой счастливый день.
Человек удивлённо воззрился на Клыкастого. И неуверенно протянул:
- Откуда знаешь, как меня кличут?
Юноша усмехнулся:
- Нетрудно было догадаться.
- Издеваешься, - вздохнул Крыс, вновь прикрывая глаза. - Поглумиться пришёл, камнем кинуть... Давай, давай. Только побольше бери - чтобы наверняка.
- А ты, Крыс, тупой! - хмыкнул Клыкастый, присаживаясь на корточки, чтобы быть с нищим лицом к лицу. - Я же сказал: сегодня твой счастливый, а не последний день...
- Для меня это уже давно одно и то же! - пробурчал тот в ответ, не шевельнувшись и как-то отрешённо, как если бы он отмахивался от мухи. А их, проказниц, между прочим, летало над ним в обильном количестве.
Он когда-то был хорош. Действительно хорош, овладевая магическим искусством слёту, журясь над другими учениками, что поднимались по ступеням магических знаний вместе с ним. Но если им приходилось вскарабкиваться на каждую из этих ступеней, то Крыс, будучи талантливым, одарённым, как шептались учителя, самими Пожирателями, перепрыгивал через три, а то и четыре ступени с наскока, без труда. Ему всё давалось настолько просто, и многие предсказывали ему настолько блестящее будущее, в котором виделся даже трон Совета, что Крыс, тогда ещё именовавшийся, конечно, совершенно иначе, решил, будто всё это произойдёт само собой, как нечто разумеющееся, не подлежащее никаким сомнениям. И потому стал всё реже появляться на занятиях, при этом всё чаще являясь в кабаки, отмахиваясь от друзей-магов и принимая себе в друзья собутыльников, проводящих с ним время за одним столом. Тогда ещё молодой и страстный юноша испытал все прелести публичных домов, радость пьяных посиделок, и отдавался этой прекрасной жизни целиком, совершенно забыв о том, что ему необходимо учиться. Те, кто когда-то лишь мечтал достигнуть тех высот, на которых оказался лучший ученик Академии одного из Архимагов, уже успели перегнать его, оказавшись выше на голову, но Крысу не было до того дела: ещё нагонит, это пустяки! И он продолжал давать деньги распутным девам за их готовые на что угодно тела и трактирщикам за выпивку. И в итоге это привело к краху. Краху всех надежд и мечтаний.
В тот день он вновь не пошёл на учёбу, предпочтя скучным лекциям привычную весёлую компанию собутыльников. Они, как обычно, пили и смеялись, как вдруг в трактире оказался его давешний знакомый, с которым он вёл некогда дружбу, сын какого-то знатного графа. Он, ни слова не сказав, выплеснул успевшему опьянеть бывшему другу содержимое его кружки в лицо. И всё бы ничего - посмеялся бы, вытерся, да пригласил бы сынка знатного человека за стол. Но графёныш на том не остановился.
- Ты ничтожен! - выпалил он, презрительно глядя на того, кого когда-то называл другом. - Посмотри на себя!.. Когда ты в последний раз творил заклинания?! Когда?! Или всё, на что способны твои дрожащие от хмеля руки - это превращать кружку воды в пинту с вином?! Позор... Ты же когда-то подавал надежды. Был лучшим! Ты помнишь того глупенького, с веснушками, над которым мы вместе с тобой смеялись? Он ещё не мог даже наколдовать обычного светлячка! Так вот... его приставили к медальону. На следующей неделе официальное вручение. И ему, и ещё нескольким, и... мне. А ты?! Когда ты в последний раз видел стены Академии?! Ничтожество... Маг?! Смешно! Ты давно уже потерял право так называться!
Это стало последней каплей. Взбудораженный алкоголем, обозлённый на себя самого и на всех в мире, Крыс в то мгновение не придумал ничего лучше, как выпалить: "Я - не маг?! Так смотри!", и... Сжёг бывшего друга дотла.
Убийство мага, пускай и без медальона - само по себе преступление. А отец его, один из богатейших графов Континента, лишь только разузнал о смерти сына, сделал всё, чтобы уничтожить его убийцу. Крыс потерял дом, лишился права посещать Академию и навсегда распрощался с мечтой получить медальон. Что там мечты! Лишь в последние секунды он умудрился унести ноги, чтобы не быть убитым! Тогда и умер великий маг, будущий Член Совета Архимагов. И родился нищий попрошайка и карманник Крыс, изуродованный преждевременной старостью, что наложила на него тяжёлая жизнь.
Клыкастый вновь оглядел его с ног до головы, всё ещё сомневаясь. Но Шустрый пока что его ни разу не подвёл, и доверял он ему, как брату. Так что горец сунул руку в нагрудный карман со словами:
- Не позабыл то ещё заклинания, а, маг?
Крыс открыл глаза так неожиданно, что, окажись на месте Клыкастого тот же Рик - наверное, струхнул бы и отшатнулся. Но юноша даже не вздрогнул. Тоже мне - вздумал пугать.
