Толкователи (сборник) - Ле Гуин Урсула Кребер (книги хорошего качества .TXT) 📗
Солли и двое мужчин отправились в театр, который находился за шесть или семь улиц. Она забыла, что макилы были трансвеститами. Она не вспомнила об этом даже тогда, когда увидела их на сцене. Стройные юноши носились в страстном танце, кружились и взлетали вверх в мятежных прыжках, напоминая силой и грацией больших свободных птиц. Она смотрела на них, ни о чем не думая, увлеченная красотой и подлинным искусством. Но музыка вдруг изменилась, и на сцену вышли клоуны: один, черный как ночь, олицетворял собственника, а другой был одет в цветастую юбку с длинным шлейфом. Он томно сжимал фантастически большие, торчащие груди, украшенные блестками, и напевал высоким тонким и дрожащим голосом:
«Ах, не насилуйте меня, пожалуйста, добрый хозяин. О, нет-нет, прошу вас! Только не сейчас!» И тогда по ходу действия, давясь от хохота и смущенно прикрывая ладонями лицо, Солли вспомнила, что это были за мужчины. Но затем на сцене появился Батикам и начал читать удивительно прекрасный, щемящий душу монолог. К тому времени когда он закончил свой звездный выход, Солли стала его поклонницей.
— Я хочу увидеться с ним, — сказала она Сану в антракте. — Я хочу поговорить с Батикамом.
Гид вежливо улыбнулся и лукаво закусил губу, показывая, что за небольшую сумму он может устроить такую встречу. Но «майор», как всегда, был начеку. Прямой и чопорный, словно большая дубина, он медленно развернулся на каблуках и посмотрел на Сана. Выражение лица гида тут же изменилось.
Солли почувствовала гнев. Если бы ее предложение шло вразрез с какими-то правилами, Сан намекнул бы ей об этом или ответил вежливым отказом. Напыщенный «майор», приставленный к ней соглядатаем, опять пытался надеть на нее узду, как на одну из «своих» женщин, и на этот раз его вмешательство граничило с оскорблением. Солли посмотрела ему прямо в глаза и раздраженно сказала:
— Рега Тейео, я понимаю, что вы выполняете данный вам приказ и стараетесь держать меня под каблуком. Но если вы хотите, чтобы я и Сан повиновались вашим указаниям, потрудитесь высказывать их вслух, объясняя нам суть своих претензий. Я не желаю подчиняться вашим кивкам, ухмылочкам и подмигиваниям!
Наступившая пауза принесла ей искреннее удовлетворение. Холодная усмешка «майора» не изменилась. Во всяком случае тусклый свет театра скрывал выражение его черного лица. Тем не менее ледяная неподвижность в позе охранника подсказала Солли, что она остановила этого тупого солдафона. Он прочистил горло и сказал:
— Я уполномочен защищать вас, посланница.
— А разве мне угрожают макилы? Неужели вы видите какую-то опасность в том, что посланница Экумены поблагодарит одного из величайших артистов Уэрела?
И вновь наступило долгое молчание.
— Нет, — наконец ответил он.
— Тогда я прошу вас сопровождать меня после выступления за кулисы. Я хочу увидеться с макилом Батикамом.
Один жесткий кивок. Один сердитый кивок поражения. Очередное очко в ее пользу. Сев на свое место, Солли с удовольствием следила за мастерами пантомимы, эротическими танцами и трогательной драмой, которая завершала вечернее представление. Пьеса исполнялась на почти непонятном языке архаической поэзии, но от красоты актеров и проникновенной трепетности их голосов на глаза Солли наворачивались слезы.
— Жаль, что макилы всегда используют только «Аркамье», — с ханжеским осуждением произнес Убаттат.
Он не принадлежал к гатайской знати. И фактически не располагал «имуществом». Тем не менее Сан считался собственником, и ему нравилось выдавать себя за фанатичного туалита.
— Для нашей образованной публики больше подошли бы сцены из «Инкарнации Туал».
— Я думаю, рега полностью согласен с вами, — отозвалась Солли, наслаждаясь своей иронией.
— Не со всем, — ответил страж, причем с такой невыразительной вежливостью, что Солли поначалу даже не поняла, что он сказал.
Однако позже, проталкиваясь к сцене и договариваясь о разрешении пройти за кулисы в костюмерную исполнителей, она забыла о том небольшом смущении, в которое ее вверг рега Тейео.
Узнав, какая важная особа посетила их театр, управляющий хотел вывести из комнаты других актеров и оставить ее наедине с Батикамом (и, конечно же, с гидом и охранником), но Солли сказала:
— Нет-нет, эти замечательные артисты нам не помешают. Просто позвольте мне поблагодарить Батикама за его прекрасный монолог.
Она стояла среди ошалевших костюмеров и полуголых людей, перепачканных гримом, среди смеха и всеобщего расслабления, которое наступает после выступления за любыми кулисами любого мира. Она говорила с умным впечатляющим человеком, одетым в женский наряд из далекой изысканной эры. С человеком, который понравился ей с первого взгляда.
— Не могли бы вы прийти ко мне домой? — спросила она.
— С удовольствием, — ответил Батикам, ни разу не взглянув на Сана и «майора».
Он был первым рабом, который не выпрашивал у ее гида и охранника позволения говорить или совершать какие-то действия. Солли быстро повернулась, чтобы посмотреть, насколько они шокированы. Сан смущенно хихикал, как при тайном сговоре. Взгляд «майора» застыл на точке левее ее головы.
— Мы встретимся немного позже, — сказал Батикам. — Я должен изменить свой вид.
Они обменялись улыбками, и Солли ушла. За ее спиной затихли голоса восторженных актеров. Неимоверно близкие звезды сияли в небе гроздьями, словно огненный виноград. Куски луны кувыркались по небу через заснеженные горные пики, а один из них раскачивался взад и вперед, как кривобокий фонарь, подвешенный над ажурными башнями дворца. Солли шагала по темной улице, радуясь теплу и свободе своей мужской накидки. Сан почти бежал, стараясь угнаться за ней. Длинноногий «майор» без видимых усилий шел рядом. Внезапно за ее спиной раздался высокий вибрирующий голос:
— Посланница! Подождите!
Солли с улыбкой повернулась и замерла на месте, увидев, что «майор» набросился на какого-то человека, стоявшего в тени портика. Мужчина вырвался и отпрыгнул в сторону. Охранник без слов схватил Солли за руку и, сильно дернув, заставил ее перейти на бег.
— Отпустите меня! — закричала она, отчаянно сопротивляясь.
Ей не хотелось прибегать к айджи, а слова убеждений до «майора» просто не доходили. Рега рывком увлек ее за собой на темную аллею, и, чтобы не упасть, она побежала рядом с ним, позволив ему держать себя за руку. Неожиданно они оказались на знакомой улице перед воротами дома посланницы. Открыв дверь кодовым словом, «майор» втолкнул Солли в прихожую и быстро вставил в паз широкий металлический засов.
— Что все это значит? — строго спросила она, растирая запястье, где жесткие пальцы могли оставить синяки.
Заметив на лице «майора» последний след веселой улыбки, Солли даже затопала ногами от возмущения.
— Вы не пострадали? — переведя дыхание, спросил он.
— Пострадала? Ну разве что от ваших грубых рук! И что же вы сейчас сделали?
— Отогнал от вас того парня.
— Какого парня?
Он обиженно промолчал.
— Того, который позвал меня? А что, если он просто хотел поговорить со мной?
Подумав минуту, «майор» ответил:
— Возможно, вы правы. Однако он стоял в тени. Мне показалось, что я увидел у него в руках оружие. Извините, но я должен выйти и отыскать Сапа Убаттата. До моего возвращения держите дверь закрытой на замок.
Отдав этот дерзкий приказ, он вышел и захлопнул дверь. Солли даже не успела слова произнести. Ей оставалось только ждать и негодовать от ярости. Неужели этот болван считает, что она не может позаботиться о себе? Почему он так рьяно вмешивается в ее дела и пинает рабов, якобы защищая жизнь своей подопечной? Может быть, стоило показать ему айджи? Он сильный и ловкий, но ничего не знает о лучшем стиле рукопашного боя. Да, с этим дилетантством пора кончать. Она не потерпит амбиций тупого вояки. Надо будет отправить в посольство еще один протест.
Когда «майор» втащил в дом перепуганного и дрожащего Сана, Солли устроила ему настоящий разнос:
