Народ, или Когда-то мы были дельфинами. - Пратчетт Терри Дэвид Джон (читать книги регистрация .txt) 📗
— Лекции! — воскликнула Дафна. — Ну конечно!
— И ещё чтобы кто-нибудь научил нас врачению, — добавил Мау.
Епископ, про которого все как-то забыли, просиял и, приосанившись, выступил вперёд.
— Если я могу вам как-то в этом помочь… — начал он. В голосе звучала надежда.
— Врачению, чтобы людям становилось лучше, — сказал Мау, вопросительно взглянув на Дафну.
— Да, конечно, — отозвался епископ. — Я считаю, что…
Дафна вздохнула.
— Простите, ваша милость, но он имеет в виду не вероучение, а врачевание, — сказала она.
— А, понятно, — печально сказал епископ. — Очень глупо с моей стороны.
— Но имейте в виду, если вы умеете вести дискуссии, Мау это может заинтересовать.
Она посмотрела на Мау, который посмотрел на неё, на Джентльменов Последней Надежды, на короля, на «Катти Рен», а потом опять на неё.
«Он знает, что я уеду, — подумала она. — И очень скоро. Иначе нельзя. Единственный ребёнок короля не может жить на острове, затерянном в океане. Мау читает меня как книгу, если бы, конечно, он умел читать. Он знает. Я вижу по лицу».
На рассвете седьмого дня после прибытия «Катти Рен» капитан Сэмсон был готов снова поднять паруса. Корабль уже набрал достаточно провизии для возвращения в Порт-Мерсию, но пилить восемь тонн золота — дело не быстрое, особенно если хочется, чтобы ни одна золотинка не пропала.
Сейчас корабль стоял на якоре за рифом, едва различимый в тумане. Он был похож на игрушку; но при взгляде из Женской деревни всё зависит от перспективы.
Шхуна его величества отбыла вчера. Островитяне радостно кричали и махали руками на прощание. На борту сильно поубавилось инструментов, керосина, парусины, вилок и ложек. Самый быстрый парусник в мире томился на приколе, стремясь в полёт по морям.
На поляне посреди Женской деревни в это время суток было более или менее безлюдно. Из хижин доносился храп и время от времени — бурчание желудка миссис Бурбур. Сады безмолвно слушали. И сама Женская деревня слушала. Дафна в этом не сомневалась. И всех, кто в ней был, заставляла прислушаться. Даже бабушку Дафны заставила. Вчера Дафна увидела бабушку рядом с миссис Бурбур, которая, несомненно, была женщиной очень большой силы, так как, судя по всему, её новая собеседница жевала для неё солонину. Её светлость не видела, что внучка её видит, — наверное, так было лучше для них обоих.
Дафна оглядела сады и огороды.
— Я пришла попрощаться, — сказала она. — И поблагодарить.
Она не стала повышать голос. Бабушки либо слушали, либо нет.
Она стояла и ждала. Ответа не было. Овощи молчали. В отдалении птица-панталоны отрыгивала остатки вчерашнего ужина.
— Ну, всё равно спасибо, — сказала она и отвернулась.
«Интересно, они на самом деле были? — спросила она себя. — Здесь так быстро рассеиваются воспоминания. Наверное, их уносит ветром в море. Но я не забуду». Едва слышный голос у неё в голове произнёс: «Хорошо!» А может быть, ей показалось. Привычка слишком много думать очень осложняет жизнь.
Король попросил плотника с «Катти Рен», пока он на острове, помочь с постройкой нового дома, уже начатой плотником с королевской шхуны. И очень скоро обе команды тоже засучили рукава, потому что им было неудобно смотреть, как работает король. Остатки «Джуди» превратились в ещё один длинный племенной дом и большую кучу полезных вещей. И конечно, осталась сама «Джуди». Неожиданная находка.
Корабль влетел носом точно между двух гигантских смоковниц, и носовая фигура застряла, скрытая от глаз и неповреждённая, а корабль рассыпался вокруг стволов.
Два моряка прибили фигуру над дверью племенного дома. Все одобрили это, кроме короля, который выразил опасение, что неприкрытая грудь статуи грешит против общественных приличий. Он не понял, почему все засмеялись, но обрадовался, что как-то загладил свой неудачный каламбур.
Сейчас Дафна смотрела на носовую фигуру «Джуди» в последний раз. На деревянных губах играла едва заметная улыбка, а на шею статуе кто-то повесил венок из цветов.
Дафна сделала ей реверанс, потому что если кто из неживых существ и заслужил уважение, это «Джуди». Дафну научили делать реверансы много лет назад. На острове это умение пригодилось ей примерно так же, как навыки катания на коньках, но в данном случае это был совершенно уместный поступок.
Шлюпка ждала на краю лагуны. Уже давно ждала. Толпа разбрелась, ибо махать и кричать кому-то, кто пока не торопится отбывать, в конце концов надоедает. В общем, Кале тактично или не очень тактично погнала островитян обратно на поля. Она знала, когда людям нужно остаться наедине. Кроме того, Дафна со всеми уже попрощалась вчера на большом пиршестве, и король стал единственным брючником, удостоившимся татуировки с закатной волной, и все смеялись и плакали. Всего несколько часов назад Джентльмены Последней Надежды отнесли короля на корабль, потому что, как они объяснили, «ему немного нездоровится». Это кодовое выражение означало «перебрал пива».
Сейчас Дафна словно была одна-одинёшенька на острове, если не считать собаки, греющейся на солнце. Впрочем, Дафна не сомневалась, что сотни глаз смотрят на неё с полей.
Она оглядела пляж. Там ждала шлюпка, и там был Мау, он стоял на своём обычном посту с копьём. Он взглянул на подошедшую Дафну с неопределённой улыбкой, какой он всегда улыбался, когда не совсем понимал происходящее.
— Всё остальные уже на борту, — сказал он.
— Я вернусь, — ответила Дафна.
Мау принялся рисовать копьём зигзаги на песке.
— Да, я знаю, — сказал он.
— Нет, я честно вернусь.
— Да, я знаю.
— Похоже, ты мне не веришь.
— Я тебе верю. Но похоже, что ты сама себе не веришь.
— Дафна поглядела себе под ноги.
— Да, я знаю, — кротко сказала она. — Отец собирается послать бабушку послом в Воссоединённые Штаты. Она сообразила, что сможет взять этих задавал-бостонцев в ежовые рукавицы, и теперь изо всех сил делает вид, что недовольна. Я полагаю, что на самом деле она будет править ими железной рукой в бархатной перчатке, а это ещё хуже. А больше у папы никого нет… ну, кроме кучи придворных и правительства и подданных империи, конечно. Но они не будут знать его как человека, только как лицо, увенчанное короной. Всё очень плохо. Но я нужна папе.
— Да, нужна, — ответил Мау.
Дафна просверлила его взглядом. Очень глупо с её стороны, но она ждала, что он начнёт спорить… не столько спорить, сколько протестовать… ну… не протестовать, конечно, а просто… будет разочарован. Трудно говорить с человеком, который тебя понимает. Она сдалась и только сейчас заметила его руку.
— Что у тебя с рукой? — воскликнула она. — Ужас какой-то!
— Просто синяки. Меня и татуировали прошлой ночью, после пиршества. Смотри.
Она посмотрела. На левом запястье Мау красовался маленький синий краб-отшельник.
— Очень красиво!
— Это Мило сделал. А на другой руке…
Он повернулся другим боком.
— Закатная волна, — сказала Дафна. — О, я так рада, что ты наконец решил её…
— Посмотри внимательней, девочка-призрак, — улыбнулся Мау.
— Что? О… она идёт не в ту сторону.
— Она идёт куда надо. Это рассветная волна, и мы её дети, и мы не уйдём снова в темноту. Я клянусь. Это новый мир. Ему нужны новые люди. И ты права. Твой отец хороший человек, но он нуждается в тебе больше, чем… этот остров.
— Ну, я думаю…
— Он нуждается в твоей силе, — продолжал Мау. — Я видел вас вместе. Ты придаёшь его миру форму. Он придаст форму вашему бедному народу. Ты должна отплыть с ним на этом корабле. Ты должна стоять рядом с ним. В глубине души ты это знаешь. Ты будешь приносить пользу. Люди будут тебя слушать.
Он взял её за руку.
— Я тебе говорил, что Имо сделал множество миров. Я говорил, что иногда мне кажется: я могу заглянуть краем глаза в мир, где волны не было. А сейчас ты взойдёшь на корабль… или не взойдёшь. Что бы ты ни выбрала, в результате образуются два новых мира. И может быть, иногда, на самом краю сна, мы увидим тень другого мира. У нас не будет несчастливых воспоминаний.
