Темное сердце - Михалев Артем Аркадьевич "Русс" (книги без сокращений .txt) 📗
Никаких дурацких вопросов, типа «какой сейчас год?» и «где я нахожусь?» не потребовалось. Трасса, столичные номера проезжающих машин — информации достаточно. Босого и взъерошенного парнишку в драных джинсах подобрал сердобольный дальнобойщик. И надо было видеть его глаза, когда он слушал мой разговор по мобильному телефону. До сих пор не пойму, почему он сразу меня не высадил. Когда над фурой зависла четверка боевых вертолетов и парни в костюмах хим-био-и-еще-чего-то-там защиты выковыривали нас из КамАЗа, было уже поздно. Ах, это сладкое слово «ка-ран-тин». Повезло, что я больше ни с кем не общался, а то у меня была идея завернуть в сторону деревеньки, сладко пахнущей дымом и едой. Бог миловал… местных жителей.
Собственно, о богах.
После общей исповеди за меня взялись по второму кругу. Допрашивали знатно — со вкусом, толком и расстановкой. По завершении таких бесед я едва не выжимал белоснежную сверховскую спецовку над раковиной. Никаких пыток, что вы! Должен признать, что тяжко пришлось обеим сторонам. Конторским мозгоправам требовалось точечно проколоть защиту ключника, чтобы воздействовать на нужные участки мозга и расшевелить память. К тому же над ними грозным коршуном нависала Женя-Василек с требованием не помять подопытного. При этом сам подопытный то и дело заворачивался в чешую, ломая с трудом выверенные схемы.
— Мужики, я ж не специально! — говорю в сотый раз, а сам незаметно выдыхаю.
«Кладоискатели» чуть не наткнулись на Ящера. Снова. Любопытный поганец лез к зондирующим заклинаниям, будто их медом намазали, а мне приходилось контролировать обе стороны. Этих — чтоб башку не спалили, и того — чтоб из карантина все-таки выпустили. Реакция конторы на полуприрученного демона прогнозировалась с трудом. На оборотня-то Ящер теперь мало походил. Был один фрик, стало два.
Та еще работенка, одним словом. Но первый день я удачно саботировал, умотав менталистов до кровавых головных мозолей. Парни они нормальные и профессионалы хорошие, только вот беда — оказались подвержены общему шаблону. Все оборотни для них — пушечное мясо и чаще всего безмозглое. Поэтому мне без труда удалось списать «косяки» на неотключаемый защитный рефлекс. Если бы за дело взялась мастер-лекарь, пришлось бы значительно хуже. У Женьки и опыта побольше, и Сашку Стальнова она знала как облупленного. Но мне повезло, у будущего ректора очень вовремя нарисовалась дипломатическая встреча международного масштаба. Короче, сутки выиграл. Живем!
Мозговправы ушли, перебрасываясь шуточками насчет умственного развития оборотней в целом и конкретного индивида — в частности. А я, на скорую руку употребив ужин, плюхнулся на лежанку и принялся чихвостить Ящера. Сделать это в присутствии посторонних сверхов было невозможно. Не хватало практики, чтобы на три стороны равноценно мыслить. Я и сейчас умудрялся цедить ругательства на камеру, пытаясь достучаться до зверя. Глухо. Надеюсь, мою болтовню спишут на переутомление, иначе нам вовек отсюда не выбраться.
Видеонаблюдение беспокоило не на шутку. Ящер воспринимался как игривый щенок, и я совершенно не представлял, как бы его мысленно отшлепать. Сильней злился только в момент, когда осознал, что именно сотворила безмозглая статуя с птичьей головой. Ругался как боцман. Вместо того чтобы вернуть все по-старому, иномирное божество вылепило из моего тела футляр для Ящера. А он, между прочим, и раньше не отличался добродушным нравом, а потом еще от демона набрался.
Вспоминать не хочу, чего стоило удержать чешуйчатого при подлете вертолетов. Зверь же. Любую агрессию чувствует и воспринимает как вызов. И молодой как раз в той степени, когда круче нас — только яйца. То есть четыре летучие крепости с крупнокалиберными пулеметами — это для него завтрак, мать его. Магозащита, серебро — все побоку. Дайте помацать. Чувствую, поседею я с ним. В общем, или мне удастся его сразу поставить на место, или очень скоро он сведет меня в могилу. Прямо или косвенно. Эх, если б не камеры!
Я с ненавистью глянул на красный глазок. Пластиковая коробочка испуганно пискнула, заискрила и безжизненно провернулась по оси. Фига! Издохла, что ль?! Я с надеждой глянул на вторую. Изделие неизвестных мастеров невозмутимо вращалось, передавая картинку в неведомые дали. Не вышло. Буду разбираться.
Закинув руки под голову и устроившись поудобней, я принялся копаться в воспоминаниях. Раньше такого не случалось, хотя поводов и возможностей было предостаточно. Нервишки в последнее время пошаливали серьезно, но техника и не думала взрываться. После короткого мозгоштурма остановился на двух вариантах: прощальный подарок птицеголового и активация темного источника. При всем уважении к угольно-черной статуе, искрящая камера ей совершенно не по профилю. Значит, ставим на «зеро».
Равномерно пульсирующий комочек в моей груди оказался той еще темной лошадкой. Разбередил я его своими приключениями. К тому же преждевременная гибель камеры слежения весьма походила на первичный выброс новообращенного. Тем только дай возможность психануть, и что-нибудь обязательно ломалось. Но я-то при всей своей безалаберности этот этап давно миновал и силу свою держал крепко. Участие в играх Макарова — прямое тому подтверждение. Со стихийными вбросами тренер просто не выпустил бы меня на поле. Ключник все-таки.
«Твоих рук дело?» — Я толкнул свернутую в комочек мысль куда-то в сторону источника.
Тишина. И в то же время я чувствовал, что третий источник сильно отличался от двух других. Огонь и земля спали, а биение темного я ощущал постоянно. Не требовалось даже прислушиваться.
Если бы не Ящер, мне бы наверняка удалось разобраться в происходящем. Но любопытство чешуйчатого мешало почти физически, отвлекало и не давало сосредоточиться. Решено, источник — после. Сперва нужно разобраться с камерой и заставить зверя повиноваться.
И снова пришлось действовать по наитию. Отщипнув кусочек силы от пульсирующей в груди тьмы, я толкнул ее в сторону беззвучно вращающегося наблюдателя. Есть контакт! Обугленный пластик, сноп искр и ослепший на оба глаза охранник. То, что я сделал, не было заклинанием. По сути, я только использовал заложенный в источнике потенциал к разрушению и чуть-чуть направил его своей волей. Хрупкая техника сдалась, но даже неодаренному такой снаряд уже не навредит. Люди крепче, чем они думают. В прошлом, еще до Волны, ведьмакам Сердюкова случалось на кураже проламывать увесистые заклинания отступников. Не без вреда для здоровья, но до подхода священников бойцы доживали. Впрочем, камере наблюдения хватило и пучка голой силы.
Обеспокоенные эсбэшники заявились спустя минуту. Парочка крепеньких мордоворотов вытягивала шеи за бронированным стеклом, силясь рассмотреть, а не убег ли пленник? Я их озабоченность прекрасно понимал и где-то даже сочувствовал. Когда вдруг слепнут оба «глазка» — это серьезное ЧП. За такое по головке не погладят, а случись что — враз звездочки с погон полетят. Но свой интерес для меня оставался на первом месте, тем более что убегать я не собирался. Пока.
Обычным бойцам в карантин лезть не по чину, так что заходить внутрь охрана не рискнула. Но кое-что они сделать все же смогли. Тот, что подлиннее, тщательно просканировал защитную сетку истинным зрением. Причем не удовлетворился одним разом и, едва закончил, принялся осматривать по второму кругу. Педант сердюковский. Второй в это время допытывал меня через внутреннюю связь, также не жалея сканирующих заклинаний.
— Мужики, чего вам от меня нужно? Не трогал я ваши камеры и сбегать отсюда не собираюсь. — Я отмазывался, почти не кривя душой.
А что? Убегать я действительно не собирался. Камеры издалека пожег, пальцем не прикоснувшись. Не соврал, значит.
Чуть погодя немного успокоившаяся охрана двинула на пост. Чтобы ровно через полчаса снова появиться в коридоре. Заклинания — заклинаниями, но не стоило списывать чутье недооборотня со счетов. Громыхание ботинок я услышал еще на подходе. Герметизация у камеры магическая, так что звук свободно проникал в обе стороны. Вот запахи отсекало. Как я понял, ребята доложили наверх и установили дежурство до подхода специалистов. У них не было полномочий ни заходить внутрь, ни переселять меня из герметичной камеры. Пехота, блин. Царица полей.
