Зов Уршада - Сертаков Виталий (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
Жестом фокусника он выставил на стол чемоданчик. Внутри, в стеклянных капсулах, в прозрачной жидкости, скорчились три последыша.
— Осторожно! — в один голос воскликнули Ловец и перевертыш. Рахмани одним прыжком очутился возле чемоданчика. — Не разбейте их! Вы не представляете, до чего коварны эти создания! Они будут притворяться мертвыми, а потом исчезнут за секунду. Если последыш тебя укусит, ты умрешь в течение суток…
— Я же вам говорил, что нас не кусали. Они отказывались нас кусать.
— Как ты их раздобыл?
— Лиза сумела вынести. Мы как в воду глядели, спрятали их на онкологии. Наш корпус полностью опечатан, туда не подойти… М-да, Толик, Нобелевка нам очень не помешает. Похоже, мы остались без работы.
— Ты не проболтался Лизе, где мы прячемся? — встрепенулся Ромашка.
— От меня никто не узнает, — посерьезнел Аркадий. — Но утром надо что-то предпринять… Оцеплен не только корпус, я еле нашел работающий магазин, там всюду менты с собаками.
— Нас пока никто не учуял, — довольно хрюкнула Кеа. — У Женщины-грозы хорошие снадобья.
— Если нас здесь найдут… они пожалеют, — заявил Кой-Кой.
— Сюда никто не войдет, пока я жив. — Поликрит тяжелым взглядом обвел сырые стены бомбоубежища. На металлическом столе тускло светили фонарик и две свечи. Невольные соратники расселись на жестких двухъярусных нарах. Периодически кто-то из мужчин вставал и крутил ручку ручного воздушного насоса. Где-то в темноте капала вода. Пахло резиной и сыростью.
— Мне не нравится этот разговор, — прошептала Марта. — Я спросила вас: что такое рак?
— Как можно умирать десять лет? — добавил Ловец. — И почему у вашего бывшего учителя нашли эту болезнь только сейчас, если он болен давно?
— Никогда не слышал о такой болезни, — почесал затылок перевертыш. — Вероятно, она иначе называется на наречии британцев или пруссаков.
Лекари наперебой стали предлагать свои варианты, но ни один не вызвал в памяти Ловца ассоциаций.
— Я тоже не понимаю, — призналась нюхач. — Я знаю про чуму, про оспу и песчаную лихорадку. А чем так опасна эта болезнь?
— Расскажите нам, — механическим голосом повторила Марта. Она короткими одинаковыми движениями баюкала мертвого мужа.
Рахмани переглянулся с перевертышем. Они поняли друг друга. В неровном свете свечи Кой-Кой сделал жест, что-то вроде «время покажет». Да, подумал Ловец, время… ее спасет только время. В Марте словно что-то сломалось. С той минуты, как нюхач привела всю их тюремную компанию в старое больничное бомбоубежище, Женщина-гроза смотрела только на убитого супруга.
— Рак — это вторая по смертности болезнь…
Ромашка потер переносицу и заговорил. Он попытался уложиться в несколько минут. Аркадий помогал, как мог. Кой-Кой старательно переводил. Затем все надолго замолчали.
— Верно ли я понимаю — вы боитесь этой болезни почти так, как мы боимся сахарных голов?
— Скорее всего, мы боимся ее даже больше. У вас есть Красные волчицы, а раковые клетки не умеет убивать никто.
— До вчерашнего дня не умели, — поправил Аркадий.
— Где четвертый? — Рахмани пересчитал капсулы. — Ты говорил, что их четыре? Или их было больше?
— Четвертый, с вашего позволения, находится в онкологическом отделении!
— Аркадий, вы кривляетесь или в самом деле пьяны? — тихо переспросила сестра Лена.
— Я счастлив. Может быть, я никогда не буду счастлив так, как сегодня. Я прошу прощения… я понимаю, что так нельзя говорить при покойниках, но…
— Как случилось, что вы нашли лекарство? — Саади обтер мокрый лоб. В бетонной коробке становилось все жарче, вентиляция не работала.
— Я прошу прощения, но это во благо… я обманул вас всех. — Толик Ромашка покраснел. — Да, я обманул, когда сказал, что мы заспиртовали всех личинок. В канале, который ты зачищал, помнишь — приходилось сдвигать кишечник, чтобы добраться?.. Да, в канале я обнаружил тогда не одного, а двух… уршадов. То есть я сразу и сам не понял. Я переложил эту дрянь в тазик, а пока Леночка промокала Аркаше лоб, я увидел, что их двое. Одного я сунул в дистиллят и запер…
Рахмани ощутил, как внутри него, как внутри погибающего в буре корабля, один за другим рвутся канаты. Кошмары сегодняшнего дня не закончились, словно все небесные и подземные духи ополчились на него одновременно. Рахмани представил, что произойдет в городе, если последыш сбежал. Далеко не всегда последыши проявляли себя сразу. К примеру, в сухих районах Хибра за личинками никто не гонялся, они сами погибали от обезвоживания. Эпидемии случались крайне редко, а если и случались, то мудиры районов успевали вызвать ловцов. Таких, как Марта, таких как ее сестры-волчицы.
Но здесь, среди миллионов ничего не подозревающих, наивных горожан…
— Аркадий, теперь ты рассказывай. — Толик уступил трибуну коллеге.
— Утром мы отвели коня… я прошу прощения — центавра в подвал, затем я отдал вам «жигуль», а сам сидел как на иголках. Все наши явились на работу, я еле дождался, пока шеф закроется на утреннюю маевку… Я вернулся в лабораторию и достал того, живого. Он бодренько так плавал в банке и, кажется, растолстел, стал еще крупнее. Остальные погибли, я проверил. Я завернул банку в бумагу, позвонил Лизавете, и мы вместе отправились в онкологию, к Жуховицкому.
— Так Георгий Павлович был с вами заодно? — выпалил Толик.
— Заодно, — вздохнул бородач, — заодно в том смысле, что он готов был хвататься за любую соломинку…
— Ты молодчина! — подпрыгнул Ромашка. — Вы тогда пошли к Жуховицкому? Это же надо такое, я бы попробовал сперва поговорить с добровольцами… Извините, Рахмани. Жуховицкий — это наш профессор, золотой человек, он преподавал на втором и третьем курсах. — Ромашка принялся невнятно объяснять Ловцу и компании: — Он умирает… от рака, представьте. И лежит в нашей онкологии, и все понимает. Знает точно, сколько ему осталось. Говорят, он даже… одним словом, он умнее тех, кто его лечит. Хотя лечением это не назовешь. Операцию делать поздно, химию Жуховицкий переносит с большим трудом…
— Так ты оставил в живых одного из последышей, чтобы сделать из него лекарство для вашего учителя? — подвел итог Рахмани.
— Именно так, — поклонился хирург. — И мы его сделали.
— Вакцину? Против рака? — оживилась вдруг Маргарита Сергеевна. — Это же надо годами проверять.
— А я не призываю мне верить на слово. — Аркадий нисколько не обиделся. — Кстати, там, в отделении, кроме нашего дорогого Георгия Павловича, лежат еще человек двадцать, если не ошибаюсь… Они все здоровы. Или скоро будут здоровы.
— Как вы это сделали? — подалась вперед Маргарита Сергеевна.
— Приготовили вытяжку… А-а-а, простите, вы — медик? Нет? Тогда я постараюсь проще. Это оказалось не так уж сложно. Толик, я настаиваю, чтобы твое имя стояло первым, это была твоя идея.
— Ничего подобного, — отмахнулся Ромашка, но Аркадий был непреклонен.
— Ты разве забыл? Ах, всем известна твоя скромность. Но в данном случае скромность неуместна. Лизавета тоже помнит, она первая подтвердит. Это ты толкнул идею об использовании мертвых тканей в борьбе с раковыми клетками. Слышите — вот этот человек, который спас миллионы…
Марта, не поднимая головы, быстро и напористо заговорила на языке империи.
— Высокая домина настаивает, что миллионы ваших людей спас Зоран Ивачич, — почтительно перевел Кой-Кой.
— Это правда, — заполнил паузу Саади. — Это правда, и я готов подтвердить ее в любом суде.
— Это правда, — как эхо, повторила Кеа. — Как правда то, что уршады не могут навредить здешним людям. Я не могу это объяснить. Я чую, что все они смертельно ядовиты для уршадов. Мне думается, было бы полезно скрестить жителей четвертой тверди с каким-нибудь сильным племенем…
— Но нельзя же всерьез воспринимать такую ерунду, — перебил нюхача Ромашка. Скорее всего, он просто не заметил, что Кеа ведет беседу. — Да, это я ляпнул на собрании кафедры или на дне рождения шефа, уже не помню. Да и вообще… Просто сказочка детская, про воду мертвую и воду живую. Ведь ясно, что это была болтовня, что невозможно убить опухоль трупным ядом…
