Вернуться и вернуть - Иванова Вероника Евгеньевна (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
— Иди, отдышись и... подашь нам что-нибудь. В кабинет, — сухости тона моего кузена могла бы позавидовать самая безжизненная пустыня Южного Шема.
Оборотень тяжело сглотнул, поднялся на ноги и, пошатываясь, двинулся к одной из дверей, а Ксо, холодно улыбнувшись, жестом пригласил меня подняться на второй этаж, в обитель трудов своих. Тратить время на превращения кузен не стал — присел на край стола, скрестил руки на груди и неласково осведомился:
— Итак?
— Какие мы сегодня строгие... Прямо оторопь берёт! Нехорошо пугать младшего братика! Стыдно! — ничего не могу с собой поделать: мрачность Ксо действует на меня надёжнее, чем красная тряпка на мужскую особь одной из разновидностей рогатого скота. Ну да, мне нравится злить кузена! Не без причины, кстати. Если бы вы знали, сколько раз он заслуживал подобного обращения, но не получал отпора ввиду моего недостаточного опыта...
— Стыдно калечить слуг ради удовлетворения своих сумасбродных потребностей! — отрезал Ксаррон.
— А кого я искалечил? Так, указал место одному зверю, возомнившему...
— А кем себя возомнил ты? — изумруд истинного цвета глаз пробивается даже сквозь маску. — Повелителем всего Сущего?
Ксо не кричит, наоборот, произносит слова очень тихо, на пределе слышимости, и очень равнодушно. Так равнодушно, что можно подумать: ни я, ни Киан его не интересуем. Даже убей мы друг друга, чувства в голосе «милорда Ректора» не прибавится. Ни на искорку. Ни на капельку.
— М-м-м... Нет, конечно. Собственно, он...
— «Первый начал», это ты хочешь сказать? — вздохнул кузен.
— Примерно, — не вижу смысла лгать по пустякам, отрицая очевидное.
— Значит, у тебя в голове умещается ума не больше, чем у моего слуги, который, по правде говоря, способностью соображать не блещет, — констатация факта. Обидная для меня, но справедливая.
— Может быть. Я ведь не строю из себя...
— Строишь, и ещё как! — Ксаррон закидывает голову назад и некоторое время изучает балки потолка. Внимательно, почти вдохновенно и куда пристальнее, чем моё недоумённо-обиженное лицо минуту назад.
— Кого?
— Уж и не знаю, — кузен снова смотрит на меня. — Кого-то, кем ты не являешься и являться, по определению, не можешь.
— Согласен. Но тебе стоит внушить своему прихвостню хоть немного уважения.
— Уважения к тебе? Ну, уж нет: этим ты должен заниматься сам!
— Но я...
— Пресветлая Владычица! — Ксо всплеснул руками. — Теперь мы впадаем в детство? Учти, Джерон: переход от жёсткого и уверенного в себе мужчины к маленькому мальчику и обратно — не лучший способ себя зарекомендовать. Даже в моих, привыкших ко всему, глазах.
— Извини, — я виновато пожал плечами. — Киан меня здорово разозлил, вот и всё. Больше обещаю не...
— Обещаешь? — кузен строго сдвинул брови. — Не поверю ни единому слову! Лучше забудем обо всём, как о страшном сне. С чем пожаловал?
— Я подумал и решил...
Бесшумно открывшаяся дверь впускает оборотня с подносом, прикрытым кружевной салфеткой. Водрузив свою ношу на стол, слуга Ксаррона низко кланяется нам обоим и, так и не произнеся ни слова, покидает кабинет. Кузен задумчиво поднимает левую бровь, ухитряясь не выглядеть комичным даже в образе «милорда Ректора».
— Однако... Ты сильно его напугал.
— Напугал?
— Я бы даже сказал, до смерти. Кстати, смерть подразумевалась?
— Конечно, нет! Собственно, всё могло закончиться гораздо раньше и гораздо безболезненнее, если бы он...
— Понял, какими игрушками ты играешь? — взгляд Ксо сверкнул лукавством.
— Ну... примерно так.
— Какой же ты ещё ребёнок... — усталый вздох. — И когда повзрослеешь?
— Я...
— Не к тебе вопрос был. Так, мысли вслух. О вечном и недостижимом. Что ты хотел сказать?
Плюхаюсь в кресло. Кузен извлекает из-под салфетки яблоко и кидает мне. Спелое, надо же... И сладкое. Вгрызаюсь в сочную мякоть, забрызгивая всё вокруг соком. Отдельные капли долетают даже до Ксо, и он забавно морщится:
— Даже есть прилично, и то не научился.
— Угу, — не считаю нужным отвечать на очередную насмешку. Яблоко важнее!
— Итак, — вопрошает Ксаррон, дождавшись, пока я прожую последний кусок. — О чём пойдёт речь?
— О соразмерности преступлений и наказаний.
— Да-а-а-а? Поступил на службу в Судебную Коллегию?
— Прекрасно знаешь, что я имею в виду!
— Не знаю, — кузен немного подумал и тоже сел. В кресло напротив.
— Ой ли? Сомневаюсь, что отец и вдохновитель Тайной Стражи не имеет представления о чаяниях своих сирых и убогих родственников.
— Не смешно.
— Почему? — почти обижаюсь.
— Потому! — Ксо борется с улыбкой, постепенно проигрывая и уступая позиции одна за другой. — Во-первых, я давно уже... Впрочем, неважно. А во-вторых... Это кто у нас сирый и убогий?
— Вот только не будем показывать пальцем!
— Именно. Не будем. Ну, вываливай свои... чаяния.
— Я серьёзно, Ксо!
— Слушаю.
— Я придумал, что делать с Шэролом!
— Четвертовать? — нездоровая заинтересованность в голосе.
— Тьфу на тебя! Я вообще против его казни!
— Кто бы сомневался... Основания?
— Он слишком ценен для будущего.
— Кто это установил?
— Допустим, я. А что?
— Давай без «допустим», хорошо? Это слишком ответственное решение, чтобы принимать его вперемешку с шуточками, — кузен спокоен и деловит. Даже слишком деловит. — Итак, ты находишь Галеари полезным?
— Да. Объяснить, почему?
— Не надо! — отмахивается Ксо. — У меня не очень-то много свободного времени. Полезен, так полезен, фрэлл с ним. Стало быть, казнь отменяется?
— Не совсем.
— То есть?
— Я кое-что хочу проделать... Исключительно ради блага всех, включая Шэрола!
— Ну-ну... Излагай. Только коротко и ясно!
Что главное в глупом и неблагодарном деле спасения человеческих душ от бездны, по краю которой они всё время ходят? Ни за что не догадаетесь! Талант того, кто примеряет на себя одежды судьи и палача. Нет, даже не талант, а Дар. Дар из путаницы мыслей и образов созидать нечто правильное, упорядоченное, светлое и жизнеспособное.
Я таковым Даром не обладаю. Собственно, и не хочу обладать, поскольку лишние способности требуют и лишних усилий по их обязательному применению. А ведь если чего-то не можешь делать, от тебя этого и не станут требовать, верно? Ещё лучше: не станут ожидать, что ты что-то сделаешь. И как приятно парить над проблемами — чужими и своими — не замечая исчезающих в Бесконечности Времени вздохов Мироздания!... Простите, замечтался. Полёт мне тоже неподвластен. Посему — ножками, ножками, по земле, по грязи, по...
Взгляну-ка на декорации, пока есть время до выхода главных действующих лиц на сцену!
Стягиваю капюшон на затылок и обозреваю стены внутреннего дворика тюрьмы.
Очень подходяще. Очень. В меру мрачно: тускло-серая каменная кладка, на которую зима набросила рваную накидку инея. В меру трогательно: на высоте примерно в четыре человеческих роста глухие стены заканчиваются, позволяя насладиться бледным заплаканным небом, неумело спрятавшимся за косматыми облаками. Однако, будет метель: ветер там, наверху, разгулялся не на шутку. Но во дворике тихо и почти тепло. Тепло для последнего месяца года, имею в виду: мороз если и пощипывает щёки, то делает это почти ласково. Отлично. Чем благосклоннее сегодня природа к моим проделкам, тем удачнее они осуществятся...
Примерно посередине дворика расположен невысокий помост из массивного бруса. Место казни, м-да... Всё готово к проводам очередной заблудшей души в Серые Пределы — даже длинный меч, прислонённый к плахе. Положим, его место сейчас не здесь, но... Мне так проще. Провожу пальцами по слегка выщербленному лезвию. Скольких ты упокоил, дружище? И сколько раз ты молил своего хозяина оградить тебя от позора столкновения с беззащитной плотью не на бранном поле, а по приговору суда? Сколько раз?... Молчишь? Молчи. Пожалуй, я понимаю твою досаду и твоё разочарование. Но не спеши огорчаться раньше времени: сегодня у тебя будет отдых от трудов праведных и неправедных. Очень на это надеюсь...
