Прирученное бедствие I - Огинская Купава (книги хорошего качества .txt, .fb2) 📗
– Удачное место. – признал Йен. С балкона открывался чудесный вид на всю улицу. – Но что мы будем делать, если нас заметят хозяева?
– Не заметят. Это место пока никому не принадлежит.
Кел узнал об этом месте больше года назад, от одного из гвардейцев. За здание боролись командир гвардейцев и один из маркизов. Ни один из них не желал сдаваться. Время шло, а дом так и стоял без хозяина. И мы пользовались этим пока еще была возможность.
Когда Кел впервые привел меня сюда, чтобы посмотреть зимние фейерверки на празднике Луны, я испугала, но быстро оценила все преимущества.
Улица Тихая, несмотря на свое название, тихой никогда не была. Она соединяла собой главную площадь перед императорским дворцом и набережную Тувья, названную в честь реки, разделившей город на две части. Эта улица была самой оживленной и многолюдной в городе. И, пожалуй, я могла понять, почему за это здания велось сражение.
Услышав о том, как много внимания к себе привлек этот дом, Йен только хмыкнул.
В далеке уже слышался дробный стук барабанов.
Кел покосился на Йена, не в силах больше сдерживать свое любопытство.
– Волче, ты ведь навсегда вернулся?
Йен поморщился. С детства его злило желание Кела называть его как угодно, только не по имени.
Они плохо понимали потребности друг друга. А я была еще слишком молодой и неопытной, чтобы помочь им разобраться во всем. Долгое время и мне самой было непонятно, что заставляло Кела так упрямо раздражать Йена, пока он не признался мне как-то вечером, после очередной ссоры из-за многострадального «Йенни».
Помнится, тогда я спросила зачем он злит Йена. Кел посмотрел на меня с осуждением и ответил вопросом на вопрос:
– Но разве это не замечательно, когда у близкого человека есть прозвище, которое никто кроме нас не знает? Вот ты – Шани, я – Кел. А Йен? Он разве не наша семья?
А через несколько недель после этого, появилось второе прозвище, которое раздражало Йена куда меньше.
Так он и стал Волче. Пусть даже был от этого не в восторге.
– Добровольно я точно не уйду. Только если прогоните.
– С чего бы нам прогонять? – Кел удивленно покосился на меня.
Йен тоже смотрел на меня.
В отличие от брата я уже кое-что успела узнать, поэтому могла понять тревогу Йена.
– Рассказывай.
– Должно быть, для начала стоит сообщить вам, что через несколько дней я стану внебрачным сыном и единственным наследником герцога Оркена. – осторожно начал он.
Кел поперхнулся воздухом. Йен лишь бросил на него быстрый взгляд и продолжил:
– Это то, что делала группа, к которой меня определили.
Альсы много лет оказывали влиятельным и богатым жителям империи некоторые специфические и противозаконные услуги, забирая в качестве оплаты их титулы, дела или деньги. Так альсы проникали в людское общество. Накапливали власть и силу.
Покосившись на Кела, Йен добавил:
– Правящая семья так же пользуется услугами альсов. Нам ментальное воздействие дается легче. И ментальные маги среди альсов встречаются куда чаще, чем среди людей.
Кел не выдержал, порывисто шагнул вперед, скомкал в кулаке рубашку Йена.
– Ты хоть понимаешь, что несешь?
– Задумывался ли ты когда-нибудь, почему дворцовая прислуга так противоестественно благоговеет перед императором и его родственниками? Почему гвардейцы так безоговорочно верны и готовы выполнить любой приказ, если его отдаст кто-то из правящей семьи? Слышал ли ты в казармах, хоть раз, чтобы кто-то критиковал решения императора? Или, быть может, отпускал грязные шуточки в отношении императрицы или принцесс?
– Это ничего не значит! Просто император…
– Повысил налоги. – я не сдержалась. Обычные люди были не в восторге от последних решений своего правителя, но критиковать в открытую побаивались даже аристократы. Потому что все знали, что имперская гвардия не дремлет. – Планирует расширение территорий. Хотя горожане этого не желают. Никому не нужна война. А еще в прошлом году в лесах на юге от столицы была запрещена охота для простых горожан. Если задуматься, существует много причин, критиковать императора. Хотя бы за глаза.
Кел побагровел.
– Да как ты смеешь?!
Никого уже не волновал начинающийся парад. Перестук барабанов заглушил звук бьющегося стекла.
Кел угрожающе шагнул ко мне, Йен попытался остановить его и был впечатан в дверь. Стекло не выдержало такого напора. Йен и Кел рухнули внутрь помещения. Сорвали штору. Подняли пыль.
Я нырнула следом, попыталась оттащить брата от распластавшегося Йена, придавленного к полу сидящим на нем Келом. Он отмахнулся от меня, как от мухи и я отлетела к стене.
Йен что-то сделал, заставив разжать руки, и выскользнул из-под него.
– Вы… – Кел тяжело поднялся следом, – просто ничего не понимаете.
– А ты говорила, что с ним все в порядке. – с осуждением произнес Йен, не сводя настороженного взгляда с нашей большой и опасной проблемы, и стараясь держаться на расстоянии.
– Он выглядел нормальным. – придушенно отозвалась я. От сильного удара из легких выбило воздух. Сильно болела спина. – Что будем делать?
Я уже примерялась к стулу с резными ножками и пыльной обивкой, что стоял у стены, в шаге от меня – те, кто оставили этот дом, не посчитали нужным укрыть мебель. В случае необходимости, я готова была оглушить брата.
Использовать огонь против Кела я не могла. Не хотела, чтобы он пострадал и одновременно боялась, что он сможет обернуть мое пламя против меня же. Стихия у нас была одна на двоих, но брат оказался куда сильнее.
Четыре года обучения и тренировки в академии, дали свои плоды. Я же, не рискнула признаваться, имперским магам, что тоже обладаю силой и вынуждена была все изучать лишь в теории, по книгам в центральной библиотеке.
Мне не хотелось, чтобы хоть кто-то узнал, что у меня есть дар. Магинь в империи было не так уж много, потому любая девушка, пробудившая в себе магию, тут же лишалась всяких прав на свою жизнь. Что ей теперь делать, за кого выходить замуж и сколько детей рожать – все это решал совет магов.
Я себе такой участи не желала.
– Надеюсь, ты меня простишь, – произнес Йен, и одним скользящим, неуловимо-быстрым движением, оказался прямо перед Келом.
Легкий, едва уловимый всплеск незнакомой магии, и брат обмяк. Йен подхватил его раньше, чем тот упал на пол. Дотащил до дивана.
Я опасливо приблизилась.
– С ним же все будет хорошо?
– Пока он просто без сознания. – сказал Йен. Покосился на меня. – А ты как? В порядке?
– Чувствую себя ужасной сестрой.
Йен потрепал меня по волосам, точно так же, как раньше это делала я, когда хотела приободрить его.
– Не вини себя. Но, Шани… нам придется ему что-нибудь сломать. Физическая боль, должна ослабить ментальное воздействие. Без этого я не смогу ему помочь. Мои умения в воздействии на сознание весь скромны.
– Мы не станет его калечить. – оборвала его я. – Есть способ проще.
Комната, в которой мы оказались, была проходной, с несколькими стульями у стен, диваном, который занимал сейчас Кел, и небольшим, резным столиком, с пустой вазой из тонкого фарфора. С потолка спускалась низкая, трехъярусная люстра. Редкие солнечные лучи попадали на нее сквозь дверь, путались в гранях стеклянных украшений и оседали искрящимися брызгами на стены.
В воздухе парила пыль.
С улицы в комнату проникали громкие и веселые звуки.
Мне же сейчас было совсем не радостно.
– Нужно ли сначала привести его в чувства? Или можно сделать ему больно и так? – спросила я, и поддернула подол платья, собираясь опуститься на колени.
Йен придержал меня за локоть. Заглянул в лицо.
– Ты правда хочешь сделать это сама?
– Разве это не обязанность старшей сестры, вправить мозги брату? – спросила я серьезно, вызвав на бледном лице мимолетную улыбку.
– Тогда начнем. – Йен сел на колени, перед диваном и потянул меня за собой. – По моей команде, делай ему больно.
– А привести в чувства…