Убийство в Тарсисе - Робертс Джон Мэддокс (бесплатные версии книг TXT) 📗
Это кое-что проясняло. Нистур знал, что дикари обычно очень сильно привязаны к своим племенам, кланам или родам. Эти люди, переносящие любые ранения как легкие царапины, выдерживающие любые нагрузки и трудности, панически боятся быть отвергнутыми племенем, быть изгнанными из него. Если эта женщина — изгнанница, то ее дурной характер, пожалуй, более чем простителен.
Через несколько минут врачеватель присоединился к ним. Он налил себе вина, сел за стол и снял с переносицы очки с толстыми линзами.
— В настоящий момент твой друг вне опасности. Через несколько дней он оправится от приступа. Но эта болезнь смертельна, она убьет его через год-другой.
— Что же это за недуг? — спросил Нистур. — Я был знаком с ним совсем недолго, и мне никогда не доводилось видеть ничего подобного ни с ним, ни с кем-либо другим.
— Я думаю, что он отчаянно смелый, дерзкий и страшно невезучий человек…начал лекарь, но Нистур перебил его:
— О храбрости можно догадаться по его профессии. Редко когда трусливые наемники доживают даже до его лет. Дерзость и невезение определить сложнее, если нет возможности долго наблюдать за человеком.
— Я знаю, что он дерзок и бесстрашен, потому что однажды он вступил в бой с черным драконом. Не повезло же ему в том, что чудовище укусило его.
— Быть укушенным драконом и выжить после этого! — взвыл Нистур. — Да я сказал бы, что этот парень просто везунчик.
Станбог покачал головой.
— Нет, несмотря на свой страшный вид и жуткие клыки, многие драконы не столь уж сильны в бою. Они слишком уж полагаются на свое отравленное дыхание и огромные, но неуклюжие когти. А этот был, видимо, еще молод, иначе от его яда человек умер бы на месте. А получилось, что твой приятель заработал периодически возвращающиеся приступы паралича. Когда-нибудь паралич затронет сердце или легкие — и он умрет.
— Откуда ты знаешь, что тот дракон был черным? — спросил Нистур.
— Я читал о таком воздействии яда молодых черных драконов в древних книгах. Да к тому же на нем часть драконьей шкуры.
— Он мог и украсть доспехи, — предположила Ракушка, держа в одной руке вяленую рыбу, а в другой — сушеную грушу и явно не зная, в какой очередности съесть их.
— Нет, нет, — не согласился Станбог, — этот костюм был выкроен точно по нему и никому другому не подойдет. Он сидит на нем как влитой, как кожаная одежда на Мирсе. Иногда солдаты переделывают чужую кольчугу под себя, но такая переделка всегда видна за версту. Судя по состоянию чешуи, эту шкуру сняли с дракона лет пять назад, не больше. Этот срок совпадает со стадией развития болезни. В общем, человек, лежащий у меня в кабинете, был, по крайней мере, одним из тех, кто убил дракона, снял с него шкуру и сделал себе из нее доспехи.
— Но мести дракона он все же не избежал, — возвышенно произнес Нистур. — Нет, честное слово, случай, достойный поэмы… Я, кстати, специалист по героическому эпосу, если вдруг понадобится.
— Неужели? — сказал Станбог. — А я было подумал о тебе как о человеке, скажем так, более агрессивной профессии.
— Правда? Тогда позволь обратить внимание на тебя, — перевел разговор Нистур. — Все эти колдовские штуковины, твои ученые речи, глубокие познания в области драконов разного цвета — все это вызывает подозрения, что ты не просто скромный лекарь тел человеческих.
Станбог аккуратно протер линзы очков.
— Я ведь только ученик в магических науках, ну, может быть, скромный подмастерье. Но практикую я только искусство врачевания.
— Понятно, — кивнул Нистур. — У тебя, наверное, железный характер и незыблемая воля.
— С чего ты взял? — самым невинным голосом спросил Станбог.
— С того, что очень мало кто из тех, кто освоил магические силы и заклинания, может удержаться и не опробовать их действие на практике. Говорят, что у человека, занимающегося магией, сердце меняет ритм и движется в унисон с вибрациями скрытых сил…
— Доходили до меня эти слухи, — отмахнулся Станбог. — Но я не обращаю на них внимания. Я вот слышал другую сказку: мол, человек, много лет совершенствовавшийся в боевых искусствах, не сможет сдержаться, чтобы не опробовать свои умения в деле, а подчас и не связать свою жизнь и судьбу с оружием. Но мы-то с тобой знаем, что это полная ерунда, пустая болтовня, правда?
— Истинная правда, уважаемый лекарь, — согласился Нистур.
Наблюдавшая за этим словесным поединком Ракушка едва успевала перевести взгляд с одного собеседника на другого. Единственное, что она поняла, это то, что оба хотели побольше узнать друг о друге, не рассказывая слишком много о себе.
Этот странный разговор был прерван громким стуком в дверь.
— Кто там еще? — спросил Станбог.
— Бессонные ночи — извечный спутник врачевателя, — заметил Нистур.
Появилась Мирса, за которой по трапу поднялась маленькая фигурка, оказавшаяся гномом, принадлежащим к совершенно незнакомому Нистуру клану.
Борода и усы этого карлика были абсолютно белыми, хотя он не выглядел очень старым, по своим, разумеется, меркам. Его кожа была розовой, как румянец на щеках засмущавшейся девушки. Лишь темно-синие ветви вздувшихся вен пересекали тыльную сторону его ладоней. Гном щурился, словно даже тусклый свет ламп был нестерпимо ярок для него.
— Что случилось, друг мой? — спросил Станбог.
— У малышей опять колики, — ответил гном, голос которого был похож на скрип мельничных жерновов. — Боюсь, некоторые могут умереть. Не посмотришь, что с ними?
Станбог вздохнул:
— Если ты думаешь, что это так серьезно, то лучше сходить. Мирса, приготовь мою сумку.
Женщина вышла и вернулась через минуту, неся большой мешок из тюленьей кожи.
— Плохая погода, — сообщила она. — И опасно.
— Я подожду тебя снаружи, Станбог, — сказал гном. Он явно хотел поскорее уйти от нестерпимо яркого для него света.
— Если волнуешься, можешь проводить меня, — весело сказал лекарь Мирсе.
— И оставить этих здесь одних? — ткнула она пальцем в гостей.
Лекарь улыбнулся:
— Ракушка никогда не станет воровать у нас, а что касается нашего нового знакомого, то, уверяю тебя, он слишком возвышенная и благородная натура, чтобы опуститься до такого. Нистур, видишь ли, поэт.
Дикарка фыркнула, разумно полагая такой довод не слишком-то убедительным.
— А откуда взялся этот гном? — поинтересовался Нистур. — Я в городе ни одного не видел. Разве что его компания объявилась здесь только этой ночью?
Тогда откуда он тебя знает?
— Нет, этот народ живет здесь со дня основания города. Они — наследники тех гномов, которых наняли копать котлованы под первые фундаменты, шахты, колодцы. Многие старые здания в городе уходят на три-четыре этажа под землю.
Там и живут гномы Тарсиса. Сейчас их осталось немного — последствия нехватки свежей крови и вырождения из-за слишком близкородственных браков. Еще несколько поколений — и, боюсь, они совсем исчезнут. Разумеется, по человеческим меркам это не такой уж маленький срок, учитывая, сколько живут эти карлики.
— Интересно. А я-то думал, что в Тарсисе живут только люди.
— Мало что оказывается таким же простым, каким мы видим его в первый раз.
Этот город — не исключение. В Тарсисе несколько городов: Старый Город, Новый, Подземный, Гавань — это только основные. Есть и другие. Ну да ладно, пойду я.
Тут есть пустые каюты, можешь переночевать. Рано утром я осмотрю твоего знакомого.
— Прими мою глубочайшую признательность, — ответствовал Нистур.
— Не благодари, пока он не оправится, — сказал Станбог.
Надев плащ, лекарь накинул на голову капюшон. Вслед за ним за дверь вышла дикарка, неся на спине его мешок. Напоследок она одарила Нистура взглядом, в который вложила предупреждение о самых печальных для него последствиях, если она, вернувшись, обнаружит какой-нибудь беспорядок. Затем оба скрылись в темноте.
— Этот город, оказывается, более интересное место, чем я мог подумать, — заметил Нистур. — Странная пара. Да еще этот гном. А остальные похожи на него?
