Фрейлина немедленного реагирования - Лазарева Молка (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Глаза я раскрываю так же резко, как и вскакиваю с постели. Рывком.
Хочется вылить на себя ушат ледяной воды, нырнуть в прорубь, убиться головой об стену, пол, кафельную плитку.
Тело горит, голова трещит. И дурацкий сон все не хочет идти из головы.
Приснится же такое!
Устало падаю обратно на подушку. В свои объятья она меня принимает неохотно, неприветливо, словно говоря: как ты можешь спать, когда вокруг тебя такое творится?
А творится полная вакханалия ‒ уже вторые сутки занятия отменены,
вместо них курсантов водят на допросы к Эридану, а слухи о том, что произошло на балу и после него, разносятся по академии и обрастают уже совсем недетскими подробностями.
Вначале неизвестным оставался только сам механизм такого «сломанного телефона», потому что всем учащимся было запрещено самостоятельно выходить за пределы своих блоков без сопровождения преподавателей и общаться между собой. А затем количество снующих в коридорах конвертиков, аналогов магического чата, стало резко увеличиваться.
Бумажные свитки, журавлики, письма порхали по коридорам, метеоритами перемещались между блоками и вскоре стали самым массовым средством информации из всех возможных.
Единожды в блок к фрейлинам заходил Арвенариус, заявил, что академия ныне на военном положении и любое, даже малейшее нарушение мер безопасности приравнивается к отчислению.
О том, что произошло с Троей, открытым текстом студентам никто не заявлял, но те, кто уже побывал на допросе у Эридана и возвращался оттуда,
непременно выкладывали на всеобщий суд и обсуждение странные вопросы,
которые им задавали. Уже к вечеру первого дня все знали, что на Трою совершено покушение, а утром второго в красках обсуждали интимную жизнь Глеба и некой студентки — первокурсницы С
‒ авойкиной.
‒ Эль, ты чего не спишь? ‒ мой резкий подрыв с кровати не остался незамеченным и разбудил Кристину.
‒ Кошмар приснился, ‒ шёпотом отвечаю я, еще не хватало Анфису разбудить, ведь сейчас около трех часов ночи. Э
‒ то все от нервов!
Брюнетка понимающе хмыкнула. Нервы сейчас шалили у всех. Наш первый курс Эридан еще не допрашивал — видимо, решил оставить на сладенькое. А уж после новости о том, что он все знает о нашем споре
‒ это пугало вдвойне.
Когда на следующий день после бала в блок явились Ванесса и Кларентина
‒ потрепанные, запуганные, но удивительно довольные собой, ‒ все очень удивились. Большинство было уверено, что дворянок после их ужасающего поступка выпрут подальше из академии. Вот только сами маркиза и графиня огорчаться не спешили ‒ они гордо заявили, что их никуда не отчисляют,
однако у всего курса теперь есть огромные проблемы, так как Эридан знает про красное дизайнерское платье и теперь рвет и мечет по этому поводу.
‒ Как думаешь, о чем он будет спрашивать на допросе?
‒ не выдерживаю и интересуюсь у Кристины.
‒ На твоем месте я бы не парилась. У тебя ему точно спрашивать нечего,
ты и так всем рассказала слишком много.
И с этим нельзя было не согласиться, потому что темой сегодняшнего дня во всей академии стала моя личная жизнь. Нет, окончательно мое имя в грязи пока не прополоскали, но еще один — два дня и мне останется лишь стоять и обтекать. Но к этому морально я уже приготовилась, в конце‑то концов, я девушка взрослая, с кем хочу с тем и сплю… Пускай даже выдумано, но,
главное, для благого дела.
Мои же девчонки знали всю правду о том, что произошло на балу ‒ и про принца, и про зелье, которым опоили Эридана, и про то, как он со мной после этого едва не поступил. Соседки знали и про спасителя — Глеба, и про то, что произошло между нами после, в его спальне, а точнее, про то, что не произошло.
‒ Настоящий мужик! ‒ выдохнула тогда Анфиса. ‒ Если позовет замуж,
соглашайся!
Вспомнив про «замуж», я решила рассказать Кристине о той ереси, которая мне приснилась.
‒ Дедушка Зигмунд потер бы ручками, ‒ довольно выдала Крис. ‒ Это же типичный случай говорящего подсознания. Вот смотри, ‒ начала она расшифровку моих сновидений, ‒ море, солнце, цветочки, сад ‒ это твое бессознательное хочет наружу, на волю. Да мы все туда хотим, задолбал уже этот бункер! Конверты ‒ тут вообще все просто, это свертки и письма в которых перемывают кости твоей личной жизни.
Я внимательно слушала этот психоанализ, а потом не выдержала и вставила свои пять копеек.
‒ А Эридан ф
‒ аллический символ?
‒ Угу, одноглазая змеюка! ‒ согласилась подруга, не поняв сарказма. ‒
Очень удачная характеристика злыдни — герцога!
Говорила она настолько серьёзно, что я невольно начала улыбаться и давить в себе нарастающий смех, а потом мне стыдно стало… Я здесь смеюсь, а где‑то там лежит Троя.
‒ Интересно, как она там? Пришла в себя?
На этот раз подруга промолчала. Новостей о нашей учительнице физкультуры не было, никто не спешил рассказывать студентам о том, как она и что с ней. А тем временем именно для нашей иномирской тройки покушение на любимую садистку стало настоящим ударом в сердце. Ведь именно Троя была нашей крестной феей с хлыстом вместо волшебной палочки.
У нас даже родилась идея пробраться к ней в медчасть, навестить. Анфиса для этого даже принялась наколдовывать ниндзя — костюмы, но дальше клонирования шерстяных носков дело не продвинулось.
От Глеба вестей так же не было, из‑за этого было одновременно легко и в то же время тяжело. Про эти переживания я девчонкам ничего не рассказала,
но когда думала о нем, ощущала себя странно. С одной стороны, была стопроцентно уверена, что я поступила верно, когда обеспечивала брюнету алиби, раскрыв перед всеми наши якобы пылкие отношения, а с другой стороны, не понимала, почему от зельевара теперь нет ни ответа ни привета.
Хоть бы записочку прислал, мол, жив — здоров… В глубине души начинали рождаться очень грустные и печальные мысли: а вдруг он со мной наигрался?
Вдруг, как и предупреждала Троя, он меня приручил, а теперь я ему надоела?
Стыдно признаться, но перед сном я пересилила свою гордость и, привязав к лапке Мурза записку, выпустила кота из комнаты.
Рыжий вначале дергал ногами и пытался от бумажного довеска избавиться,
но потом пристально, совсем не по — кошачьи, посмотрел в мои глаза и позволил закрепить послание на лапке понадёжнее. Я была уверена, что животное все растолковало верно, и рано или поздно, явившись к Глебу за очередной порцией белладонны, разрешит тому прочесть написанную мной «поэму». Хотя «поэма» ‒ это громкое слово, в записке было всего лишь несколько слов: «Ты как?».
‒ Эль, ну ты чего замолчала?
‒ выдернула меня из мыслей Анфиса.
‒ Я уже минут десять не сплю и слушаю, о чем вы тут шепчетесь.
‒ Подслушивать нехорошо, б
‒ уркнула я.
‒ Спать с симпатичными преподавателями нехорошо,
‒ не осталась в долгу
Анфиса. Н
‒ о я сейчас не об этом…
‒ А о чем?
‒ Я все думаю о тех стражниках, которых мы повстречали с Крис! И об их странном поведении. Я могу ошибаться, но уже два дня ходят по академии конвертики с обсуждением ситуации, и еще нигде не было ничего о том, что где‑то стояли стражники.
‒ Ну, и? К
‒ рис даже приподнялась с кровати.
‒ Я думаю об этом надо рассказать Эридану! ‒ блондинка выдала эту мысль и так же как Кристина, привстав с кровати, призывно посмотрела сначала на нее, потом на меня.
Я же покрутила пальцем у виска.
‒ Больная, что ли?
‒ Сами вы больные! ‒ глаза Анфисы странно поблескивали в темноте,
подобно светлячкам, будто девушка переела фосфора.
‒ Дело‑то серьезное! И
герцог не зря землю носом роет и допросы устраивает! Ищет зацепки! И у нас в руках, похоже, одна из них!
‒ Мы и сами знаем, что он это делает не зря, ‒ осторожно начала Крис. ‒
Но рассказать ему о стражниках — это означает спалиться о сбежавшем
Мурзе, о проказах Горгулия и о том, как мы вдвоём шарахались ночью по академии вопреки всем запретам.
