Лицо под маской (СИ) - Дашевская Анна Викторовна "Martann" (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Вздохнув, я попыталась сформулировать беспокоящее меня ощущение как можно точнее:
— Понимаете, синьор Лаварди, мне все время кажется, что окружающие знают что-то, о чем мне не говорят. Нет-нет, я не имею в виду какие-то местные секреты! Мне кажется, что что-то знают обо мне. Ну, как это объяснить… Вот когда в школе учитель поставил точку возле твоей фамилии в журнале, все это видели и уверены, что сегодня тебя вызовут. А ты не в курсе, просто лопатками чувствуешь грядущие неприятности.
— Да, понимаю. — Синьор Лаварди потер пальцами подбородок, потом решился и начал говорить. — Вы правы и неправы одновременно. Да, когда вы приехали в Венецию, многие усмотрели в этом некий знак. Я не имею права рассказывать о подробностях, но… Дело обстоит так: в одном из семейств наших нобилей есть серьезная проблема. Для ее решения может понадобиться специалист вашего уровня.
— Специалист в области пластической хирургии?
— В магической пластической хирургии, да, — слово «магической» он подчеркнул особо. — Но пока никто не говорил о такой возможности с…ээээ… объектом. И неизвестно, как он к этому отнесется.
— И что, весь город в курсе этой проблемы?
— Ну, вам ли не знать, что сложности такого рода бывает чрезвычайно трудно скрыть, — синьор хмыкнул несколько принужденно. — Не буду скрывать, мне поручено сделать ваше пребывание здесь максимально приятным и увлекательным. И вот еще, кстати, отель ведь у вас оплачен по завтрашний день?
— Да, я как раз собиралась продлить бронь номера.
— Позволено ли будет мне предложить вам посмотреть… эээ… ну, скажем, апартаменты. Если вы захотите, их можно будет арендовать на любой срок. Иногда свой дом бывает предпочтительнее, сами понимаете.
Дом или апартаменты, ага… Прикинем быстренько: в отеле завтраки, уборка, все вокруг абсолютно чужие, и можно их не принимать в расчет. В доме или апартаментах нужно думать о еде, говорить с уборщицей, решать вопросы со стиркой и глажением, вообще, как-то начинать жить. Я уже открыла рот, чтобы вежливо отказаться, но с удивлением поняла, что договариваюсь ехать смотреть этот самый дом. Ехать прямо сейчас, даже не задав ни одного вопроса!
Положительно, этот город действует на меня развращающе.
Апартаменты? Ха-ха три раза. Гондола под управлением неизменного Массимо привезла нас с синьором Лаварди к самому настоящему палаццо: с водным подъездом, охраняемым причальными столбами в желтую и зеленую полоску, с черно-белой шахматной доской мраморного пола при входе и высокими стрельчатыми окнами в piano nobile.
Массимо накинул канат на полосатый столбик с позолоченным набалдашником и ловко выпрыгнул на доски причала. Помог выйти синьору Лаварди, потом мне, запрыгнул обратно и уселся на корме гондолы, вытянув вперед длинные ноги и надвинув на глаза соломенную шляпу, украшенную разноцветной лентой.
— Итак, синьора Хемилтон-Дайер, разрешите представить вам — Ка’Виченте.
Сделав пару шагов назад, я окинула взглядом здание. Вызывающе асимметричное, оно было узким и будто устремленным ввысь; справа сдвоенная арка вела к входной двери, слева на первом этаже виднелись три небольших квадратных окна, загороженных толстой решеткой. Piano Nobile, господский этаж, радовал глаз шестью соединенными в ряд стрельчатыми окнами и угловым балконом. Между квадратными окнами третьего этажа и мощными балками, поддерживающими крышу, сияла яркими красками фреска, но разглядеть ее с того места, где я стояла, не получалось. Ну, ничего, посмотрю, когда будем отплывать.
— Прошу вас, синьора, — мой спутник склонился в поклоне, и я вошла в арку.
Широкие двустворчатые входные двери были распахнуты, и солнечный луч через них попадал внутрь, отражался от высокого золоченого канделябра и рассыпался искрами по позолоте, стеклянным подвескам люстр и бра, сверкающим зеркалам, после чего затихал на черно-белом мраморе пола. Вот же тьма, если такова прихожая, каковы будут парадные залы?
В центре холла стояла высокая худая женщина в белом фартуке и длинном коричневом платье с небольшим кружевным воротником. На поясе ее платья выразительно покачивалась солидная связка ключей. У левой ноги женщины сидел здоровенный рыжий кот и жмурил желтые глаза на солнечный луч.
Женщина присела в реверансе.
— Добрый день, синьора Пальдини, — кивнул ей Лаварди. — Итак, синьора Хемилтон-Дайер, разрешите представить вам домоправительницу Ка’Виченте. Именно ее труды позволяют мне утверждать, что здесь вам будет куда уютнее и удобнее, чем в самом лучшем отеле.
Я поздоровалась с женщиной и перевела взгляд на кота. Как бы ни странно это звучало, но его личность мне знакома. Минуточку, так это же тот самый кот, который во сне шлялся по моему номеру!
— А ваш кот живет здесь же? — спросила я самым равнодушным тоном.
— Да, синьора. Его зовут Руди. А вы не любите кошек?
С трудом удержав на языке расхожую шутку, что я не умею их готовить, я пожала плечами.
— До тех пор, пока он не решит жить в моей комнате, это не мое дело.
Руди. Рыжий кот с наглым взглядом желтых глаз и рваным левым ухом. Тот самый Руди, который прилепил ниточку-метку к приглашению на мой первый венецианский бал. А я ведь так и не выяснила, по чьему приказу?
Тем временем, коротко переговорив с домоправительницей, синьор Лаварди повел меня смотреть комнаты piano nobile. И, сознаюсь, я была ими совершенно очарована. Спальня, как и прилегающие к ней будуар и гардеробная, были отделаны бледно-зеленым с серебром. Окна спальни выходили в небольшой внутренний двор, засаженный цветущими крокусами и анютиными глазками; будуар смотрел на Гранд Канал. В гардеробной стояли три огромных, в рост, зеркала в серебряных рамах и бесчисленные шкафы, ящики, полки и шляпные коробки. Гостиная, оформленная в ярких тонах — малиновом, белом, золотом — также сверкала зеркалами, в которых отражались люстры муранского стекла. Бальный зал был белым, а в кабинете царил чиньский стиль: черный и красный лак, ширмы, карпы и пионы.
— Потрясающе, — восхитилась я. — Просто невыносимо красиво.
— Обратите внимание на плафоны, синьора, — голосом искусителя шепнул на ухо синьор Лаварди. — Их расписывал сам Тьеполо!
— Синьор Лаварди, — ответила я по возможности строго. — Скажите сразу, сколько это стоит.
— Двести дукатов, синьора.
— В час?
— О, нет, я бы не посмел… Двести дукатов в неделю, и это включает уборку и завтрак. В качестве горничной, боюсь, синьора Пальдини не слишком подойдет. Но горничную она вам порекомендует за минимальную доплату.
Двести дукатов в неделю? Номер в “Палаццо Дандоло”, в котором я живу сейчас, стоит двести десять в день! И это отнюдь не многокомнатный люкс, а вполне обычный номер, чуть лучше стандартного. Помнится, кошка тоже обещала мышке слишком хорошее вознаграждение за плевую работу — горшок масла, если та пробежит из угла в угол…
— Синьор Лаварди, я хотела бы посмотреть договор аренды. До этого я не могу принимать решение.
— Да, синьора, я привезу вам его завтра с самого утра.
Я поблагодарила домоправительницу и кота, опершись на руку Массимо, устроилась в гондоле, и во все глаза стала смотреть на Ка”Виченте. Фреска в верхней части здания с воды была видна отлично, и я даже определила ее сюжет. Впрочем, трудно было бы его не определить, если изображение включало трех почти обнаженных красавиц и юношу с пастушеским посохом, протягивавшего яблоко одной из них. История Париса, золотого яблока и трех самолюбивых богинь…
Просмотрев договор аренды, я откинулась на спинку кресла и посмотрела на синьора Лаварди.
— Прежде, чем я подпишу договор… Прежде, чем я вообще возьму ручку, я хочу знать, чего от меня потребуют, и кто.
— Синьора, прошу меня простить, но я не могу этого вам сказать.
— А кто может?
Он тяжело вздохнул.
— Смелее, синьор Лаварди! За названное имя вас не подвергнут остракизму. Ну, так от кого я узнаю подробности, и когда?
