Ведьма - королева Лохлэнна - Смит Джордж Генри (список книг .TXT) 📗
Королева Мария страстно увлекалась историей – особенно родословной королевской семьи – и для Лилибет сама выступала живой связью с прошлым. Ее дед, принц Адольф, герцог Кембриджский, был сыном короля Георга III; королева Виктория была ее крестной, а еще она знала двух самых выдающихся британских премьер-министров – Уильяма Гладстона и Бенджамина Дизраэли. Она рассказывала о пышных торжествах Дели Дурбар 1911 года, когда ее и короля Георга V чествовали как императора и императрицу Индии, а также о происхождении и характеристиках королевских драгоценностей, в которых красовалась без стеснения, иногда прикалывая ослепительные бриллианты “Куллинан” I и II (530,2 и 317,4 карата соответственно) на свою обширную грудь на манер броши.
В сонме наставников и воспитателей Елизаветы особое место занимает ее отец. Лишь Георг VI мог открыть ей, каково это – быть монархом, в чем трудности и как лучше с ними справляться. Елизавета схватывала быстрее отца, которому тяжело давалось заучивание цифр и фактов, и отличалась большей уравновешенностью, однако застенчивостью и целеустремленностью она пошла в него. Она восхищенно наблюдала, как отец борется с заиканием перед ежегодным рождественским обращением к народу и как прилежно он делает за обедом пометки для памяти в специальном блокноте. Отцовское упорство, говорила она впоследствии, служило ей примером (66).
Незабываемые уроки мужества, стойкости и верности долгу принцесса получила от отца во время Второй мировой войны. Лилибет было всего тринадцать, когда 3 сентября 1939 года после вторжения Гитлера в Польшу Британия объявила Германии войну. Полтора месяца спустя (67), сидя вместе с Маргарет Роуз и Крофи в Шотландии, Елизавета читала “К высокой музыке” Милтона, когда по радио сообщили, что нацисты потопили линкор “Ройял Оук”, нанеся первый сокрушительный удар по британскому боевому духу. Король распахнул двери своей шотландской резиденции Балморал для матерей с детьми, эвакуированных из порта Глазго перед немецкими бомбардировками. Под руководством Крофи принцессы (68) угощали эвакуированных чаем и беседовали с женщинами об их сыновьях и мужьях, ушедших в армию.
10 мая 1940 года немецкие войска вторглись в Голландию, Бельгию, Люксембург и Францию, Невилл Чемберлен оставил пост премьер-министра Британии, и его сменил Уинстон Черчилль. Лилибет рыдала, слушая по радио прощальную речь Чемберлена, – было ясно, что спустя почти девять месяцев напряженного ожидания начинается настоящая война. Через два дня принцесс отослали за двадцать одну милю от центра Лондона под защиту крепостных стен средневекового Виндзорского замка, где девочки и оставались до победы над Германией в мае 1945 года. Из соображений безопасности место их пребывания держалось в тайне, хотя выходить за пределы тринадцати акров замковой территории им позволяли.
Всю войну король и королева либо жили в Букингемском дворце, либо перемещались по стране в королевском поезде из десяти вагонов, навещая войска, фабрики, больницы и пострадавшие от бомбардировок районы. Много раз они приезжали к дочерям в Виндзор и ночевали в гулком убежище, выстроенном под Брансуикской башней замка, или в укрепленных апартаментах на первом этаже башни Виктории. Оставаясь работать в Лондоне, они подвергали себя большой опасности, но завоевывали тем самым народное признание. Когда люфтваффе начало массированные бомбардировки британских городов и военно-стратегических объектов летом 1940 года, Букингемский дворец выдержал девять попаданий. Вторая бомба, сброшенная в середине сентября, разрушила дворцовую часовню и чуть не убила короля и королеву.
Подростковые годы Елизаветы, как и всех ее ровесников, прошли в чрезвычайной ситуации, созданной войной. Однако вопреки утверждениям некоторых обозревателей, принцессу вовсе не обрекали на затворничество среди женщин и не погружали в “анабиоз” (69). Напротив, жизнь в замке познакомила ее с мужским миром, в который ей придется впоследствии войти в статусе королевы. Елизавета часто общалась с молодыми офицерами Гвардейского гренадерского полка, призванного охранять королевскую семью. (Гренадерский полк, созданный в 1656 году, входит в число семи парадных частей Королевской гвардейской дивизии под эгидой монарха. Остальные – это четыре пеших полка, Колдстрим, Шотландский, Ирландский и Валлийский, и два кавалерийских, Лейб-гвардейский и тот, который после объединения Королевской конной гвардии и Королевских драгун стал называться “Блюз энд Ройялз”.) “Меня растили в мужском окружении” (70), – скажет позже сестра Елизаветы Маргарет.
В шестнадцатилетнем возрасте Елизавете присвоили звание почетного полковника гренадеров, и полк подвергся первой из многих последующих инспекторской проверке со стороны обладательницы ястребиного взора. Суровая критика побудила одного из майоров посоветовать Крофи тактично намекнуть принцессе, что “первое качество по-настоящему хорошего офицера – умение сочетать справедливость с милосердием” (71).
Офицеры приходили на чай и на более официальные обеды, где Елизавета руководила рассадкой и оттачивала мастерство хозяйки приема. В число постоянных гостей входили лорд Руперт Невилл и Хью Юстон (впоследствии герцог Крафтон), дружба с которыми сохранится на всю жизнь. Приходили также поправляющиеся или находящиеся в отпуске офицеры, среди которых были летчики из Новой Зеландии, Австралии, Канады и Соединенных Штатов. Из “довольно застенчивой барышни” (72) Елизавета превратилась в “очаровательную девушку, способную изящно выйти из любой ситуации, – свидетельствовала Крофи. – Она стала великолепным собеседником”.
Елизавета с сестрой “ни на минуту не забывали, что идет война, – говорит Антуанетта де Беллэг. – Однако уныния и обреченности не было” (73). В Виндзорском замке проводилось затемнение, подступы ощетинились колючей проволокой и зенитными батареями, просторные залы освещались тусклыми лампочками слабого накала, а горячей воды подавалось так мало, что ванны наполняли только на тринадцать сантиметров, по отметке, специально сделанной на этой высоте. Тем не менее питалась семья хорошо, на стол подавали мясо и дичь из прочих королевских резиденций. Принцессы привыкли к “свисту и вою бомб” (74), и только их мать переживала, что “они стали совсем другими” (75), потому что “орудия бьют без передышки” и в окрестностях замка снаряды сыплются дождем – к концу войны число сброшенных фугасов приближалось к трем сотням. “Они очень послушные и уравновешенные, – писала она королеве Марии, – однако за дверью все время кто-то дышит, а иногда и отпрыгивает, и это начинает нервировать” (76).
Несколько раз семья уезжала ненадолго в Балморал, где, к радости королевы Елизаветы, у дочерей “появлялся аппетит и румянец” (77) после прогулок на свежем воздухе среди покрытых вереском холмов над Ройял-Дисайд, долиной, вытянувшейся вдоль реки Ди, которой со времен королевы Виктории и принца Альберта было отдано сердце королевской семьи. Прапрадед и прапрабабка предполагаемой престолонаследницы приобрели Балморал в 1853 году, влюбившись в шотландское высокогорье. “Здесь все дышит свободой и покоем, – писала Виктория в своем дневнике, – заставляя забыть о внешнем мире с его глупой суетой” (78).
Виктория и Альберт снесли купленную усадьбу и построили из сияющего бежевого гранита, сереющего со временем, замок Балморал с тридцатиметровой башней, множеством эркеров и шпицев – по собственноручному проекту Альберта, адаптировавшего баронский стиль. Во внутреннем убранстве спорили друг с другом шотландские клетчатые пледы, шторы, ковры, линолеум, обои с чертополохом, пейзажи сэра Эдвина Ландсира и оленьи головы, украшающие коридоры. За огромными окнами зеленели газоны, сады, сосновые леса и холмы над долиной Ди – земной рай, служивший местом семейных вылазок.
За четыре десятилетия, прошедшие после смерти Виктории в 1901 году, Балморал совершенно не изменился, и ее потомки ощущали волшебство этих мест в полной мере. В дорогих сердцу местах семья проводила два месяца каждую осень, возобновив священную традицию в конце войны. Во время коротких семейных вылазок в шотландские горы Лилибет подстрелила своего первого оленя (79) и поймала первого лосося (80) – в скромные три с половиной килограмма весом. Король с супругой, дочерьми и придворными развлекались после ужина игрой в шарады, затягивавшейся до полуночи и запомнившейся тем, как Томми Ласселл сорвал голос, изображая сенбернара (81).
