Песнь первая. Дитя Грозы - Атрейдес Тиа (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Глава 3
К месту назначения насквозь мокрые, замёрзшие Свисток и Лягушонок подошли в сумерках. На улице Ткачей, в народе называемой улицей Ловкачей, парнишки зашли в мануфактурную лавку. Окна её закрывались обшарпанными ставнями, дверь выглядела так, будто прикоснись к ней — развалится, покосившаяся и покорёженная вывеска изображала не то ткацкий станок, не то кузнечный горн — похоже, художник никогда не видел ни того, ни другого. В целом, вид лавка имела такой, что ни один покупатель в здравом уме не сунется.
В передней комнате, представляющей собой нечто среднее между конторой и складом всякого барахла, за прилавком сидел пиратской наружности мужчина лет сорока пяти. Его левую бровь и висок наискось пересекал старый шрам, чуть приподнимая уголок глаза и придавая лицу удивленно-ехидное выражение, в длинных волосах, заплетённых в косицу, седых прядей было больше, чем черных, кисть левой руки заменял протез гномьей работы. Помощник Главы Гильдии никогда не отличался приятным характером, а с тех пор, как потерял руку и переквалифицировался в финансиста, стал исключительно въедливым и язвительным занудой. Что, впрочем, весьма способствовало выполнению его основных обязанностей — держать в ежовых рукавицах воровскую братию. Одно шевеление бровью в сторону заподозренного в укрывании доходов — и попробуй не вспомнить, что, оказывается, ну просто в другом кармане лежало! Что вы, господин Махшур! Не подумайте, мы люди честные! Так что за последние четыре года приток денег в казну Гильдии существенно увеличился.
— Ну, бездельники, и где вас носило? — Махшур сегодня был сильно не в духе. — Мастер занят, так что всё, что звенит, сдать мне и бегом к Фаине. Понадобитесь, позову.
Приятели всем видом демонстрировали обиду на столь несправедливое требование, но в то же время чрезвычайно гордились собой — не каждому взрослому вору удается набрать на рынке и три серебряных за день, а они высыпали на стол больше десяти марок.
Ученики Мастера отправились на кухню, развесили у огня мокрые рубашки и сели ужинать. Фаина по-прежнему вела все хозяйство, и её любимчикам всегда перепадало что-нибудь особенно вкусненькое. Вот и сегодня им досталось по миске бараньего супа с лапшой, кружке горячего травяного чая и добродушное ворчание на «этих вечно голодных проглотов, не напасёшься на них» в качестве десерта.
— Ммм, вкусно… но мало, — покончив с первой миской супу, Свисток начал разведывать обстановку. — А что так тихо? У Мастера гости, что ли?
— Не твое дело, — отвесила Фаина сыну ласковый подзатыльник. — Ешьте быстрее и уматывайте, чтоб не видно было!
— Что есть-то? Нету ничего, — Орис, а за ним и Хилл протянули королеве кухни пустые миски.
— Уже? Ох, мальчишки… — умильно вздыхая, она налила им добавки.
— Ну, скажи, кто там у него? — Свисток предпринял ещё одну попытку, на сей раз более удачную.
— Какой-то странный господин, из торговцев. Уже битый час как сидят. И даже вина не велел подать… беспокойно мне что-то… — долго оставаться грозной и непреклонной, глядя не мальчишек, за обе щеки уписывающих её стряпню, домоправительница не умела.
Фаина отвернулась к плите и принялась задумчиво помешивать в кастрюле что-то вкусно пахнущее. Звук, издаваемый поварёшкой, служил для учеников надёжным индикатором настроения Особы, Приближенной к Императору (как за глаза называли мать Свистка) и самого Мастера. Сегодня стук и звон имели подозрительно тревожный окрас. Но мальчишек снедало любопытство, и они продолжали приставать к домоправительнице.
— Ма, а ма? Ты слышала, что Медный Лоб в столицу приезжает? И про Темную принцессу на рынке болтают.
— Болтают и пусть болтают! Вас не касается пока, и слава Тёмному! Вам неприятностей не хватает? Будут вам неприятности, если сейчас же не уберётесь с кухни! — мамаша, похоже, не на шутку разнервничалась, а это, парочка любопытных знала по опыту, было точно не к добру.
— Всё, всё, нас уже нет! — Лягушонок и Свисток устремились к выходу, уворачиваясь от тяжелой Фаининой поварёшки и прикрывая головы руками. Но не успели — открылась дверь, и они чуть не налетели на Мастера.
Народные приметы оправдались. Всегда невозмутимый Учитель выглядел встревоженным. Хотя заметно это было только очень хорошо его изучившим людям, вроде учеников. Ведь, как известно, привычкам Наставника уделяется едва ли не больше внимания, нежели всем другим наукам, вместе взятым (о великое и прекрасное искусство распознать надвигающуюся бурю и не попасть под раздачу подзатыльников и прочих никому ненужных вещей!). Однако делать вид, что их тут вовсе нет, мальчишки опоздали, за что и были немедленно изловлены и нагружены поручениями. Лягушонка Учитель отправил на Оружейную улицу к мастеру Ульриху Иргвину с убедительной просьбой поторопиться и отдать заказ к завтрашнему утру. А лучше прямо сейчас.
— Будешь стоять у гнома над душой, пока не отдаст! Пусть при тебе доделывает, если надо, — всучил кошель с платой и чуть не пинками погнал. — Бегом!
Свистку же велел позвать Седого Ежа и Махшура, а самому идти к остальным мальчишкам и до утра не попадаться на глаза. Против обыкновения, Мастер не проигнорировал полный любопытства взгляд ученика.
— Не вздумай подслушивать, уши оборву. Утром и так всё узнаешь.
— Да что вы, Учитель, как можно? — попытался пошутить Свисток.
— Ты ещё здесь?! — рыкнул в ответ не расположенный к веселью Наставник. — Брысь!
Выпроводив учеников, Мастер неспешно уселся за стол ужинать.
Тем временем лёгкой походкой не обременённого заботами человека Лягушонок двигался по Старому Городу к улице Оружейников, впитывая таинственную, неуловимо притягательную красоту смены дня и ночи. Синие тени всё больше поглощали улицы, зажигались окна, смолкал гомон площадей и крики уличных торговцев. Наступил тот чудесный сумеречный час, когда Светлая Райна уже покидала чисто умытый дождём город, и ещё не вступил в свои права Тёмный Хисс. На мосту Плачущей Девы мальчик остановился, прислушиваясь к музыке засыпающего города.
Словно трубадуры, уставшие от бравурной дневной программы, река и деревья, дома и ветер вразнобой, временами умолкая, тихонько наигрывали лирические мелодии. Мандолины, флейты, скрипки сплетали кружева изысканных тем с простыми звуками бубнов и трещоток, томными гитарными переливами журчала река, резким атональным рондо скрипела шарманка, звенели высокие обертоны военной трубы, тихо, на пределе слышимости, рокотали барабаны… и кошачий дуэт дивным тембром пел о чём-то вечном и прекрасном, перекликаясь с синкопами воробьиного ансамбля…
Через несколько долгих, упоительных мгновений Лягушонок стряхнул с себя наваждение и продолжил путь. Ему всегда нравилось приходить к оружейнику, выспрашивать его о том или ином клинке, или методе обработки, или о балансировке и заточке… Сколько интереснейших вещей рассказывал гном! И как приятно холодили руки выкованные им кинжалы, глефы, палаши! А уж работать парными катанами, которые гном сделал специально для него — истинное наслаждение! Лягушонок никогда не упускал случая наведаться в гости к «молодому Ульриху», как называли мастера коллеги и родичи.
Несмотря на несерьёзный для гнома возраст всего в восемьдесят лет, изделия мастера Иргвина по праву считались лучшими во всём Суарде, а сам он мнил себя чуть ли ни гением, а уж цены драл! Да и не за все заказы брался.
Набить себе цену Ульрих умел. Правда, с Гильдией не особо-то попривередничаешь. Зато ловкачи платят вовремя, торгуются в меру, и уважение оказывают.
Взять, к примеру, этого парнишку с нелепым прозвищем Лягушонок. Малыш совсем, даже по человеческим меркам, а на клинки чутьё, как у гнома — из любой кучи острых предметов вытянет лучший, а на работы самого Ульриха ну так глазищами сверкает, чуть слюна не каплет!
