Чародей поневоле (сборник) - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (читать книги регистрация TXT) 📗
Сердито взглянув в затылок своего коня, он поинтересовался:
— В чем дело, Векс?
— Я подумал: уж не заснул ли ты?
Черная голова повернулась к хозяину. Большие глаза смотрели лукаво, насмешливо.
— Нет,— Род развернулся и устремил взгляд к тому повороту, за которым исчезла карета.
Векс, придав голосу смирение, спросил:
— Снова размечтался, Род?
Род ругнулся.
— А я думал, у роботов нет эмоций.
— Нет. Но у нас есть врожденная антипатия к отсутствию такого качества, которое частенько именуется здравым смыслом.
Род одарил своего спутника кислой усмешкой.
— Ну и конечно, вы в полной мере наделены положительным отношением к такому качеству, как ирония, поскольку в иронии изначально присутствует логика. А ирония требует…
— …чувства юмора, это верно. И ты должен признать, Род, что есть нечто поразительно смешное в том, что человек гоняется за созданием своего собственного воображения по всей галактике.
— О да, это, конечно, достойно всяческого осмеяния. Но разве не в этом и состоит главное различие между людьми и роботами, Векс?
— В чем? В способности формировать воображаемые конструкции?
— Нет. В способности привязываться к ним. Ладно, давай-ка поглядим, найдется ли здесь для тебя уединенное стойло, где бы ты мог в тишине и спокойствии пережевать полученную информацию.
Векс развернулся и зарысил к воротам постоялого двора.
Как только Род спешился, от конюшни к нему бегом припустился грум. Род бросил ему поводья и сказал:
— Воды ему много не наливай.
С этими словами он направился к гостинице и вошел в просторный общий зал.
Род и не предполагал, что в помещении, где никто не курит, может быть настолько дымно. Видимо, здесь еще не додумались до строительства дымоходов.
Однако это обстоятельство, похоже, ничуть не удручало завсегдатаев. В зале звучал заливистый смех, грубые шутки, громкие разговоры. В просторном зале стояло около двадцати больших круглых столов и несколько столиков поменьше. За ними сидели люди, чьи наряды выделяли их из общей массы, хотя было видно, что положение их в обществе не так высоко, чтобы они могли найти приют в замке. Освещен зал был сосновыми факелами, добавлявшими дыма, длинными свечами, добросовестно поливавшими завсегдатаев воском, и огромным очагом, на котором можно было запросто зажарить быка, что, собственно, в данный момент и происходило.
Между столиками сновала стайка мальчишек и полногрудых девиц, разносивших еду и напитки. Многие из них демонстрировали настоящие рекорды перемещения по пересеченной местности.
Крупный лысоватый мужчина в фартуке, повязанном поверх выдающегося брюшка, выскочил из кухни с большим дымящимся блюдом. Скорее всего, то был хозяин. Дела у него сегодня явно шли на славу.
Оторвав взгляд от блюда, хозяин заметил Рода, несомненно оценил его алый с золотом камзол, меч и кинжал, а также общий важный вид и туго набитый кошелек (главным образом, конечно, кошелек) и передал блюдо первой попавшейся служанке, после чего устремился к Роду, вытирая на ходу фартуком руки.
— Чем могу услужить вам, добрый господин?
— Кружкой эля и отбивной толщиною в два твоих больших пальца. А также столиком на одного, будь так добр,— улыбнувшись, ответил Род.
Хозяин постоялого двора выпучил глаза, губы его сложились в букву «О». Наверняка Род сказал что-то необычное.
Но вот глаза толстяка приобрели расчетливое выражение — такое Роду уже не раз случалось наблюдать. Как правило, за таким взглядом следовало еле слышное распоряжение официанту: «Слюнтяй. Надо вытрясти из него все, что у него в загашнике».
Род улыбнулся.
Вежливость. Вот в чем была его ошибка. Промашка вышла. Род преобразил улыбку в злобный оскал.
— Ну, чего ждешь? — рявкнул он.— Живо тащи все на стол, а не то я с твоей жирной задницы срежу себе кусок на отбивную!
Хозяин вздрогнул, сгорбился и принялся быстро и часто кланяться:
— Сию минуточку, господин, сию минуточку! В мгновение ока все будет готово, вот увидите!
Он повернулся к кухне.
Рука Рода легла на его плечо.
— Про столик не забыл? — напомнил он толстяку.
Тот судорожно вдохнул, кивнул и провел Рода к столику, возле которого стояла отесанная колода, заменявшая стул, после чего поспешил на кухню, наверняка тихонько ругаясь на чем свет стоит.
Род ответил ему любезностью, только выругался погромче, расширив предмет ругани довольно-таки значительно и не забыв упомянуть о продажной природе человечества.
Ну и конечно, завершил он тираду, мысленно проклиная себя за то, что невольно услужил мамоне, ступив на путь грубости и хамства.
Но что он мог поделать? Агенты АБОРТ должны были оставаться вне подозрений. Вежливый, мягкосердечный средневековый буржуа? Одно по определению противоречило другому.
«Сию минуточку»,— пообещал хозяин и исполнил свое обещание. Отбивная и эль возникли на столе, как только Род уселся. Хозяин стоял у стола, нервно вытирая руки фартуком и выглядя в высшей степени озабоченно. Наверное, ждал, что скажет Род о его стряпне.
Род открыл было рот, чтобы приободрить беднягу, но вовремя спохватился — правда, слова так и встали у него поперек горла. Он наморщил нос, и по лицу его расползлась медленная ухмылка. Он взглянул на хозяина:
— Уж не запах ли колбасок с чесноком я чую?
— О да, ваше благородие! — Хозяин снова принялся кланяться.— Они самые, колбасочки с чесночком, и притом самые что ни на есть расчудесные, вы уж мне простите мою похвальбу. Ваше благородие желает?..
— Мое благородие желает,— сказал Род.— Presto allegro, эй ты!
Хозяин смутился, как смущался, бывало, Векс, слыша от Рода всякие силлогизмы, и бегом припустил на кухню.
«Теперь-то что не так?» — гадал Род. Наверное, опять он что-то не то ляпнул. А он так гордился этим «эй ты».
Он попробовал отбивную и только успел с нею покончить, когда на стол с грохотом опустилась тарелка с колбасками.
— Славно,— похвалил хозяина Род.— И отбивная была недурна.
Лицо хозяина озарилось облегченной улыбкой. Он было поплелся прочь от стола, но вдруг вернулся.
— Ну? В чем дело? — поинтересовался Род с набитым колбаской ртом.
Хозяин снова нервически вытирал руки фартуком.
— Прощеньица просим, господин хороший, только вот…— Губы у него скривились, и он выпалил: — Вы уж не чародей ли, часом, будете, г-господин, а?
— Кто, я? Чародей? Что за чушь!
Для пущей выразительности Род схватил столовый нож и нацелил его острие в живот хозяина. Живот сразу поджался и исчез, унося с собой своего владельца.
«С чего это вдруг он принял меня за чародея? — гадал Род, с аппетитом уплетая колбаску.— Лучше колбасок мне еще ни разу не доводилось пробовать,— решил он,— Это, наверное, потому, что они подкопченные. Интересно, каким деревом они тут пользуются при копчении? Наверное, это он из-за presto allegro смутился. Небось подумал, что это какие-то магические слова».
Что ж, в данном случае слова эти действительно произвели чудо.
Род откусил кусок колбаски, запил элем.
Он — чародей? Ни за что! Пусть он младший сын младшего сына, но чтобы такое… нет, никогда!
Помимо всего прочего, колдовство предполагало заключение контракта, подписанного кровью, а Род не имел права тратить ни капли крови попусту, хоть, бывало, и тратил. Он осушил кружку и со стуком опустил ее на стол. Хозяин тут же материализовался рядом со столом и наполнил кружку Рода новой порцией эля из кувшина. Род уже начал было благодарно улыбаться, но вспомнил о своей роли и преобразил улыбку в оскал. Покопавшись в кошельке, он нащупал неправильной формы золотой самородок — вполне сносную валюту для Средневековья, вспомнил о том, как превратно ценится в таком обществе щедрость, и не стал доставать самородок. Вместо него он сунул хозяину небольшой слиток серебра.
Хозяин уставился на лежащий на его ладони слиток, и его глазные яблоки предприняли отчаянную попытку обратиться в полушария. Издав булькающий хрип, он протараторил не слишком разборчивые слова благодарности и поспешил прочь.
