Вернуть себе клыки - Михальчук Владимир (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
– Зато я пью раз в десять больше твоего, – прорек Мозговой.
Женька-сварщик вздохнул. Он тоже рад бы пьянствовать в гораздо больших объемах, да жена не дает.
– Давай еще по пивусику? – предложил Иштван.
Не дожидаясь ответа, слесарь прихватил слабо упирающегося Женю за локоть и потащил вперед.
Оба работника сталелитейного комбината были настолько пьяны, что даже не обращали внимания на окружающий мир. Прищуренными глазами из-под низко нахлобученных ушанок они взирали на янтарную вывеску «Пиво, раки, пицца».
На улице вальяжно разлегся декабрь. Он потрескивал немалым морозом, превращал мелкие лужи в хрустящее стекло, рисовал на окнах витиеватые узоры полупрозрачным бисером. Холодный месяц с интересом посматривал на двух прохожих. Эти двое, закутанные в черные ватники и массивные резиновые сапоги на меховой подкладке, резко выделялись темными пятнами на серебристо-белом одеянии улиц. Тонкий снег протестующе поскрипывал под тяжелыми подошвами, из-под высоко поднятых воротников валил пропитанный алкоголем пар. Он обволакивал ушанки рабочих, на фоне освещенного ларька окрашивался в желтоватый оттенок.
– Сп… – буркнул Иштван. – Споем, р-р… родная?
– Сам ты родная! – обиделся Женька. – Не буду пивом догоняться уже. Не то потом хлопот не оберешься.
– Я ставлю! – возразил Мозговой, хватая сварщика за хрустящий ворот потрепанного ватника.
Вокруг бушевала метель. Разлапистые снежинки, сраженные пьяным дыханием слесаря, тяжело опускались на шапку и плечи. За несколько секунд, пока друзья стояли без движения, их на добрых полпальца привалило снегом. Лютующий ветер вырвался из-за угла, зашелестел сугробами. Взъерошил чахлую крону поникшей березки, ударился о стену соседнего дома. Холодный воздух пробежался по стене пятиэтажного строения, загрохотал металлопластиковыми панелями балконов, застучал приоткрытой форточкой.
– Не-не, – ответил Женька. – Там жена сегодня…
– Чего? Пивка не хочешь выпить за компанию? – разволновался Иштван. А дальше произнес коронную фразу профессиональных холостяков. – Что там жена, если друг у плеча?
– У Маринки сегодня голова не болит… – пробубнил сварщик. – В день зарплаты никогда не болит…
– Но я ведь ставлю, – разочарованным тоном, но пока не сдаваясь, произнес Мозговой. – Неужели друга на бабью кровать променяешь?
– Знаю эти «ставлю». После третьего пузыря начнутся вопли «а теперь с тебя бутылка».
– Ладно, иди, – позволил слесарь, не вступая в дебаты.
Женька свою программу минимум для Иштвана проделал. А именно – довел изнывающего от жажды товарища до заветного ларька. Сам Иштван Игнатович не дошел бы – брякнулся бы в снег по обычаю. И спал до утра, пока не приехал бы милицейский воронок, или скорая помощь, что вероятнее. Вот около «Пиво, раки, пицца» можно во-первых еще слегка испить «бодрящего», а во-вторых – падай до не хочу. Если уснешь за столиком, то какой-то добрый человек сам вызовет милицию. Или Людка-продавщица смилостивится, как иной раз случалось, и приютит бедного пьянчугу у себя в подсобке. А там и усладой можно заняться…
Мозговой замечтался, преданно уставившись на сияющее окошко ларька, и даже не заметил, как сварщик канул во тьму.
– Иди-иди, дружок, – скорее себе, чем Женьке, сообщил Иштван. – А у нас тут пиво!
Будущий герой по-прежнему не догадывался, что эта ночь окажется последней в его безрадостной жизни. Приключения уже приближались, неслись к Мозговому, подрагивая в предвкушении. А слесарь второго разряда тем временем высморкался в рукавицу и сделал шаг вперед.
– Чего тебе? – неприветливо буркнула Людка, когда перед окошком появилась необъятная грудь в черном ватнике.
Иштван слегка не рассчитал дистанцию и смачно врезался рожей о двойное стекло ночного магазинчика. Ларек покачнулся, затрещали металлические лыжи-подпорки. Продавщица завизжала и едва удержалась на ногах. Только один человек подобным образом «заходил испить пивуськи».
– Ванька! Мать… – заматерилась Людка. – Попробуй еще раз, и до конца жизни будешь без пива.
– Привет! – Мозговой расплылся в широкой улыбке. При «встрече» с ларьком он ударился нижней челюстью о деревянный прилавок-подоконник. Дотронулся языком до ноющих зубов, отметил, что один из резцов слегка пошатывается. Ругнулся.
– Чтоб тебя в бетонную стенку с такими приветами, – уже более спокойно ответила Люда. За долгие пять минут, в течение которых продавщица поносила ночного гостя, словарный запас нецензурных выражений иссяк. Пришлось внимать пожеланиям нежданного клиента. – Чего надобно?
– Пиво есть? – деловито поинтересовался Иштван.
– И водка есть, – кивнула Людка. – Только ты еще с прошлого месяца в блокнотике висишь.
– Не помню…
– Еще бы, – хмыкнула продавщица. – Ты ко мне всегда в таком состоянии приходишь, что даже имя собственное забываешь.
Слесарь второго разряда пристыжено засопел. Но не зря некий бог в скором времени изберет его не должность героя. Потому что совесть и мыслительный процесс, совершенно ненужные для геройской работы, давно атрофировались в черепной коробке Мозгового – под действием многочисленных портеров, «трех семерок», «синеньких» и водок.
– С-с… сколько я должен? – вопросил Иштван, поочередно пожирая глазами то увесистую грудь Людки, то разноцветный дивизион бутылок на витрине.
Продавщица огласила сумму, и Мозговой присвистнул. Получилась почти треть сегодняшней получки.
– Ладно, – вздохнул слесарь. – Держи, кровопивца… И налей для начала бочкового светленького.
Он сгреб с ближайшего столика внушительную снежную насыпь и пристроился на треснутом пластиковом стуле. Спустя несколько минут Иштван по уши погрузился в прохладную пену и осушил предложенную кружку.
– Может водки тебе? – участливо справилась Люда. Она высунулась из окошка и зябко укуталась в толстый воротник шерстяного свитера. – Ума не приложу, как ты можешь пить холодное на таком морозе.
– А я горяч душой, – заявил слесарь. Потому подумал. – Но можно и водки.
Прошло полчаса. У ларька останавливались жаждущие души. Безликие работники и ночные пьянчуги «опятидесятиграмливались» и растворялись в темноте. С севера доносился ритмический грохот сталелитейного комбината, работающего круглые сутки. Где-то вдалеке пролаяла собака, донесся рев милицейской машины.
Иштван счастливо обнял ополовиненную бутылку «Красной столичной». Голова Мозгового, до отказа набитая алкогольными испарениями и мыслительным ступором, опустилась на влажную столешницу.
В ушах заработали тяжелые лопасти, захрипели вертолетные лопасти. Земля приподнялась, затанцевала вокруг вздремнувшего слесаря. Перед глазами замаячили разноцветные пятна взрывов и трассирующих пуль.
Нет, Иштван Игнатович никогда не участвовал в боевых действиях. Он даже не догадывался, что цветастые кляксы, взбухающие перед закрытыми глазами – война между его серыми клеточками мозга и нервными окончаниями против горячих молекул спиртного.
В голове кружились вертолеты, грохотала артиллерия. Слесарь поморщился во сне и скинул руку со стола, заземлился. Кончики пальцев дотронулись до сугроба, матерчатая перчатка мгновенно промокла. Но это помогло: мировое кружение замедлилось, воинственная феерия звуков утихла.
Иштван находился в привычном для себя состоянии. Темное пространство, за колеблющимися стенками которого угадывались то пьяные драки с его участием, то голые телеса продавщицы Людки, то орущий начальник цеха номер 3/6. Маленькая бесформенная комнатка нетрезвого сознания, заполненная ядовитым дымом реальности. А за стенами – размазанные воспоминания и ленивая работа полузадушенного подсознания.
Во сне было хорошо и уютно. Здесь почти не ощущался холод, мороз не хватался за пальцы слесаря колкими ледяными когтями. Тут, в алкогольном бреду, всегда рады видеть усталого работягу. Во сне он самый настоящий герой.
Похрапывая и причмокивая посиневшими от холода губами, Иштван занялся моделированием сознания. Он создал для себя широкую кровать с пружинным матрасом. Накидал поверх нее всяческих простыней и подушек. На самую верхушку положил обнаженную Людку-продавщицу. Женщина держала в руках литровую бутылку водки и, почему-то, сжимала в зубах здоровенный кусок свиного сала.
