Джинн и Королева-кобра - Керр Филипп (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
—Принес! — повторил мистер Бленнерхассит, подхватил Брэда и стал танцевать с ним вокруг кровати. В конце концов он остановился, с облегчением вздохнул и запер дверь комнаты. — Я уже волновался, что с тобой что-то случилось, Бакс. Тебя так долго не было.
—Для таких дел требуется терпение, — сказал Дыббакс. — Терпение и время. Именно поэтому грабителей часто сравнивают с кошками. Кошки, же терпеливые, не то что собаки. — Он плюхнулся на кровать возле жезла и откинул упавшую на глаза прядь. Длинноволосый, в джинсах, футболке тяжелых мотоциклетных ботинках, он куда больше напоминал юную рок-звезду, чем вора-домушника.
—Ты, наверно, с голоду подыхаешь! — воскликнул Брэд, окончательно проникшись трепетом перед своим удивительным одноклассником.
Дыббакс хотел было честно признаться, что вообще не хочет есть, поскольку, сидя в бутылке он уже устроил себе небольшой завтрак. Но сдержался.
—Я перевозбужден, поэтому есть уже расхотел, — сказал он. — Слушай, это такой кайф!
Мистер Бленнерхассит почтительно поднял жезл.
—Не могу поверить, что держу его в руках, — произнес он. — Живая история.
—Еще бы, — отозвался Дыббакс, чей интерес к истории ограничивался старыми фильмами про войну. Он терпеливо улыбался, надеясь, что мистер Бленнерхассит вот-вот перейдет к самому интересному.
—Я почти боюсь его открывать, — сказал мистер Бленнерхассит, заметно нервничая. На лбу у него выступил пот. Он закусил губу и поморщился. — Вдруг там ничего нет? Пусто?
—Есть только один способ это проверить, — сказал Дыббакс. — Ну же, мистер Бленнерхассит, открывайте. Всю душу уже вынули...
Гарри Бленнерхассит начал нажимать на утопленные в поверхности жезла алмазики и золотых орлов в той последовательности, которая была описана на оригинальном чертеже Футтернайда. Как только он закончил, раздался тихий щелчок, и с одного конца жезла, точно крышка, откинулась нашлепка с изображением алмазного орла, несущего в когтях нацистскую свастику.
—Здорово, — оценил Дыббакс и спрыгнул с кровати, ожидая, что на нее сейчас посыплются алмазы, поскольку мистер Бленнерхассит уже начал переворачивать жезл над стеганым покрывалом.
Но... из полуметрового жезла ничего не выпало. Вообще ничего. Ни алмазов, ни жалкой золотой монетки. Лица у всех троих вытянулись. Мистер Бленнерхассит приложил жезл к глазу, как подзорную трубу, и стал с тревогой вглядываться внутрь.
—Погодите, — сказал он. — Там все-таки что-то есть. Вроде свернутых в рулон бумаг. — Он вытащил находку из отверстия и аккуратно развернул. — Вот это да!
—Только не говорите мне, что Геринг использовал жезл как футляр для плакатов, — сказал Дыббакс.
—На самом деле, Бакс, я думаю, что ты прав. — Гарри Бленнерхассит рассмеялся. — Только это не плакаты. Это эскизы... Ну, как вам объяснить? Рисованные сюжеты... Как комиксы или мультики.
Брэд нахмурился.
—Они не похожи ни на комиксы, ни на мультики.
И правда, какие же это мультики? Перед ними лежали рисунки на плотной, очень старой бумаге а изображены на них были какие-то люди... похоже на сцены из Священного Писания.
—Ты понял меня слишком буквально. — Отец, Брэда широко улыбнулся. — Сегодня комиксы и мультики — это, разумеется, барахло, которыми вас пичкают журналы и телевидение.
—А что же еще? — удивился Дыббакс.
—Но оба эти жанра берут свое начало от графических набросков или так называемых эскизов, которые художники делали, прежде чем начать писать красками. Герман Геринг был весьма просвещенным коллекционером. Я тут не специалист, но, похоже, это эскизы старых мастеров. Вот этот, возможно, рисовал Леонардо да Винчи. А этот — Микеланджело. И этот тоже. Этот, возможно, Рафаэль. Этот, пожалуй, еще один да Винчи. Полагаю, старина Геринг их припрятал, чтобы хватило на хлеб с маслом после войны. Они стоят по крайней мере по десять или пятнадцать миллионов долларов каждый. А их шесть. Нет, погодите... Все же пять. Шестой сильно отличается от остальных. Я не уверен в его ценности. Похоже, рисовали совсем недавно. Но сейчас это не важно. Остальные пять, вероятно, потянут не меньше чем на семьдесят пять миллионов долларов.
—Здорово! — сказал Дыббакс, и они с Брэдом победно хлопнули друг друга по рукам. — Я всегда любил мультики.
—И я тоже, — согласился его друг. — Пап, а что мы теперь будем делать?
—Поедем домой, в Палм-Спрингс. Я сразу свяжусь с каким-нибудь крупным музеем, из тех, что выкладывают за такие вещи кучу денег, и проверю, интересует ли музейщиков наша находка. А если они не захотят покупать, попробуем выставить эскизы на один из больших аукционов. — Он решительно кивнул. — Помяните мое слово, ребята. От покупателей отбоя не будет. В мире полно людей, которые готовы ближнего порешить, лишь бы заполучить эти эскизы.
Глава 2
День рождения
Джон и Филиппа Гонт готовились праздновать свой первый день рождения. Да-да, именно первый, поскольку истинным днем рождения джинн по традиции считается тот, который наступает вслед за удалением зубов мудрости и обретением джинн-силы, а все предыдущие дни рождения не в счет.
—Ты хочешь сказать, что мне только один год? — спросил Джон у матери.
—Именно так, милый, — ответила миссис Гонт.
Джон обалдел.
—Ты шутишь?
—Значит, на нашем пироге будет только одна свечка? — спросила Филиппа.
—Именно. Кстати, обычай втыкать свечки в пирог люди переняли как раз от джинн.
Но гнев Джона только нарастал, и он не собирался отклоняться от темы.
—Это же несправедливо! — возмутился он. — И как-то стыдно. Ведь все гости, все, кто придут на день рождения, будут над нами смеяться.
—Не вижу причин для смеха, милый, — сказала миссис Гонт. — Тем более что на день рождения придут только джинн. Боюсь, это еще одна традиция, которую мы обязаны соблюдать.
Близнецы, разумеется, хотели, чтобы к ним пришли их друзья-мундусяне, но было очевидно, что миссис Гонт уже решила иначе. И близнецы почувствовали, что спорить с ней совершенно бесполезно. После их возвращения из Вавилона миссис Гонт как-то отдалилась от детей и совершенно не терпела непослушания, а близнецы пребывали в счастливом неведении относительно судьбы матери, которой предстояло вскоре их покинуть, чтобы стать следующей Синей джинн Вавилона.
—Джинн, впрочем, соберется не так уж много, — добавила она. — В этом году ваш день рождения совпадает с джинн-праздником Самум, так что большинство нью-йоркских джинн уедут за город. — Она пожала плечами. — Тут уж ничего не поделаешь. Нельзя же переносить первый день рождения! Нет, его надо отметить именно в тот день, когда вы появились на свет.
—Самум? — повторила Филиппа. — Что это за праздник?
—Это праздник Дыма без огня, — объяснила миссис Гонт. — Как вы понимаете, именно дым без огня виден, когда мы ввинчиваемся или, наоборот вывинчиваемся из бутылки или лампы. Самум праздник в честь того, что мы — джинн.
—Но мы не знаем других джинн нашего возраста, — сказал Джон. — Кроме Дыббакса.
—И ужасной Лилит де Гуль, — поморщилась Филиппа. — Ее я ни за что не позову.
—Я уже пригласила других Детей лампы, — сказала миссис Гонт. — В основном они, конечно, собираются с родителями за город. Но несколько джинниоров обещали прибыть.
—Несколько? — сказал Джон. — Сколько именно?
—Четверо, — ответила миссис Гонт.
—Хм... больше похоже на партию в карты или астрагалы, чем на день рождения, — заметил Джон.
—Знаешь, никакого праздника и не будет, если мы не успеем сходить в магазин, — оборвала его рассуждения миссис Гонт.
Они прошли несколько кварталов по Третьей авеню к маленькому супермаркету, где миссис Гонт обычно покупала продукты. По дороге взяли газету. Кричащий заголовок на первой странице сообщал об ограблении очередного манхэттенского стоматолога, уже десятого за последний месяц. Входя в магазин, Джон и Филиппа старательно не обращали внимания на сидевшего перед дверью бродягу, который протягивал ко всем прохожим грязную руку с пустым картонным стаканчиком и просил «не пожалеть мелочишку на пропитание». Каково же было удивление близнецов, не говоря уж об изумлении самого нищего, когда миссис Гонт открыла кошелек, вынула оттуда пятьдесят долларов и, свернув, сунула в стаканчик. Ошалевший от радости бродяга вскочил, сдернул с головы замусоленную бейсболку и рассыпался в благодарностях. Войдя в магазин, дети недоверчиво уставились на мать.
