Сердце василиска - Флер Полина (бесплатные серии книг .txt) 📗
«Конечно, — зло подумала я, опуская взгляд в чашку. — Когда вашу страну захватит кентарийский вождь, у вас не будет ни шелков, ни драгоценностей. Для победы уж могли бы и потерпеть! Курицы!»
Ругнувшись про себя, я взяла вторую чашку, и на меня неодобрительно покосилась размалеванная красотка. Придвинувшись к худощавой, она слегка понизила голос:
— Я все-таки надеюсь, что Кентария остережется воевать с Фессалийским Драконом. Говорят, его взгляд обращает в камень…
— И не только говорят, это действительно так, — кивнула худощавая, и подвески в ее прическе подпрыгнули. — Вы видели, он явился в темных очках? Василиск проклят.
— А я слышала, что проклятие снято, — робко заметила скромная девушка, сидящая, как и я, чуть поодаль. Она была наряжена не так богато, как прочие, видно, происходила из незнатного рода. — Разве не с этой женщиной он явился во дворец? — Она указала кивком в мою сторону, и горящие взгляды воткнулись в меня, как шпаги. — Я слышала, это его жена…
— Если это его жена, то я птица пэн, — усмехнулась худощавая. — Фессалийский Дракон любит формы, а эта — сухая и костлявая, как рыба.
Я вспыхнула и едва не подавилась чаем. Да что они себе позволяют?! Глянув поверх чашки, я заметила, что девушки сразу же приняли скучающий вид и заговорили тише.
— Откуда ты знаешь, Сю-Ин? — спросила та, что была с подведенными глазами.
Худощавая надменно улыбнулась.
— Да потому что Фессалийский Дракон сватался ко мне, — жеманно ответила она, и на этот раз я не смогла сдержаться и закашлялась.
Девушки глянули на меня с презрением, но тут же отвернулись.
— Врешь!
— Когда успел?
— Когда только принял чин генерала, — кокетливо сказала Сю-Ин. — Да-да! И не смотри так насмешливо, Мэй-Ли! Василиск правда сватался ко мне, вот только я отказала!
— Почему же, Сю-Ин? — снова спросила та, что сидела в сторонке. — Разве плохая партия?
— Мой отец был против. Сказал, что отрубит василиску руку, если он попытается тронуть меня. — Сю-Ин гордо вскинула подбородок. — А все потому, что его жены после первой ночи обращаются в камень. Нет, отец не хотел мне такой участи. Хотя говорят, что Фессалийский Дракон хорош в постели.
— Кто же говорит?
— Это так, — вмешалась девушка с подведенными глазами. — Братья рассказывали, что по молодости василиск часто посещал весенние дома и развратничал с гунци. Он щедро платил, хотя и не все выживали после связи с ним. Как-то он испортил одну дорогую гунци, и хозяин весеннего дома подал на него в суд, но Фессалийский Дракон откупился золотом.
Девушки заохали, а я сжала кулаки, едва сдерживая крутившиеся на языке колкости. Весенние дома — это, значит, бордели, а гунци — шлюхи. Я понимала, что Дитер вовсе не ангел, но слушать сплетни о его темном прошлом у меня не было ни сил, ни желания.
— Я помню про этот скандал, — важно закивала Сю-Ин. — Поэтому и отказала. Конечно, я приняла подарки и назначила свидание, но не пришла, и тогда он улетел обратно в свою Фессалию.
— Тогда ты разбила ему сердце, Сю-Ин! — закричала веселая Мэй-Ли.
— Ах! — вздохнула та. — Надеюсь, это не из-за меня его сердце окаменело! Мне было бы жаль…
И кокетливо захлопала ресницами.
Этого я уже вынести не смогла. Поднявшись со своего места, в два шага очутилась возле наглой стервы и, нависнув над ней, прошипела на хорошем альтарском:
— Если кто и мог разбить Дитеру сердце, то не такая ощипанная курица!
И, наклонив чашку, вылила весь чай на ее голову.
Девица заверещала и подскочила, размазывая по лицу заварку и белила.
— Ах ты, нахалка! — взвизгнула она и опрокинула на мое платье свою чашку. — Стража, взять ее! Скорее!
Вместе с ней вскочили на ноги и другие, заохали, завизжали наперебой.
— Не забудь умыться, зебра, — сказала я и с достоинством покинула поле боя, не слушая истошных воплей.
Теперь Альтар не казался таким дружелюбным местом. Любой двор, что альтарский, что фессалийский, одинаково отвратителен. Везде найдутся змеи, готовые облить тебя ядом. Я была уверена, что про любовь Дитера эта дрянь наврала, но все-таки кипела от злости, сжимая кулаки и шагая по аллее. Кровь стучала в висках, кулон немного обжигал — наверное, где-то поблизости была магия.
Подойдя к маленькому бассейну, села на край и принялась с ожесточением оттирать испачканный подол.
— Сплетница! — сквозь зубы цедила я. — Гадина!
Если бы я сама обладала даром василиска, то от нахалки не осталось бы и каменной пыли!
Глаза щипало от подступивших слез. Я шмыгнула носом и вытерла глаза.
— Возьми платок, — раздался над ухом незнакомый голос.
С удивлением обернувшись, я увидела пожилую женщину в фиолетовом ханьфу и фиолетовой же накидке с капюшоном, скрывающим лицо. Она протягивала мне носовой платок, и ее пальцы были желтыми, сухими и длинными, точно паучьи лапы.
— Вытри слезы, Мария, — повторила незнакомка своим глубоким голосом, звучащим как будто со дна глиняного кувшина, и сердце тревожно сжалось. — Воину, вступившему на дорогу жизни, не пристало показывать слабость, особенно в самом начале пути.
Эта женщина знала мое настоящее имя! Имя, которое я почти забыла, ведь в новом мире меня никогда не называли Марией — только Мэрион. Откуда она меня знает? Кто она?
Вопросы вихрем пронеслись в голове, но ни один задать я не успела. Женщина резко нагнулась над бассейном и брызнула в меня водой.
— Ай! — воскликнула я от неожиданности и сразу прислонила к щеке протянутый платок.
Меня обрызгали снова, на этот раз холодные капли обожгли шею и плечо.
— Да что вы такое делаете?! — возмутилась я, подскакивая с бортика бассейна.
Незнакомка с невозмутимым видом выпрямилась, но капюшон по-прежнему скрывал ее лицо, и я не могла понять, смеется она или нет.
— Иные невзгоды — как вода, — нараспев произнесла эта особа. — Они холодят тело и душу, но быстро высыхают, и завтра ты уже не вспомнишь про них.
Тут она быстро нагнулась и, подобрав камешек, бросила в меня. На этот раз я успела увернуться, в ужасе прикрывшись веером. Да эта дама сумасшедшая! Бежать! Срочно бежать отсюда! Я заозиралась, выискивая пути к отступлению, а женщина продолжала:
— А иные беды — как камни. Летят в спину и больно ранят, и эти раны долго заживают. Как те, что были на сердце фессалийского генерала. Но ты смогла исцелить его.
— Вы знаете и моего мужа? — Я повернулась к ней, комкая в руках платок.
Эмоции переполняли, сердце трепыхалось в груди, и я не знала, чего мне больше хочется: мчаться сломя голову подальше от этой странной женщины или сесть рядом и заглянуть под капюшон. Но в то же время при одной мысли об этом становилось жутко и слабели колени.
Словно уловив мою нерешительность, незнакомка похлопала ладонью по бортику бассейна:
— Не бойся, дитя. Сядь рядом.
— А вы не будете больше брызгаться водой и швыряться камнями? — с подозрением спросила я.
Капюшон качнулся туда-сюда.
— Сядь! — сказала она так настойчиво, что я невольно подошла ближе.
Я почувствовала, как обжег шею угольно-черный кулон, и, посмотрев вниз, увидела, что он приподнялся, точно его притягивал к себе какой-то магнит. Магнит, которым была странная женщина в фиолетовом одеянии. Она знала мое настоящее имя и прошлое моего мужа.
Оракул?!
Догадка пронзила, подобно молнии. Я плюхнулась рядом, подвернув полы ханьфу.
— В жизни будет еще много невзгод, — донеслось из-под капюшона. — И тех, что холодят, как вода, и тех, что ранят, как камни. Но и тем и другим свойственно заканчиваться. Помни об этом, малютка-воин.
— Почему вы назвали меня воином? — спросила я, заглядывая в черную тень, но снова ничего не увидела, зато услышала сухой смешок.
— Потому что ты уже боролась за свою любовь, — последовал ответ, и желтые цепкие руки снова вынырнули из широких рукавов. В пальцах замелькали длинные красные нити, сплетаясь в тугие узелки. — И придется побороться еще. За любовь, — один узелок появился и повис на плетеном шнурке. — За счастье, — появился и второй узелок. — За благоденствие на земле, — а вот и третий готов. — И за свое дитя.
