Лилия в янтаре. Исход (СИ) - Чикризов Виталий (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
- Чёрт подери, Бокка! Ты - лучший меч о каких я только слышал. Что ты делаешь ТУТ?
- Я - фирентиец. Где мне ещё быть? Нападай.
Гано нанёс несколько ударов сверху а потом в ноги. Удары были быстры, но Бокка их отбил без видимого труда, не переходя в контратаку. Гано, прищурившись, двинулся по кругу, пытаясь придумать, как найти брешь в обороне друга.
- Не все фирентийцы сейчас здесь, - тихо сказал он. - Многие будут стоять против нас у стен Сиены.
- Бежать из родного города? Фи. Да и что бы я там делал? Что делала бы моя семья?
- Да мало ли?
- Тогда почему ты сам здесь?
- Я, в отличие от тебя, вряд ли смог бы заработать одним лишь своим клинком. А ты мог бы жить с клинка безбедно.
Бокка покачал головой. Оставить Кьяру и дочку одних? Тут, в Фиренце? Особенно в нынешнее время? Даже этот поход на Сиену его беспокоил не тем, что он может там погибнуть, а тем, что может случиться с женой за время его отсутствия.
- Карьера кондотьера меня не прельщает.
- Тогда зачем ты столько времени посвящаешь искусству боя? Похвастаться перед друзьями?
- Найдутся и враги, - лицо мужчины стало ещё мрачнее, глаза налились ненавистью. - Я ещё соберу долги со всех, кто мне задолжал.
- Может быть, сейчас как раз подходящее время? - Гано начал выпад влево, под правую руку напарника, отчего тот просто чуть отшагнул назад, потом сделал вид, что понял неловкость своего выпада и перевёл удар в ноги, убеждая Бокку в своих истинных намерениях, а когда тот сместился в сторону, уводя правую ногу, попытался уколоть левое плечо оставшегося в неудобной позиции друга.
- Ого! - воскликнул Бокка, приседая. - Комбинация? Хорошо задумано. И, главное, вовремя. Отвлёк моё внимание, нанёс ложный выпад, потом якобы не удавшийся настоящий, поставил в нужную позицию, и вдруг молниеносный удар в неожиданное место!
Меч Гано, не встретив цели, провалился в пустоту, увлекая за собой и самого бойца, излишне наклонившегося вперёд и внезапно наткнувшегося животом на меч вставшего на одно колено соперника.
- Но ты излишне поверил в свою победу, - завершил Бокка вставая и блокируя у локтя оружную руку Гано своей, продолжая удерживать меч у его живота. - И в то, что твои планы не были разгаданы. Поставил на эту комбинацию всё, а так в бою нельзя. Всегда надо иметь ввиду возможность неудачи своей атаки и быть готовым отразить противника.
- Не все комбинации сложны, - сказал Гано, когда они разошлись и приняли исходные стойки. - Ты сам хороший пример тому, что в умелых руках и в должный момент самый простой удар становится неотразимым и смертельным. Надо только знать когда и куда бить. Лишь бы враг не ожидал этого.
- Что ты имеешь ввиду?
- В одной только коннице наших будет почти две сотни, - Гано пристально глядел в глаза друга. Бокка видел, что тот уже только имитирует тренировку, а разговор ему гораздо важнее.
- Предательство? - поинтересовался он и тут же прокомментировал: - Фи.
- Не говори чушь! - почти прошипел Гано. - Какое предательство? Предательство - служить ЭТИМ. Ты с кем там, у Сиены, драться будешь? С сиенцами? Как бы не так! Там будут те, с кем мы годами жили на соседних улицах и стояли рядом в храмах! Их сёстры и дочери строили тебе глазки и дарили свои первые поцелуи. Там будут родичи наших жён. Именно их тебе прикажут убивать ЭТИ.
Бокка покачал головой. Он давно знал Гано. Столько, сколько помнил себя самого. Гано мог казаться лёгким и переменчивым, как ветер, который свистел у него в голове. Он легко заводил друзей, врагов, и любовниц, одинаково пренебрежительно относясь и к любви, и к ненависти. Он не сомневаясь ввязывался в сомнительные авантюры, затевал ссоры, тут же переходящие в дуэли, и с пылом мирил других. Он был небрежен в делах и суждения его были поверхностны, но мог, когда хотел, блеснуть знаниями и эрудицией в компании и показать неожиданную серьёзность в каких-то вопросах. Он мог быть щепетилен в вопросах чести, а мог, как вот сейчас, вполне совместить честь с предательством, не видя в том ни малого противоречия. Бокка звал Гано другом и тот никогда не давал оснований для иного отношения, но как можно быть уверенным в том, кто легко находит оправдание любым своим поступкам? Сегодня для него не предательство одно, завтра - другое. Кто знает, может и ты окажешься однажды тем, кого вполне приемлемо ударить в спину.
Воинские игры вскоре закончились - Капитан убедился, что сегодня вымотавшиеся горожане более ничему обучиться просто не в состоянии. Гано зазывал заглянуть в остерию, но Бокка поспешил домой. На стук двери вышла Кьяра, почти бегом спустилась вниз, припала на грудь. Бокка провёл рукой по распущенным волосам жены, поднял лицо за подбородок.
- Опять плакала, - он покачал головой. - Пять месяцев уж прошло.
- Мне страшно, - призналась она. - Я боюсь что однажды ты уйдёшь и не вернёшься.
- Не бойся, - Бокка, улыбнувшись, согнутым указательным пальцем утёр слёзы из-под её глаз. - Ничего со мной не случится.
- Случится, - женщина упрямо мотнула головой и спрятала лицо на груди мужа. - Я только не знаю - когда, и жду этого каждый день. Будет день, когда ты выйдешь, а следующий раз я увижу тебя только мёртвым. Дверь словно крышка гроба закрывает от меня твоё лицо и я каждое утро хороню тебя... Я не пускаю Нанетту на улицу, чтобы не вышло, как... как с Винче. Но разве можно всю жизнь прожить в этих стенах, подобно отшельнику Иоанну в пещере? Мы ведь не святые, наш дух не столь крепок. Когда же кончится этот кошмар, муж мой?
- Скоро, Кьяритта, скоро кончится.
- Не надо, - она вздохнула. - Эта ложь не успокоит меня.
- Это не ложь. Ты же знаешь, что скоро мы нападём на Сиену...
- Это знают все. Но что с того? Нам-то какая разница?
- Если мы победим, то гибеллины будут практически уничтожены, и в Тоскане у Фиренцы не останется соперников. И оставшиеся бывшие гибеллины в самой Фиренце уже не будут представлять угрозы гвельфам, так что порядки наверняка станут мягче.
- Мы? Ты сказал - "мы"? Ты пойдёшь на войну? - женщина упёрлась ладонями в его грудь и нахмурила брови.
- Меня никто не спросит, моя голубка, - он ласково улыбнулся. - Ты же знаешь - это закон. И меня он касается даже больше, чем остальных, тут Гано прав...
- Гано? Опять этот повеса! При чём тут он? В чём он прав?
- В том, что с нас больший спрос. Что простят красильщику из Калималы, то не простят Бокке дельи Абати. К тому же, если я хорошо проявлю себя в битве, не исключено, что вообще могут забыть, что я - бывший гибеллин, и у нас появятся деньги.
- Нет! - она, оттолкнувшись, вырвалась из его рук, и тут же бросилась к нему опять, жарко шепча. - Прошу тебя! Не надо! Не смей! Не смей! Если ты погибнешь, что будет с нами? Не смей! Всё равно ничего не изменишь, лучше не станет. Твоё геройство, твоя смерть будут напрасны, они всё равно нам ничего не простят и не забудут.
- Так ведь нам нечего прощать, Кьяритита. Мы ни в чём не виновны...
- Винче! - зло остановила она. - Винче тоже был ни в чём не виновен! И ему было всего девять лет! И он не толкал эту мерзкую тварь! Не толкал! Я же была там! Я видела! Но даже если бы и толкнул, разве за это можно убивать? Но этого не было, не было! Он просто шёл мимо, когда эта подлая старуха потребовала денег от него! Он даже не ответил ей, он не сказал ей ни слова! Но его схватили прямо там, потому, что она стала вопить, что её чуть не убил гибеллинский выродок! Я видела, как моего сына утаскивали стражники, и ничего не могла сделать! А эта мразь хохотала вслед!
- Успокойся, успокойся, любовь моя...
- Ненавижу! Ненавижу! Как же я хочу, чтобы они все сдохли! Все! Я буду молить Господа, чтобы сиенцы поубивали их всех на том поле боя... А ты, муж мой, идёшь вместе с ними... но даже так, знай - я всё равно буду молить, чтобы красные лилии были втоптаны в грязь!
Бокка не знал, как успокоить бьющуюся в его руках, рыдающую и то обращающуюся к богу, то богохульствующую жену. Маленькая Нанетта, конечно же, не спала, высунулась на шум, и стояла на втором этаже, глядя на родителей испуганно прижав кулачки к губам.
