Дни изгнания - Керр Катарина (серия книг TXT) 📗
– Я пригласил вас сегодня, мои лорды, чтобы ваши сердца порадовались вместе с нами. Купеческие гильдии Абернаса и Аберуина объединились, чтобы преподнести нашему Каварину свадебный подарок.
Гильдии никогда не тратились на подарки мелким лордам. Дары преподносились только гвербретам – и королям. В залу медленно, торжественно вошли четыре пары купцов. Они несли импровизированные носилки, на которых, на огромной красной бархатной подушке стоял золотой котел, весь покрытый гравировкой из спиралей и завитушек, такой большой, что в него легко могли поместиться двадцать бурдюков меда. Данри задержал дыхание и присвистнул – подарок стоил целое состояние! По сигналу дяди Каварин встал.
– Нижайше благодарю вас за чудесный дар, – сказал Каварин, поглядывая на дядю. – Кому я обязан такой честью?
– Всем объединившимся торговым гильдиям Элдиса, ваша светлость! – ответил выступивший вперед старый Версин из Каннобайна. Так, так, так, подумал Данри. Знает ли об этом Перро? Версин разразился длинной и нудной речью, причем ловко избегал прямого упомйнания огем, что Каварин будет новым королем, и все же это было совершенно понятно. Собравшиеся лорды позволили себе легкие усмешки и многозначительные взгляды. Раз уж мятежников поддержали даже купцы, все складывается очень успешно.
Данри пошел в свою комнату, чтобы пригласить к ужину жену, и увидел еще одного купца, стоявшего в коридоре и увлеченного разговором со служанкой. Увидев Данри, купец поклонился, улыбнулся и поспешил прочь, пожалуй, слишком поспешил. Данри остановился и схватил служанку за руку.
– Кто это?
Девушка зарделась и сделала книксен.
– О, его зовут Гаркин, он женатый человек и слишком стар, ваша милость, чтобы им заинтересовалась такая девушка, как я.
– Ясно. Ну, иди работай.
Поздно ночью, когда праздничный пир закончился, Данри удалился в свою комнату. Он был молочным братом Пертиса, и воспитывали его так же необычно, как и всех Майлвадов, поэтому он умел читать и писать. Этой ночью он искренне возносил за это хвалу отцу Пертиса, потому что не зависел от писцов других лордов. Он написал Пертису длинное письмо, подробно описав все, происходящее вокруг нового короля и неоднократно подчеркнул, что следует опасаться Леомира из дана Гвербин. Рано утром, когда солнце еще не взошло, он отправился в казармы, разбудил своего капитана и вручил письмо самому надежному из его людей, чтобы тот доставил его в Каннобайн. Он даже проводил гонца до главных ворот дана и проследил, чтобы он уехал. Возвращаясь назад, Данри наткнулся на Леомира.
– Письмо отправил?
– Распоряжения управляющему. А ты подмечаешь все, что делают другие?
Леомир пожал плечами и откланялся. Данри не сомневался, что Леомир поверил ему не больше, чем он сам верил Леомиру.
– Слушай, Пертис, – сказал Невин. – Ты обратился ко мне за помощью, и я обещал помочь, но я ничем не смогу быть полезным, если ты не будешь говорить правду. Когда мятежники собираются заявить о себе вслух?
Пертис колебался, не в силах принять решение. Они были в его захламленной комнате, Пертис сидел в кресле, а Невин стоял у конторки, положив руки на книгу принца Майла.
– Я знаю, что у тебя есть друзья, за которых ты переживаешь, – сказал Невин.
– Один друг. Я бы с радостью умер за него, но не могу позволить погибнуть женщинам и детям.
– Похвально. Только как я могу помочь, если не знаю, чем вызваны твои затруднения? Допустим, ты заболел, но отказываешься сообщить, что у тебя болит. Разве я смогу составить нужное снадобье?
Пертис молча смотрел в пространство.
– Ну, вряд ли что произойдет до весны. – Лорд начал говорить через силу, но потом слова хлынули сплошным потоком. – В основном лорды объединились вокруг одного претендента, Каварина Элдисского, но есть и другие, создавшие собственную группировку, потому что не доверяют тем, кто стоит за Каварином. Эта группировка хотела выдвинуть претендентом меня, но я отказался. Конечно, трудно что-либо сказать категорически, но держу пари, мы оба догадываемся, что у них на уме: убив Майлвада, выдвинуть претендентом на престол его сына.
– Какой я дурак! Боги милосердные, я должен был догадаться! Это значит, что дэверрийцы начнут сражаться с теми, кто за общего претендента, а их противники спокойно придут и выиграют войну. Я видел, у вас здесь есть старая копия «Анналов Застоя» Майла. Вы читали его истории о Гверсингеторике и великом Гвиндеке?
– Как их собственные союзники предали их, и проклятые руманы выкинули короля Брана и наших предков на Западные Острова? Несомненно, этот мятеж обречен так же, как и тот в Гвиндеке. О боги, несчастный Данри! Я… – тут он спохватился, поморщившись от собственной оговорки.
– Так. Тьерин Кернметона и есть тот самый верный друг? Любит ли он вас настолько, чтобы вовремя предупредить?
– Да, и делает все, что может, чтобы уговорить вторую группировку сделать ставку на Каварина и оставить в покое меня. Он сообщил мне, что они как можно быстрее постараются возвести Каварина на престол и очень надеется, что все будут поддерживать его после того, как жрецы совершат нужные обряды. Лично я продолжаю в этом сомневаться.
– С вашей стороны это мудро. Что ж, теперь я знаю достаточно и мне есть с чего начать. Я больше не буду пытать вашу совесть раскаленным железом, во всяком случае, некоторое время.
Вечером Невин призвал на помощь Адерина. Тот должен был охранять его физическое тело, пока сам Невин будет заглядывать в будущее в своем световом теле: очень опасное дело, но выхода у него не было. Он никогда не видел этих людей во плоти, поэтому не мог вызвать их сквозь огонь. Они пошли в спальню. Там было очень тепло, потому что в углу топилась маленькая печка. Невин лег на спину на жесткий соломенный матрац, а Адерин сел, скрестив ноги, на пол. В маленькой комнате было тихо и темно, только угли слабо светились в печке. Вряд ли кто из горожан придет к Невину в это время суток, но уж если и придут, Адерин сумеет от них отделаться.
– Куда отправишься? – спросил он Невина.
– Для начала в Аберуин.
Невин сложил руки на груди, закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Очень быстро возникло его световое тело, просто силуэт из голубого света, соединенный с его телом серебристой нитью. Невин перенесся в световое тело, услышал шуршание, означавшее, что сознание тоже присоединилось и открыл астральные глаза. Теперь Адерин виделся ему неясно, похожим на фитиль в пламени свечи, скрытый свечением своей золотой ауры.
Невин медленно поднялся к потолку и сосредоточился на том, чтобы перенестись на прибрежную дорогу. Он тут же оказался снаружи, паря в синем эфирном свете над утесами. Океан виделся ему беспорядочной суматохой серебряных и голубых природных сил, вздымающихся и бушующих в океанских течениях, наполненных диким народцем и всеми возможными духами. Песок, камни и утесы казались черными и мертвыми, но все же были кое-где испещрены красноватой аурой водорослей и травы, росшей в расщелинах и трещинах. Луг на вершине холма светился тусклым оранжевым светом с мертвыми линиями дорог. Невин поднялся выше, дикий народец клубился вокруг, некоторые в виде вспышек и бликов отраженного света, другие – как световые импульсы, яркие, как драгоценные камни. Он посмотрел через эфирное плечо и увидел серебристую нить, уходящую в туман.
Невин длинными скачками мысли понесся через спящую землю, пока не достиг Аберуина; духи летели рядом. Далеко внизу лежал город: беспорядочное скопление круглых мертвых очертаний – домов – кое-где освещенных красноватой растительной аурой. Там и сям по темным улицам двигались ауры людей и животных, как подвижное пламя свечей. Покрытая вуалью природных сил, текла опасная река, похожая на холодное пламя. Невин пролетел над городской стеной и направился к дану гвербрета, сторонясь речных волн.
Он лишь единожды был в этом дане, и то семьдесят лет назад, поэтому не сразу разобрался, что к чему. Потом заметил небольшой сад: в центре ярких аур хорошо ухоженных растений стоял фонтан с фигурами дракона и гиппогрифа, освещенных эфирным свечением плещущей воды. Он сосредоточился и направился вниз, паря на высоте нескольких дюймов над травой. Рядом виднелась круглая стена главной башни. В окнах мелькал свет свечей и огней в очагах, образуя бледное отражение от общего эфирного свечения, и этих бликов было так много, что Невин предположил – именно там и находилась главная зала. Кроме того, он ощущал путаницу первобытных эмоций: жажду крови, возбуждение перед битвой и зловоние предательства, но все очень слабые, почти неразличимые в голубом свете.
