Падение сквозь ветер - Никитин Олег Викторович (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Последним в этой тонкой пачке лежал практически чистый лист бумаги, на котором Мегаллин написал всего лишь несколько пар символов, соединенных стрелками. У Валлента не возникло никаких сомнений относительно смысла этой записи: она означала, что вместо одних букв в составленном погибшим магом заклинании следовало подставить другие. И теперь оставалось только раскрыть на последней странице лабораторный журнал Мегаллина и провести замену согласно «инструкции».
Глава 29. Последний опыт
Магистр открыл ящик стола и достал оба портрета – зрелого мага и юной девушки. Расположив их друг напротив друга, он расслабил глазные мышцы и наблюдал, как черные щупальца от Мегаллинова лица протянулись вперед и стали пульсировать в окружающем клочок бумаги пространстве, словно нащупывая источник жизненной силы. Маккафин портрет они только потрогали, – он был мертв и не представлял интереса, а вот тело Валлента их заинтересовало. Он мысленно обратился к небу и призвал к себе поток энергии: шея в ответ заныла и раскалилась, зато с пальцев магистра стали срываться короткие молнии, с каким-то нечеловеческим восторгом поглотившиеся изображением погибшего мага. Внутренности магистра как будто стали леденеть, желудок и голова наполнились чудовищной тяжестью, и если бы он не сидел, то непременно бы упал. Ему даже показалось, что стул под ним зашатался и заскрипел ножками, едва не рассыпаясь от напряжения, но это, конечно, было иллюзией. Приток силы из окружающего пространства еще больше усилился; Валлент понял, что начинает задыхаться, и в последний момент перед тем, как уронить портрет Мегаллина на стол, изображением вниз, он ощутил, что вновь стал полноценным мужчиной и физически готов к зачатию.
Кажется, погибший маг показывал «оттуда» своему последователю, как тот может провести удачный «опыт» и не погибнуть. «Он стал Богом на небе, пав жертвой злодея, – подумал вдруг магистр и поднял лицо к потолку, проникнув взглядом сквозь перекрытия и спокойно рассматривая солнце, стоящее почти в зените. – Или одним из Богов. И сейчас помогает мне». Не хватало лишь заклятия, ключ к которому лежал у Валлента в кармане.
Этот день показался ему еще более холодным, чем вчерашний, потому что дул сильный северный ветер. Тело покрылось мелкими пупырышками и покраснело, как будто пораженное неведомой болезнью, и порой сотрясалось дрожью, интенсивно впитывая благую мощь, разлитую в мире. Прикладывая к щекам ладони, магистр чувствовал жар кожи. Недавний сеанс связи с мирозданием распалил его, и Валлент уже старался сдержать собственные порывы – например, ему страстно хотелось придушить десяток-другой грызунов, что зелеными сгустками ауры мельтешили в подвалах домов.
«Проникающее» зрение показало, что в Ордене находится пять человек, двое из которых – Блоттер и, скорее всего, Халлика, стояли в подсобке. Еще один, видимо Шуггер, расположился в лаборатории на втором этаже; и в своем кабинете сидели Деррек и еще кто-то. Но никто из них не интересовал магистра. Ему нужен был только журнал Мегаллина, забрав который, он собирался тотчас вернуться домой. На всякий случай нужно будет списать формулу заклинания на бумажку: вдруг охранная система заартачится и не выпустит его с журналом.
Лаборатория Мегаллина сохраняла все тот же запущенный вид, и еще больше пыли появилось на всех предметах. Видимо, Халлику не пускали сюда, как и во многие другие помещения, опустевшие после Пятидневной войны. В некоторые из них, возможно, никто не заглядывал уже почти восемь лет.
Первым делом Валлент подошел к полке с филином и снял чучело птицы: у него уже давно чесались руки разобрать его. Нащупав разрез, скрытый пыльными перьями, он ухватился за него руками и разодрал филина пополам. Прозрачный многогранный кристаллик с легким стуком упал на стол и немного прокатился, увязнув в скоплении из чернильницы, горелки и огнеупорного коврика. На взгляд Валлента, он ничем не отличался от того, что «хранился» в проклятом карликовом крокодиле – следователь скривился, вспомнив, какую брешь пробили в нем зубы этой твари, едва не сведя в могилу. Если бы он не смазался магическим составом Мегаллина, сейчас бы уже наверняка был мертв, так и не справившись с заданием Деррека.
Деррек! Сейчас он сидит в своем кабинете в обществе… Магистр легко расфокусировал взгляд и проник сквозь стену, заинтересованный тем, кто мог бы пожаловать в гости к Мастеру. Там находилась Маккафа.
Она мало напоминала ту девочку, которую когда-то изобразил талантливый Бузз, несколько располнев и потеряв пышность прически, но узнавалась, тем не менее, мгновенно. Платье на ней в этот раз было совсем длинным и простым и касалось оборками пола. Следователь тихо подошел к стене, отделяющей лабораторию Мегаллина от кабинета Деррека, и прижался к ней носом – ему казалось, что он уперся в воздух, так отчетливо он мог видеть беседующих супругов. К сожалению, они разговаривали очень эмоционально и быстро, и Валлент даже приблизительно не смог догадаться о теме их беседы – впрочем, он никогда не умел, да и не учился читать по губам. Мастер выглядел раздраженным и резко взмахивал рукой, а Маккафа, бледная и осунувшаяся, почему-то держалась за живот – хоть он нисколько и не увеличился – и все время поправляла длинную челку левой рукой. Голова ее осуждающе покачивалась слева направо, что еще больше злило секретаря Императора.
«Милые бранятся», – усмехнулся магистр и на всякий случай отправил Маккафе мысленный приказ заглянуть в лабораторию Мегаллина: как ни мало его интересовало собственное расследование, он все же хотел узнать, что случилось в последние минуты жизни погибшего мага. Она испуганно уставилась прямо на него, так что Валлент даже отпрянул от стены, но, к счастью, Деррек в этот момент шел к окну и ничего не заметил.
Магистр вернул себе нормальное зрение и отошел к столу, положившись на случай. Зайдет – хорошо, не зайдет – и ладно, найдется занятие и поважнее, чем копаться в предсмертных коллизиях. Достаточно того, что Мегаллин завещал ему свою мощь и призывает его продолжить дело, начатое им, и, в общем, сейчас уже не важно, от чьей именно руки он погиб.
Валлент сел в кресло, извлек из ящика лабораторный журнал и открыл его на последней заполненной странице. Приложив к ней листок с инструкцией по преобразованию символов, он стал тщательно, буква за буквой переписывать на него же правильную формулу. В чернильнице сохранилось еще немного не успевшей засохнуть вязкой жидкости, которая каждые несколько значков загустевала в пере, так что приходилось постоянно чистить его специальной острой «спичкой». Во время этих перерывов магистр проговаривал про себя бессмысленные фразы, чтобы не произнести случайно мощное заклятие, переписываемое им. Не стоило расходовать такое могучее заклинание попусту: когда еще Валлент восстановится после его применения?
Через несколько минут он уже выписывал последний слог, целиком скопировав его с принесенного им листка – жуткое изобретение древнего Мастера, вряд ли предполагавшего такое убийственное использование своего магического открытия. «Вот и славно», – облегченно вздохнул Валлент, трогая пальцем последнюю букву: она уже почти высохла, оставив на коже лишь едва заметный отпечаток. Магистр закинул бесполезный теперь журнал в ящик стола, и он смешно проехал по рассыпавшимся зернам.
«У меня будет ребенок», – удивленно подумал Валлент, стоя у окна, и повернулся на шелест открываемой двери. В проеме стояла Маккафа, и ей явно владело смятение. Она закрыла дверь и несмело направилась к Валленту, и тот сказал как можно доброжелательней:
– Рад, что вы услышали мой призыв.
Маккафа с минуту внимательно и слегка печально рассматривала следователя, потом, как бы опомнившись, быстро обвела взглядом помещение.
– Я сяду, с вашего позволения, – заявила она низким голосом и откинулась в кресле, развернув его боком к столу. Валлент пристроился на подоконнике.
– Значит, это вы ведете расследование смерти Мегаллина?
