Это только сон (СИ) - Льнова Алена (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Прошли века, люди размножались быстрее и начали теснить своих благодетелей. Нагаи пришлось уйти на север, на необжитые территории, на каменистые почвы, непригодные для угодий. Жить стало труднее, самки стали реже откладывать яйца из-за холода и отсутствия свежей крови. Мужчинам приходилось охотиться, а женщины и дети стали собирать насекомых и корешки, ягоды. Как бы то ни было, но и тогда они жили пристойно. От камней, разбросанных повсюду, шла странная энергия, со временем наги научились ее использовать.
Но наступил момент, когда боги рассердились на Нагаи. Появились тролли, гоблины и баньши. С последними Нагаи дружили, а вот мелкие уродливые карлики стали им конкурентами, отбирая последний оставшийся способ выживания. Гоблины стали копать шахты и тоннели для добычи ценных руд и алмазов, добывая ценности в труднодоступных для разработки местах, забрав у нагов самое важное и нужное умение.
А тролли стали врагами, они воспринимали нагов как веселую игрушку, гонялись за ними, норовя придавить хвост, а поймав, забавлялись до смерти. Число Нагаи стало стремительно уменьшаться, и вот настал момент, когда старейшины приняли решение уйти под землю, в брошенные гоблинами шахты, входы в которые кто-то замуровал и засыпал, чуть позже. Люди, а может, и сами гоблины. В те времена, наги потеряли самое ценное, цветы жизни любого живого существа - детей.
Прошло несколько десятилетий, прежде чем переселенцы приспособились, научились добывать воду и пищу, пригодную для употребления, привыкли к постоянной темноте и холоду. А сейчас внизу осталось всего 34 родственника. Из них самок - всего двенадцать, причем, семеро были совсем немолодыми, детей - только он, парень, за что много раз был бит. Всем была нужна самочка, а вылупился он. Остальные - взрослые.
Ки Ву уныло заглянул в свою корзинку, даже половины нет. Что делать, если тоннели постепенно рушились и места добычи еды неуклонно сокращались, а делать вылазку наружу ему запретили под страхом смерти. Ведь если бы он погиб сам, то и ладно! Но этот несносный мальчишка мог показать дорогу к оставшимся безобразным троллям. Ки Ву еще посидел немножко и пополз обратно, наказание приближалось неотвратимо
Этим занимался Эр Ку, у него была тяжёлая рука, порол он кожаной плёткой с пятью ремнями и грубыми узлами на концах. Ки Ву ещё не менял шкуру, поэтому имел статус раба, мяса и не имел права голоса. Мужчиной признавали только после линьки, другое дело самочки! Они с детства получали самое лучшее и ещё их берегли. Правда, сейчас этого не было заметно. Но ненужным изгоем был только Ки Ву. Он мог только до крови закусить губы и молчать, беззвучно обливаясь слезами, когда ему очередной раз полосовали спину за принесенную неполную корзину личинок. Где, где он мог столько набрать?! Иногда ему казалось, что родственники хотели поркой уменьшить количество едоков, чтобы больше досталось самочкам. Но разве могло это быть правдой?
Когда закончилась экзекуция, и Эр Ку за хвост приволок мальчишку старику Шу, пусть нянчится с недоноском, Ки Ву разрыдался. Он слабел с каждым месяцем, сегодня уже не смог подняться сам и приползти в свой угол. Теперь и лицо, и руки были в ссадинах и крови. Дед Шу уложил мальчишку кольцами и устроил поудобнее. Он гладил его длинные спутанные волосы, ведь он может не дожить до того времени, когда поменяет шкуру, получит право голоса и стричь волосы. А пока он - никто, не женщина, но и не ребёнок, никто...
Когда малыш успокоился и затих, старик наклонился над ним и прошептал:
- Тебе нужно уходить. Тихо! Слушай! Каждый день будешь откладывать по парочке личинок, давить и сушить там, где светло. Я тебе дам мешочек, будешь потом их складывать и закапывать, чтобы не нашли. Готовься. Тебе нужно уходить, иначе не выживешь. Ты думаешь, почему ТОГДА умерли все дети? Потому что им не давали еды, решили, что взрослые смогут еще отложить яйца... - И отстранился от мальчишки.
А тот лежал, смотря в никуда, обняв себя руками. Постоянный холод, недостаток еды, побои не делали его упитаннее. Ки Ву помнил времена, когда он был маленьким малышом и хвостиком ползал за мамой, до того, как её завалило... Он был тогда пухленьким, не то, что сейчас, ребра выпирали над впалым животом... Эх, мама, если бы ты была жива, ты меня бы в обиду не дала... Ради тебя я выживу, я убегу... Завтра... личинки... сушить... спрятать... хрррр...
***
- Дорогая! Ты где? Туа, любимая, отзовись! - Настойчиво вал мужской голос.
Девушка напряглась и тревожно наморщила носик, не отзываясь.
С чего это Лива, муж, который обиделся на нее за то, что она завела себе новую любимицу, которую она освободила из его ловушки и уже молчал два месяца, вдруг заговорил о любви? Она пружинисто поднялась и неслышно выскользнула из комнаты. Туа решила подкрасться к Лива и посмотреть в каком он состоянии, и уж потом решить, отзываться или нет.
Коридор, светящиеся насыщенно красно-коричневым стены, почти черный пол - здесь она всегда чувствовала тревогу и напряжение. Как она согласились мириться с этим жутким дизайном мужа столько лет?
Тихая поступь, неслышная, не ощущаемая, ее фирменная походка, лишь отзвуком которой она смогла научить своих питомцев - эльфов, несла ее в соседнюю комнату рядом с залом, в котором любили супруги проводить вместе время. Эта каморка предназначалась для прислуги, няньки. По планам обоих, в большом зале и должен был резвиться их первенец вместе с родителями, а служанка иногда могла отдохнуть в своей комнате. Но именно здесь и был сделан глазок, через который Туа последние месяцы подсматривала за некогда любимым мужем. Удивительно, как легко можно убить любовь. Или её чувства к нему были сном, иллюзией?
Вот и вожделенная комната. Движимая желанием увидеть мужа, Туа не обратила внимание на изменение обстановки. Здесь появилась узкая кровать, шкаф , корзина для рукоделья, большое зеркало в серебряной оправе, и новая дверь в примыкающую купальню с туалетом.
Она приникла к отверстию и стала методично искать мужа в огромном в зале. Нет, его там не было, странно, голос ведь слышался именно оттуда...
Захлопнувшаяся дверь громко и грубо поставила точку на их отношениях, но ни один из них не понял этого. Туа побледнела, а за дверью раздался издевательский смех.
- Любимая, ты же обожаешь подсматривать, теперь у тебя будет эта возможность! Для лучшего обзора я поставил тебе твое Зеркало, наслаждайся! А я займусь твоими любимцами, надоели они мне, сколько места занимают! Лучше оборотней туда подселить! - И он ехидно захихикал.
Туа подергала дверь - не открыть. Она была спокойна, сама - одна из создателей мира могла движением брови изменить расположение комнат. Но для начала нужно было подумать. Присев на кончик кровати, она задумалась, можно ли вылечить временное помешательство мужа или нужно предпринять какие-то другие действия.
Её взглад остановился на противоположной стене, медленно, очень медленно Туа сообразала, что покрытие стен изменилось. Она решительно шагнула к стене и ногтем ковырнула ее. Побелка осыпалась, открывая голубовато-серебристое покрытие стены. Холодея от внезапно пришедшей мысли, она металась по комнате, везде обнаруживая ловушку. Напоследок её взгляд остановился на двери.
Туа попробовала обратиться, но Басту, ее внутренняя кошачья суть,молчала, связанная, а энергии в комнате было слишко мало для этого.
- Будь ты проклят, выпусти меня! - Рыкнула Туа.
Но никто не ответил ей.
Ийзинерутанве.,
Он сидел на крыльце своего родного дома, в расстегнутой до пупка рубахе, волосы свободно рассыпались по плечам и спине. Он вдыхал ещё морозный смолистый воздух, наслаждаясь предрассветной тишиной и простором. Там в Лесу, повсюду были высокие деревья, заслоняя небо и горизонт, а ему так хотелось бросить привычный взгляд вдаль...
