Специалист - Охотников Сергей Сергеевич (книги без регистрации TXT) 📗

– Ты опять за свое, Заниша. И для чего я только согласился выучить твой язык? Чтобы слушать эту бесконечную чушь про побег? – Энджанга не смотрел на напарника. Ему хотелось, чтобы госпожа велела принести воды, тогда и он бы смог сделать пару глотков. А еще лучше, потребовала бы винограда или оливок.

– Это наш язык, твоих родителей и предков. И когда ты наконец поймешь, что человек не может так жить, мы должны хотя бы попытаться сбежать.

Нет, Энджанга не собирался бежать. Раб считал, что тягаться с могуществом вердугов равносильно самоубийству. Сколько Заниша ни рассказывал про огромные города, великих воинов и магов их народа, для рожденного в неволе это были всего лишь слова. Да и жилось ему не так уж плохо. Вердуги считали чернокожих существами, предназначенными специально для рабства, а потому ценили много выше испорченных солнцем светлолицых. Заниша называл их труд унизительным. Энджанга не понимал, как может унизить паланкин верховной жрицы на плечах и ее мелкие поручения. Куда лучше, чем работать в поле или на рудниках. Были в его цвете кожи и другие преимущества. Энджанга мог отобрать вещь или еду у другого раба, взять любую белую рабыню.

– Мы могли бы бежать на север, – похоже, что-то он пропустил в болтовне напарника. Обычно их обсуждения упирались в одно и то же – по словам Заниши, до спасительных джунглей на юге было не меньше двух недель ходу по густозаселенным землям Пяти. Теперь появился новый вариант.

– На севере тоже живут белые люди? Заниша кивнул.

– И ты думаешь, они будут для нас лучше вердугов?

– Думаю, кто угодно будет лучше вердугов.

Ответ прозвучал не слишком уверенно, и Энджанга поспешил закрыть тему побега, по крайней мере на этот раз:

– Если ты не заметил, здесь намечается война. Как ты думаешь, что сделает первый попавшийся арбалетчик, колдун или Темный знает кто еще есть у этих людей? Лучше уж нам посидеть у носилок госпожи Рашир, чтобы сберечь свои черные шкуры.

Верховная жрица была вне себя от ярости: сначала тальпак, а теперь дерву – этот идиот хочет исчерпать дарованную ей власть еще до начала настоящей драки. И почему он так уверен, что стоит взять город, как Дасия свалится к его ногам, а сильнейшие дома поспешат направить знамена под его командование? Вызов дерву отобрал у нее последние силы. Демон-маг со странными синими отростками на голове, плоским носом, мелкими красными глазками и морщинистой кожей, свисающей, как дождевой плащ, прохрюкал что-то и отправился вниз, под стены Ревенуэра. А она совершенно лишилась сил, не могла даже приказать рабу подать воды. Через полупрозрачную черную занавеску Рашир видела, как перестраиваются войска, готовясь к атаке. Если только он подставит под удар демонов… Темный Шторм не терпел тех, кто попусту растрачивал его милости. Жрица сделала над собой усилие, поднялась на подушках и постаралась произнести громко и без дрожи в голосе:

– Эй, рабы! Подать мне воды и фруктов! И стащите мой паланкин с этой жженной солнцем горы вниз к войскам!

Капитан Трауток проснулся от истошных криков ординарца: «Вердуг! Вердуг!» Сперва он решил было, что кто-то по старой армейской привычке сыграл с ним нехорошую шутку. Просто услышал, как полковник Урди говорил: «Оставляю тебе первую роту, смотри не пропусти в город вердугов», – и решил разыграть. Не может ведь такого быть, чтобы накануне поздно ночью один полк спешно отбыл маршем на север, другой был выведен за Тагру, а утром враг появился под стенами города? Или может? Капитан колебался лишь мгновение – он не слишком верил в актерский, как, впрочем, и в любой другой талант тупого деревенского увальня, своего ординарца. Одним движением Трауток скатился с высокой каменной лавки, запрыгнул в штаны и схватил кольчугу. Выбежал из комнаты, раздавая на ходу приказания:

– Стрелков на стену! Гонца в Разноцветный! Приготовить сети! Подогреть смолу! Проверить катапульты!

Два пролета – и он на стене. Вердуги приближались быстро, но гораздо больше беспокоила капитана черная точка высоко в небе, уже не маленькая, с хорошо различимыми широкими крыльями.

Эмишнутер бежал широкими, размашистыми шагами. Серая полуистлевшая хламида до пят поверх кольчуги развевалась как боевое знамя. Вышитые человеческими жилами древние символы не потускнели и не утратили силы. Поговаривали, что этот оберегающий от стали и магии балахон создала для мясника одна влюбленная жрица. Впрочем, спросить у самого вряд ли бы кто решился, особенно если при нем всегда были два здоровенных боевых тесака с широкими закругленными лезвиями. Ву-у-ву! – гудели, вращаясь, топоры – командир злился, и бойцы, научившиеся угадывать его настроение с первого дня в отряде, держались на почтительном расстоянии. Эмишнутер привык к авантюрам, после которых приходилось добирать три четверти мяса, но раньше от этого всегда был прок. Сегодня же под нож мог пойти весь отряд без малейшего смысла и пользы. Крылатый демон, отпирающий для армии ворота, – это ж придумка как минимум двухвековой давности. Конечно, госпожа Рашир вызвала им в помощь исключительного здоровяка, да и другая синемордая страшила наверняка не без пользы свои вонючие слюни расшвыривает. Но подстрелят демона северяне, а потом под стенами положат солдат магией, смолой горячей, из арбалетов. Даже его оберег в такой заварухе вряд ли сработает. А умирать не хотелось.

«Ну надо же, – подумал мясник, – на старости лет».

Вначале он искал смерть, потом стал к ней безразличен. Может, теперь, когда почувствовал вкус к жизни, старик с топором заберет его.

Серые стены стремительно приближались. Начали похлопывать дасские бельты, стрелки били на редкость точно. От башни отделилась и начала опускаться в самый центр отряда золотисто-красная лохматая завитушка. Эмишнутер услышал низкий рев пламени, ощутил жар и мысленно приготовился к путешествию в чертог воинов, но магический огонь в последний момент натолкнулся на какое-то невидимое препятствие, покачнулся и рассыпался салютом. Раздались крики и ругательства, но, кажется, никого не спалило.

– Значит, этот новый некроном только кажется франтоватым выскочкой. Так, может, у нас все-таки есть шанс? – Мясник оскалился, стараясь не замечать боли в обожженном плече.