Врата Птолемея - Страуд Джонатан (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗

Поникшая голова дернулась, глаза вывернулись и уставились на меня.

— Великие или малые, все мы дети Иного Места. Да укрепится твоя сущность!

Факварл выступил вперёд.

— Владыка, я не стал бы заходить настолько далеко, — сказал он. — Бартимеус неверен, как лунный луч, и неуловим, как жеребенок. И весьма остер на язык к тому же. Я как раз собирался…

Могучий дух помахал пухлой ручкой — видимо, он пытался изобразить снисходительный жест, но не рассчитал: ручка бешено дернулась и развалила стол пополам.

— Добрее надо быть! За века, проведенные в рабстве, у всех у нас слегка испортился характер.

— Не знаю, — протянул Факварл. — Он всё-таки уж очень сильно испорчен.

— И тем не менее. Никаких раздоров между своими.

Пирамида из слизи энергично закивала.

— Золотые ваши слова! Слыхал, Факварл? Внемли и учись!

— Тем более, — продолжал громовой голос, — когда джинн столь жалок, как этот. Только взгляни на него! Его сущность может рассеяться от плевка младенца. С тобой плохо обращались, Бартимеус. Но мы вместе отыщем твоего угнетателя и пожрем его плоть!

Я покосился на своего хозяина — тот медленно, но верно отступал к двери, ведя за собой Китти [90].

— Вы весьма великодушны, владыка Ноуда!

Факварл слегка надулся.

— Беда в том, — сказал он, — что Бартимеус не одобряет нашего замысла. Он уже сказал, что моё пребывание в этом сосуде, — он ткнул себя в грудь Хопкинса и выдержал театральную паузу, — представляется ему «гадостью».

— Да ты посмотри на себя! — бросил я. — Ты заточен в жутком…

Тут я осёкся, вспомнив грозную ауру Ноуды.

— Откровенно говоря, владыка Ноуда, я просто не знаю, в чем именно состоит ваш замысел. Факварл мне так и не объяснил.

— Это легко исправить, маленький джинн! — Ноуда, похоже, обнаружил, что его челюстные мышцы каким-то образом связаны с процессом говорения. Теперь, когда он говорил, его рот беспорядочно открывался и закрывался, иногда распахивался во всю ширь, иногда нет, во всяком случае, с произносимыми словами это никак связано не было. — На протяжении веков мы страдали от рук людей. Теперь наступил наш черед доставлять им страдания. Благодаря Факварлу и глупому магу, в чьем теле я теперь нахожусь, нам представился шанс отомстить. Мы вошли в мир на наших собственных условиях, и теперь сами можем решать, что нам с ним делать.

Его зубы дважды клацнули, как у голодного пса. Это движение явно не было непроизвольным.

— Однако, при всем моём уважении, — решился заметить я, — вас тут всего семеро, и…

— Самое трудное уже позади, Бартимеус — Факварл одернул свой пиджак. — И сделал это я. У меня ушли годы на то, чтобы заманить Мейкписа навстречу его судьбе. Амбиции у него всегда были немереные, но только после появления Гонория, вселившегося в кости Глэдстоуна, я сообразил, как лучше всего можно использовать его спесь. Главной слабостью Мейкписа было его тщеславное стремление к новизне, к безоглядному творчеству. После появления Гонория они с Хопкинсом прониклись идеей вселения духов в живое тело. Я, со своей стороны, мало-помалу подталкивал их к тому, чтобы воплотить это в жизнь. Со временем Хопкинс вызвался поставить эксперимент на себе, и призвал он меня. После этого всё было просто. Я уничтожил разум Хопкинса, но от Мейкписа это скрыл. И вот сегодня он тоже пожертвовал собой и несколькими своими приятелями.

— И теперь нас семеро, — сказал Ноуда, — но вскоре может стать ещё больше. Всё, что нам нужно, — это новые люди-сосуды.

— Ну, этих у нас полно, спасибо Мейкпису, — добавил Факварл.

— То есть? — удивился могучий дух.

— Все правительство лежит в соседнем зале, с заткнутыми ртами, связанными руками, готовое к употреблению. Вы пожрали память волшебника, владыка Ноуда, потому и не помните.

Ноуда разразился диким хохотом, от которого упал один из соседних стульев.

— Да, конечно, какой смысл делить эти мозги с… Так значит, все прекрасно! Наши сущности защищены! Мы не связаны никакими заклятиями! Вскоре мы будем сотнями бродить по миру и жрать, жрать, жрать его обитателей!

Вообще-то я с самого начала предполагал, что они явились сюда не для того, чтобы поглазеть на достопримечательности. Я бросил взгляд на Мэндрейка с Китти — они были почти у дверей.

— Есть вопрос, — сказал я. — А когда вы всех пожрете, как вы вернетесь обратно?

— Обратно? — переспросил Ноуда.

— Что значит «обратно»? — эхом откликнулся Факварл.

— Ну… — Пирамида из слизи попыталась пожать плечами — вышло неубедительно. — Обратно в Иное Место. Когда вам тут надоест.

— Это в наши планы не входит, маленький джинн. — Голова Ноуды внезапно резко повернулась в мою сторону. — Мир велик. Он разнообразен. И теперь он наш.

— Но…

— Наша ненависть копилась столь долго, что исцелить её не сможет даже Иное Место. Подумай о том, что пришлось испытать тебе самому. Ты должен чувствовать то же, что и мы.

Внезапно раздался крик. Ноуда беспорядочно дернулся в своем кресле, спинка кресла треснула посередине.

— Что это за шум?

Факварл ухмыльнулся.

— А это, по всей видимости, хозяин Бартимеуса.

Вопли, визги… Ну да, конечно, Мэндрейк, с его фирменной неуклюжестью, до дверей не добрался. Их с Китти задержало тело Дженкинса, к тому времени уже приноровившееся двигаться более или менее целенаправленно. Очевидно, дух, сидевший внутри его, был толковый малый.

В голосе Ноуды послышался интерес.

— Приведите их сюда.

Времени на это ушло немало: ноги у Дженкинса все ещё не сгибались в коленях. Но в конце концов двое растрепанных людей оказались перед золотым креслом. Руки Дженкинса держали их за шкирку. И Мэндрейк, и Китти выглядели изможденными и приунывшими. Плечи у них поникли, одежда порвалась; пальто у Китти сбоку было прожжено насквозь. Пирамида слизи незаметно вздохнула.

Ноуда попытался изобразить на пробу жуткую, недоделанную улыбку. Он принялся нетерпеливо ерзать и извиваться на своем троне.

— Мясо! Я чую мясо! Ах, какой превосходный аромат!

В глазах Мэндрейка вспыхнул вызов.

— Бартимеус! — прохрипел он. — Я все ещё твой хозяин! Я приказываю тебе помочь нам.

Факварл с Ноудой расхохотались от души, услышав это. Я — нет.

— Это все осталось в прошлом, — сказал я. — Сейчас тебе лучше помалкивать.

— Я повелеваю тебе…

Тут изо рта Дженкинса послышался низкий женский голос.

— Бартимеус, это ты?

Слизь дрогнула.

— Наэрьян! Мы с тобой не виделись со времен Константинополя!

— Внимай мне! Я повелеваю… — не унимался Мэндрейк.

— А отчего ты такой слизистый, Бартимеус? Ты выглядишь совершенно больным.

— Ну да, бывало и получше. Но ты на себя-то взгляни! Рыжие волосенки, очочки, всего две ноги… По-моему, для тебя это унизительно, ты не находишь? [91]

— Я… я повелеваю… — Мэндрейк уронил голову и умолк.

— Оно того стоит, Бартимеус! — сказала Наэрьян. — Ты просто не представляешь, что это такое. Тело, конечно, однообразно, но какую свободу оно даёт! А ты к нам не присоединишься?

— Да-да! — поддержал её громовой голос Ноуды. — Присоединяйся к нам. Мы тебе подберем подходящего волшебника. И заставим его призвать тебя в себя.

Слизь вытянулась во весь рост — ну, насколько могла.

— Благодарю. Ваше предложение весьма любезно и великодушно. Однако, боюсь, мне придётся его отклонить. С меня довольно этого мира и всего, что в нем есть. Моя сущность истерзана. Единственное моё желание — это как можно скорее возвратиться к покою Иного Места.

Ноуда, похоже, был несколько разочарован.

— Что за странный выбор!

— Я же вам говорил, — тут же вставил Факварл, — Бартимеус неверен и увертлив! Его надо уничтожить Спазмом!

Глотка Мейкписа исторгла грозный рык, воздух задрожал от волны жара. Одежда на теле Факварла вспыхнула и задымилась. Ноуда втянул жар обратно. Пламя потухло. Глаза Мейкписа засверкали [92].