По закону перелетных птиц - Нергина Светлана (книга жизни TXT) 📗
Выглядел укус… не блестяще. Для дисцитии, привыкшей приносить с тренировок по фехтованию сквозные раны, конечно, ерунда, но беда в том, что колдовать-то ей теперь было нельзя. Лерга вдруг, к своему ужасу, обнаружила, что понятия не имеет, как в подобных случаях должна поступать обычная, не обремененная колдовскими способностями девушка.
– Сейчас йод с бинтами принесу, – виновато буркнул парень, исчезая в дверях.
Лерга тщательно осмотрела синеватый венчик зубов, парные сочащиеся кровью ранки от клыков и несколько озаботившую ее припухлость.
– Надеюсь, эта сволочь хотя бы не бешеная? – с тяжелым вздохом спросила она.
– Не знаю, – засомневалась кухарка. Но, подумав, просияла: – Да нет, Реп много кого кусал, но никто Леагру не сказал, что он бешеный.
– Отсутствие жалоб на качество амулетов левитации еще не говорит об их безупречности, – процедила дисцития.
Кухарка ее, кажется, не поняла.
Зато вернувшийся с бинтом и йодом парень развел такую бурную деятельность вокруг укушенной, что через четверть часа та взвыла и посоветовала ему сгинуть самостоятельно, пока она не решила помочь. Без эффектного жеста, зажигающего огненный шар в ладони, фраза, конечно, теряла привычный шик, но уверенности, с которой она произносилась, хватило на то, чтобы парень отскочил на два шага, предоставив Лерге свободу действий.
Она терпеливо размотала полсажени старательно, но совершенно неумело накрученных на ее ногу бинтов и потребовала йод.
– Вот, возьми, – торопливо сунул ей пузырек парень. – Только осторожнее, он щиплется.
Лерга одарила его таким тяжеленным взглядом, что желание покровительственно давать дурацкие советы из парня повыветрилось.
Йод и вправду щипался. Не как «слезы единорога», но все же. Лерга, закусив нижнюю губу, торопливо обрисовала им кольца вокруг сочащихся уже не кровью, а просто какой-то красноватой субстанцией ранок и вернула парню. Был ли прок перебинтовывать ногу, она не знала, но определиться помогло платье: мало того что подол в крови изгваздаешь, так еще и то касающаяся, то отлетающая от кожи ткань явно скорейшему заживлению не способствует.
– Спасибо, – мрачно обронила она, возвращая и добрую половину притащенных бинтов.
Поднялась, сделала шаг и с шипением села обратно.
– Отличн-н-но… Теперь я еще и хромаю…
– Я помогу! – вызвался все тот же олух, подскакивая к ней и предлагая руку.
Лерга тяжело вздохнула – ну что с такого возьмешь?! – и приняла. Все лучше, чем за стенку держаться…
Можно было бы, конечно, найти Ристанию и попросить ее поколдовать, но какое-то шестое чувство подсказало Лерге, что чародейке сейчас не до нее: по сплетням, исправно прилетавшим в кухню с заглянувшими слугами, у ведьмы началось горячее время. Каждый участник Совета Десяти, а потом и каждый рыцарь, кавалер, дама и девица, облившие ее презрением поутру, теперь считали своим пренеприятнейшим, но неизбежным долгом зайти и извиниться, заверяя в своем расположении и обвиняя во всем ложные слухи, безусловно, не имеющие под собой никаких оснований.
Зачем чародейка всех их принимала и вела церемонные десятиминутные разговоры – боги ее знают. Лерга бы послала их всех куда подальше. Но у Ристании, как всегда, и на это имелись свои соображения.
– Как тебя хоть зовут-то? – со вздохом спросила Лерга, мужественно проглотив рвущееся следом «олух царя небесного».
– Венька, – бросил тот. И, подумав, солидно исправился: – Вений.
Дисцития медленно мерила шагами довольно просторную кухню, пытаясь «расходить» больную ногу. Судя по ощущениям, от лишних движений кровь начала сочиться еще сильнее. Но с другой стороны, не соблюдать же теперь постельный режим из-за какого-то паршивого укуса! Лерга представила, как бы на нее посмотрели однокурсники в Обители, – и содрогнулась.
– А почему его хоть Репом-то кличут? – обреченно вздохнула она, с удивлением отметив, что неотесанная речь кухарки привязчива, как учуявшая мед пчела.
– Да башка у него здоровенная да бесформенная какая-то, – тут же отозвался Вений. – Вот и привязалось само собой. Маг его поначалу-то как-то иначе назвал, так и кликать пытался, а этот дурень привык, что его на кухне Реп да Реп – вот никак по-другому и не отзывался. Ух, как маг на нас разозлился тогда, кому ж это охота, чтоб у тебя собака с таким именем была! Несолидно даже.
Лерга мрачно отметила, что репу она никогда не любила. И собачье ее воплощение явно не заставит дисцитию изменить свое мнение.
Разве что в худшую сторону.
Разумеется, работать от зари и до заката никто слуг во дворце не заставлял. А они сами тем более не отличались нездоровым трудоголизмом, решив в качестве траура по почти что безвременно почившему монарху устроить себе внеочередной отпуск и не надрываться почем зря.
К Лерге же, как особо пострадавшей от собачьего произвола, тем паче отношение было особым, и надрываться ей не приходилось: почти весь день дисцития просидела за столом в кухне, заедая остывший чай плюшками и слушая местные сплетни.
Правда, уходить раньше сумерек из кухни было не принято, так что пришлось засидеться до самого вечера и только потом, болезненно прихрамывая, отправиться на поиски Ристании. Настойчиво предлагавшего свою помощь Вения Лерга, не выдержав, в конце концов отправила в места пусть и не столь отдаленные, но тот все равно понял и временно обиделся.
«Ну и черт с ним! – решительно тряхнула головой дисцития, прихлопывая робко вякавшую на задворках сознания совесть. – Нечего где попало с кадушками шляться и под ноги не смотреть!»
В комнате, услужливо показанной знакомым коридорным, Ристании не оказалось. Очевидно, визиты утреннего «комитета по встрече» подошли к концу, и чародейка куда-то ушла. Вот только куда?
Перебрав в уме с пяток вариантов, Лерга остановилась на библиотеке: наметив цель, Ристания не любила отвлекаться на частности, так что вряд ли стала бы тратить время и силы на какой-нибудь очередной прием или бал. Да и какие балы, если в Митьессе несчастье – король при смерти?..
Как и следовало ожидать, местоположение библиотеки начисто вылетело у дисцитии из головы, сменившись настойчивым топографическим кретинизмом. В обычное время она бы, не смутившись, просто отправилась прощупывать все двери подряд магией, но сейчас волшба была под запретом, так что приходилось действовать топорным методом – открывать дверь, заглядывать и со смущенным: «Ох, простите, я ошиблась», – закрывать снова.
Причем порой Лерге случалось напарываться на столь интимные сцены, что к смущению добавлялся еще и румянец от подбородка до бровей. Как ужаленная, выскочив в коридор, она еще долго не могла перевести дыхание и кляла себя за бесцеремонность. Хотя, с другой стороны, что они, дверь не могли сначала запереть, что ли? Впрочем, самих участников увлекательного действа вторжение служанки ни в малой степени не тревожило, а порой даже и не заставляло на миг оторваться от своего интересного занятия. Кое-кто еще и за соком на кухню посылал.
Нога окончательно разнылась, повязка, кажется, насквозь пропиталась кровью. Сменить бы, да только где и как? «Эх, рано я Веньку отправила!» – тоскливо подумала дисцития, с машинальным извинением прикрывая очередную дверь, едва заглянув внутрь.
– Прошу прощения, ошиблась…
– Уверена? – донеслось в ответ скептическое.
Лерга вскинула глаза на усмехнувшуюся женщину, забравшуюся в прикаминное кресло с ногами. На столе слева от нее стопками громоздились книги и свитки.
– О боги, я и не заметила, что наконец-то нашла библиотеку! – устало рассмеялась дисцития, с трудом переступая порог.
Ристания подозрительно нахмурилась, присмотревшись к ее хромающей походке.
– Что с ногой?
– Ничего хорошего. – Лерга мрачно плюхнулась в кресло и с непередаваемым наслаждением распрямила ноги. Даже войди сюда сейчас карательный отряд под предводительством Леагра и пожелай он препроводить ее в пыточные застенки – ему пришлось бы здорово потрудиться, чтобы заставить дисцитию встать.
